Измена. Незаменимых нет - Зоя Астэр Страница 46

Очень противоречивые чувства разрывают мое сердце на части. Страх испытать новую душевную боль, обида на Германа, и порожденный ею протест. Нельзя позволять ему предавать меня, а потом рассчитывать на то, что все можно исправить. Нельзя снова пускать в сердце того, кто уже однажды растоптал любовь. Это слишком опасно.

Но в моем маленьком воображаемом чулане было спрятано кое-что и похуже. Герман выпустил на волю то, в чем я боялась признаться себе. Черную ненависть. Хорошие люди не ненавидят. Они выше этого. И к коктейлю из сумбурных эмоций добавляется стыд за свои чувства. Потому что я ненавижу бывшего мужа. Ненавижу то, как он поступил со мной. Как он посмел?

Понимаю, что это злое чувство жило во мне все эти годы. Маскировалось за обидой и гордостью. Но теперь я точно знаю, что ненавижу! Ненавижу Германа, и хочу, чтобы ему было больно так же, как и мне!

И одновременно с этим не хочу… Не хочу множить зло. Если выбирать между справедливостью и милосердием, то пусть будет милосердие… Пусть каждый из нас найдет способ унять душевную боль и излечить свои раны.

Не закрывая глаз, Герман еще немного подается вперед, соединяя наши губы. Это больше похоже на прикосновение, чем на поцелуй.

Никто из нас не двигается. Я просто чувствую тепло его губ на своих. Но этого более, чем достаточно, чтобы перевернуть все внутри меня.

В глазах темнеет, и лицо Германа расплывается. Моргаю, пытаясь вернуть зрение, а из глаз бегут слезы.

Герман стирает соленую влагу с моей щеки, и я чувствую, как дрожат его руки.

Мужчина отстраняется на миллиметр и снова легко касается моих губ. На одно мгновение. Очень нежно, без какого бы то ни было напора.

А я взрываюсь.

Сердце бешено колотится, и я боюсь, что оно вот-вот разорвется.

Отталкиваю бывшего мужа, больно ударяя его в грудь.

- Я тебя ненавижу! Ненавижу! – кричу я, дрожа всем телом.

Бью Германа кулаками в грудь изо всех сил.

От злости у меня сводит живот. Да –да, я уверенна, что это именно от злости горит все тело.

Воецкий молча терпит. Даже в лице не меняется. Никуда не девается проклятая нежность из его взгляда.

И у меня снова кончаются силы. Бью еще несколько раз, а потом утыкаюсь лбом в грудь мужчины с отчаянным рыданием.

Как же мне все это вынести?

На мою спину ложатся ладони Германа. И они всё еще дрожат, выдавая волнение бывшего мужа.

- Я никогда не смогу доверять тебе, - реву я, уткнувшись в мужскую рубашку. – Не хочу, не хочу жить, ожидая, что ты снова предашь и бросишь…

Воецкий обнимает крепче, зарываясь лицом в мои волосы.

- Не доверяй. Не прощай, - вкрадчиво просит он. - Только не гони из вашей жизни. Позволь видеться с дочерью. Позволь знать, что у тебя сегодня все хорошо.

- Мы ведь не сможем быть вместе… Я до конца своих дней буду помнить, что ты сделал…

- Я не прошу тебя забыть и делать вид, что этого не было, - голос Германа дрожит и срывается на хрип. – Но, обещаю, я подарю тебе столько счастливых моментов, что рано или поздно они перевесят. И ты снова будешь счастлива.

Напрягаюсь в его руках.

- Нет, не проси меня ни о чем, я не смогу…

Гладящие спину руки Германа не воспринимаются как капкан или ловушка. Уверена, если я отстранюсь – он отпустит. Поэтому я могу этого не делать. Могу позволить сильным мужским ладоням еще мгновение прижимать меня к тому единственному, кого я…

- Не бойся, я не тороплюсь, - дыхание Воецкого щекотит мне ухо. - У нас вся жизнь впереди. Давай начнем с простого. Свозим вместе нашу дочь на море.

Герман сам разжимает объятия, чтобы заглянуть мне в глаза.

- Как ты отнесешься к тому, что я пригласил полететь с нами мою мать и сестер?

46

Мы сидим с бывшим мужем на моей кровати. Не самое подходящее место для разговоров, и я обнимаю руками свои согнутые колени, чтобы немного отгородиться.

- Я долго не решался позвонить матери, - признается Герман. – Но чувствовал, что должен это сделать. Боялся, что она винит меня в положении Карима. Я рад, что преодолел свой страх. Мы с ней долго говорили о том, что случилось. И о том времени, когда ей пришлось оставить меня с отцом. Забавно. Больше всего в жизни, я боялся повторить судьбу папы. В том смысле, что я до одури боялся влюбиться и быть преданным своей женщиной. Не знаю, Ань, почему я так легко поверил в твою неверность. Но теперь приходится признать, что я в точности такой же, как мой отец. Я повторил его путь - проявил жестокость к жене и сам разрушил свою семью. Собственными руками воплотил в жизнь свой детский кошмар. Признаю, что я плохой человек. Мне некуда деться от этой правды. Но как же хочется вырваться из этого порочного круга вины и обид! Просто дарить вам с Дашей то, что задолжал за все эти годы…

Я верю Герману. Думаю, он говорит о своих чувствах искренне.

Жаль, что это ничего не меняет. Разрушенные отношения не склеить. И разбитое сердце вряд ли сможет любить как прежде…

Поэтому я слушаю Германа молча. Мне нечем его обнадежить. И нечем утешить.

- Второй муж мамы, оказывается, умер полгода назад от тяжелой болезни, - сообщает Герман. - Карим даже не упоминал об этом. Ей и девочкам сейчас непросто. Они остались совсем без поддержки. Я бы хотел помочь им немного отвлечься от проблем. Если ты против, просто поселимся в разные отели, - добавляет Герман, истолковав мое молчание, как несогласие.

- Нет –нет, - успокаиваю я бывшего мужа, - я совсем не против, чтобы они провели отпуск с нами. Молодец, что пригласил их.

Я даже чувствую облегчение. Отпуск с кучей родственников, это совсем не тоже самое, что отпуск с бывшим мужем. Я не готова провести столько времени почти наедине с Германом.

Следующий час мы вместе ищем в интернете путевки. Ловлю себя на мысли, что бывший муж совсем не похож на себя прежнего. С содроганием вспоминаю, как жестко он вел себя со мной, веря в мое предательство. Но и до всех наши бед, в счастливые первые годы Герман был другим.