Перемирие с мажором - Маргарита Аланина Страница 46

- Хорошо. Спасибо.

- Катюш, пожалуйста, поговори с Ромой. Ты стала такой счастливой с тех пор как вы начали встречаться. Подумай, были ли намёки на грубость или издёвку с его стороны? Может не стоит рубить с плеча? А касательно его отца - не бери в голову. Каждый судит со своей колокольни.

- Мам, пожалуйста, не будем об этом. Лучше расскажи, что у Вас нового?

Мы ещё немного болтаем. Отключившись, я снова ныряю в лужицу невесёлых размышлений. Ага, Мисс Постоянство. Только решила думать о чём угодно, кроме Девятова, как мысли о нём взялись за новый штурм.

Допустим, Ишимской он мог воспроизвести сочинение на тему "А был ли спор?", но с мамой-то что? Он же не мог добраться до неё ?! Или мог?!Может я чего-то не улавливаю?! Я вчера ей ВСЁ рассказала И что Рома сидит на одной колокольне со своим папочкой, я тоже завывающе мямлила, а она советует поговорить с ним!

Весь путь до элитного дома я невидяще смотрю в окно, ныряя из одного воспоминания в другое, желая посмотреть наши отношения с другой стороны. Отыскать признаки притворства.

Вот он буравит меня хмурым взглядом, когда я обедала с Олесей. Поскольку Леся почему-то недолюбливает Рому и его друзей, то я предупреждала Рому и уходила к подруге. Все мои труды по рекламе университетских мажоров она встречала закатыванием глаз и фырканьем. А после "восхитительной" поездки она категорически пресекала подобные беседы с первых слов.

Вот он сонно бурчит и абсолютно бесцеремонно кидает меня на кровать, срывая мою попытку утреннего бегства для приготовления завтрака. Я и ползком пыталась прошмыгнуть. Тщетно. Неизменно Рома почему-то просыпался, недовольно бубнил " чего тебе не спится" и возвращал меня обратно.

Вот я, одетая в его футболку как в платье, открыла дверь его друзьям, а в следующее он схватил меня за талию, уволок в комнату и, гневно сверкая глазами, нарычал, чтобы надела штаны.

Вот я решила освоить беговую дорожку, стоящую на одном из балконов, спустя минут десять усердного пыхтения сбилась с темпа и упала, несильно сдирав кожу на правой руке. Рома суетился вокруг и дико нервировал, настаивая на больнице и одновременно бесконечно бережно обрабатывая ранку перекисью и делая несколько оборотов бинтом. После он два дня не выходил из режима клуши, все домашние делал сам делал.

И ничего. Всё было таким настоящим. Реальным. Хочется очутиться снова в тех наполненных яркими красками моментах. Смеяться. Возмущенно фыркать. Обнимать его. Чувствовать трепет от мягких поцелуев. Впасть в своеобразный День Сурка.

Вместо этого у меня в груди вибрирует тупая игла и плещется неизбывная горечь. От собственной несдержанности. От его едких слов. От всего произошедшего.

Подхожу к дому и замедляюсь. Обе Ромины машины на своих местах. Может стоит прислушаться к советами мамы и Лили?! Подняться к нему и спросить были ли "мы" настоящими или просто средством выигрыша спора? Пожалуй, рискну. Может, он сказал Лиле правду и я просто погорячилась со своим побегом?! Даже если второй вариант верен и я увижу жестокую насмешку в его глазах, то элементарно буду знать правду.

Движимая кипящей решительностью, я захожу в подъезд, но далеко пройти мне не удаётся. Дима, крестив руки, преграждает мне путь и с холодной вежливостью выдаёт:

- Девушка, покиньте помещение. Вы в списке нежелательных посетителей.

Обескураженная его короткой речью и резкой переменой отношения я каменею. Тупо стою и во все глаза таращусь на работника.

- Девушка, покиньте помещение!

Зажмуриваюсь и глубоко дышу. Одинокая солёная капля скатывается в ворот пуховика. Я получила ответ на недавние вопросы. Я -нежелательный посетитель его квартиры, дома и жизни в целом. Нет у него желания видеть меня. Зачем я только начала сомневаться?! Зачем самой себе дала надежду?!

- Я к Лилии Ишимской, - нашла всё-таки, что просипеть.

Мне кажется, что на пару секунд работник теряется и в глазах мелькает вина. Следующей фразой он даёт понять, что мне показалось:

- Предъявите документы и пусть за Вами спустятся.

Выуживаю папку из пакета и протягиваю ему. Пока он записывает паспортные данные, я звоню Лиле.

- Лиль, спустись, пожалуйста. Девятов внёс меня в "чёрный" список.

- Охренеть. Иду.

Спустившаяся в кислотно зелёном халате по щиколотку и смешных тапочках-медвежатах Лиля одаривает Диму брезгливым взглядом и тащит меня в лифт.

- Извини. Столько заморочек из-за меня, - каждое моё слово сопровождается жалким всхлипом.

- Без проблем. Для чего ещё нужны друзья, - она подмигивает. Выходит довольно странно, словно у неё нервный тик.- Слушай, пошли Балбесину шокером долбанём! У меня где-то был, - подруга кладёт палец на подбородок.

- Нас по камерам отследят и выкинут на улицу раньше, - представляю эту картину и уголки губ приподнимаются.

В квартире Лиля ведёт меня на кухню и начинает с нереальной скоростью выставлять содержимое холодильника и шкафов на стол.

- Сегодня у нас девичник. Куча еды, глупых фильмов, смеха и никаких слёз.

- Отлично.

Надеюсь, Девятову не доложат о моём приходе. Впрочем, меня это не касается. Из Лилиной квартиры он меня не выставит, а остальное меня уже не волнует.

45 Раздвоение личности?!

- Я открою, - и откуда в ней столько энергии?! От солнца заряжается, что ли?!

Мы до шести утра объедались вредностями, смотрели комедии и смеялись, как сумасшедшие. Поспали часа четыре максимум. Лиля пышет бодростью. Дверь открывать буквально поскакала. В то время как я еле ноги переставляю и голова раскалывается, невзирая на то, что мы пили только сок и колу. И своих "фирменных ингредиентов" Лиля не добавляла.

Ох, закончим убирать следы нашего девичника, разберусь с лекциями за пятницу и спать.

С проживанием на неделю я определилась. Ночью Лиля снова предложила пожить у неё и я согласилась. Мы с ней нашли общий язык и на деле она оказалась проще и гораздо мягче, чем хочет