М.С. Валентайн - Пленение Селии Страница 46

Однако дальнейшие события не говорили об уязвленных чувствах, поскольку извивающийся язык Селии углублялся в проход настолько, насколько мог, и совершал поступательные движения, пока доведенный до бешенства пенис сэра Джейсона не взрывался от оргазма. После этого лицо Селии начинало снова пылать, и она закрывала свои ярко-голубые глаза, чем сильно увеличивала его удовольствие.

— Моя дорогая, может, ты предпочитаешь вкус моей задницы вкусу задницы моего кузена? — спрашивал сэр Джейсон с обычной озорной улыбкой, не догадываясь, что Селия подумала бы, если бы знала, как ему хочется сделать то же самое с ее маленьким пикантным задним отверстием.

Картина унизительной педерастии сэра Джейсона в Париже выглаживалась из памяти, когда на смену заднице молодого шведа и пальцам итальянца пришли задница и пальцы Селии, позволяя ему без стеснения наслаждаться развратными актами. Теперь он мог переступать любые преграды на пути к высшей точке наслаждения, ему мешало, лишь воображение. Однако сэр Джейсон не мог сделать с Селией то, чего желал больше всего.

Какое счастье обладать богатством Хардвиков, ибо ему не надо было заниматься каторжным трудом, чтобы заработать себе на жизнь, и поэтому он мог посвятить время исключительно плотским забавам. Сэру Джейсону не надо было каждый день заполнять нудной работой, в бумажнике лежало достаточно денег, чтобы хорошо платить слугам. Его кладовая не пустовала, в доме всегда было чисто, ему не к чему покидать границы своего имения, можно было и вовсе не выходить из дома. Что было там на улице, кроме зимнего пейзажа и людей, привыкших к холоду? В этих каменных стенах у сэра Джейсона было все, в чем он нуждался. Он никогда не отпустит Селию. Колину сперва придется убить его, и сэр Джейсон сомневался, что у того хватит духу на такое, поскольку младший кузен до сих пор ничего подобного не совершал. Только подумать, как много времени ему понадобилось, прежде чем он смог начать покорение этой молодой женщины, которая так жаждала, чтобы ее взяли…

Что же до беглого Хардвика, то он сам знал, что поглощает слишком много крепкого хереса своего кузена во вред себе и бедной Селии. Но как еще ему вынести все это? Все это время он оторван от нормальной жизни! Он был молодым человеком с многообещающим будущим, работал и пробивался вперед в этом мире, а не транжирил деньги, перешедшие в наследство от покойных родственников. Теперь та жизнь стала лишь далеким воспоминанием совершенно другого человека. Как это ни печально, он уже не мог больше обладать своей возлюбленной Селией без вторжения прожорливого пениса своего кузена. И как ни грешно признаться, Колин обнаружил, что это его больше особенно не беспокоит.

— В какого человека мне суждено превратиться? — спрашивал он сам себя, веря, что будет проклят на всю оставшуюся жизнь и даже на том свете. Ибо как мог мужчина, любивший женщину так сильно, вступить в сговор, чтобы осквернять ее? Как бы он ни винил вино, пристрастие к нему не могло утопить похоть, парившую в Доме на Пустоши днем и ночью, а в большинстве оргий он охотно принимал участие. Странно подумать, что сначала он желал убить своего кузена за такие акты, а теперь желал лишь участвовать в них.

Оба Хардвика и в самом деле стали участниками заговора в непрестанном насиловании тела Селии, и молодой Хардвик с удовольствием согласился на эту новую роль. Колин мог лишь смеяться над теми давними и невинными днями, когда оба ходили в любимый паб или отправлялись на загородный пикник — какими глупыми сейчас казались эти занятия! Он никогда не мог представить, что пухлые губы обожаемой им женщины, которую он видел столь изящно пьющей сидр из стакана, будут однажды держать широкую головку его члена и тянуть его мужские соки, не говоря уже о подношениях старшего кузена. Не мог Колин также предвидеть другие драмы, которые разыграются после того, как он явится в Йоркшир, где царит капризная погода. Они с Селией были двумя детьми, которые пролетели через таинственней туннель и потерялись в омерзительном мире, из которого уже не вырваться. И может быть, никто из них уже больше и не хотел вырываться из него.

Участие Колина в насилии над Селией началось не вчера, оно лишь продолжалось, приобретая разные формы. Сэр Джейсон с самого начала стал зачинщиком подобных событий и умело верховодил своим младшим кузеном, который, как он догадывался, изголодался по свежему девственному телу Селии. Действуя в русле современной морали, эта пара так и не дошла до интимной близости, поэтому сэр Джейсон взял на себя труд продвигать дело, влекомый сладкими плодами, которые он однажды пожнет, если разбудит дремлющие страсти Селии.

В течение короткого теплого лета, когда явилась Селия, сэр Джейсон решил, что его гостье будет гораздо удобнее без лишней одежды, поэтому он конфисковал все предметы гардероба, которые Селия привезла с собой, и заставил скромную молодую женщину ходить по дому в обнаженном виде, если не считать редких случаев, когда она надевала фартук. Этот полезный предмет одежды служил для того, чтобы соблазнительно очертить и обнажить цветущие полушария ягодиц Селии, а также прикрыть рыжеватую копну кудряшек спереди таким образом, чтобы наружные половые органы выглядывали из-под края, подчеркивая наготу и таким образом позор. Хотя Селия предприняла несколько бесполезных попыток завернуться в простыню, сэр Джейсон указывал на ее ошибочное поведение и тут же надавал ей шлепков, а Колин беспомощно смотрел на это, причем его собственные страсти пробуждались, когда кузен звонко шлепал возлюбленную рукой по голой заднице.

Сэр Джейсон и в самом деле использовал самое незначительное прегрешение как повод для наказания, кладя эту дрожащую женщину, едва вышедшую из девичества, на колено, как поступают с непослушным ребенком, и шлепая ее поднятые ягодицы до тех пор, пока те не приобретали пленительный розовый цвет. Селия поднимала свою извивавшуюся попку при каждом жалящем ударе и, сама того не зная, давала Колину возможность с замирающим сердцем заглядывать в тайное сокровище между бедер, которое ему не дозволялось трогать. Когда сэр Джейсон выпустил ее из своих рук, он заметил теплое и влажное пятно на своем бедре, что побудило его с этого момента и впредь надевать халат всякий раз, когда ему казалось, что настала пора учинить очередное наказание. Он отодвигал край своей одежды, чтобы Селии приходилось лежать на его обнаженных коленях, плоть к плоти, а его твердый пенис торчал в нескольких дюймах от ее уст, но надежно скрытый под складками ткани. Возбужденный подобной капитуляцией в обнаженном виде, сэр Джейсон орудовал своей рукой так, чтобы движения Селии стали неистовее, а ее влажная прелесть соблазнительно терлась о его ногу и исторгала свой опьяняющий аромат, который достигал его жадных ноздрей. Он чувствовал, как раздвигались ее половые губы, а робкий язычок клитора ласкал его бедро самым обворожительным образом всякий раз, когда опускалась его карающая рука.