Мышеловка для босса (СИ) - Колесникова Вероника Страница 47

Чтобы как-то поддержать свое мужское эго, он шутливо сдвинул брови и погрозил секретарю пальцем:

— Долго не задерживайтесь!

— Не волнуйтесь, Александр Владимирович! Завтра все пройдет благополучно, я все проверю еще раз. До свидания.

Баев прикрыл дверь, и, насвистывая, направился к лифту. Маргарита Степановна появилась как утренний свет в окне почти месяц назад, на следующий день после самого драматичного события, которое видел этот кабинет в своей жизни — фееричного ухода Маши Исаевой.

Новенькая тут же заняла кресло Виктории, от которой Баев избавился в тот же день, предоставила все документы в кадровый отдел и рьяно взялась за работу.

Уже потом она призналась Баеву, что легко войти в ритм получилось только благодаря тому, что предыдущая сотрудница оставила четкие инструкции, вплоть до того, в какие дни нужно поливать офисные цветы. В том, что это была не Вика, Александр не сомневался ни секунды.

Баев передернулся. Эти воспоминания ему не понравились. Вообще в последнее время он не нравился сам себе. Ну как это возможно — каждое утро заходить в собственную приемную и расстраиваться, что на месте секретаря сидит совершенно незнакомый, чужой человек? Взрослая женщина, а не молодая девушка, грызущая по странной привычке карандаш?

Как это возможно: приезжать каждый вечер во двор пятиэтажки и смотреть, как вышеозначенная особа заходит в подъезд, перед которой растет белая красивая сирень?

И для чего это ему нужно — смотреть в социальных сетях, какие новые фотографии размещает изменившаяся до неузнаваемости девушка?

Нет, положительно Александр Владимирович себя не узнавал и такого в себе не принимал. Каждый вечер он говорил себе: ну все, это в последний раз, больше знакомую ссылку не открою, не проеду по привычному адресу. Но наступало время икс, и он снова ехал привычным маршрутом, снова доставал сотовый телефон, снова смотрел, не появились ли новые записи, новые фотографии девушки, которая его обманула.

Вот и сегодня Баеву, оказавшемуся у старенькой пятиэтажки, повезло: он видел, как размашистой, легкой, соблазнительной походкой, которую подчеркивала летящая, струящаяся по бедрам белая юбка и невысокие каблуки, по двору идет она. Видение из снов, красавица, пришедшая если не из пены морской, то из зелени и солнца точно.

Мари прошла по пешеходной дорожке, поправила на плече сумочку, помахала какой — то бабушке на лавочке. Баев удержался от порыва последовать за ней, чтобы поговорить, объясниться, да чтобы просто увидеть ее и погасить в себе это странное чувство, которое разрывало изнутри и не давало покоя ни ночью, ни днем.

Он снова безотчетно отметил все ее изменения. Как легко она держится, словно парит над землей, как спокойно улыбается и держит себя. Это чистое умиротворение, сознание собственной красоты и уникальности будто коконом окружало ее.

Теперь это точно была не Мария Исаева, скромная секретарша с глухим голосом и нелепым вкусом в одежде, и не Анна, подчеркнуто-равнодушная красавица, разбивающая мужские сердца.

Теперь это была совершенно другая девушка: спокойная, безусловно красивая той самой красотой, которая говорит о порядочности, честности, словно сошедшей с картин художников XVIII века, восхвалявших настоящую красоту.

Маша! — на оклик среагировал почти весь двор: сама Исаева, бабка на лавочке, голуби у ее ног и Баев в автомобиле. — Маша, подожди!

Александр нахмурился и прищурился, глядя, как навстречу Маше бежит какой-то молодой мужчина. Баев безотчетно отметил манеру бега, подумав, что перед ним однозначно спортсмен. И тут же стало обидно и до жути горько: неужели после всего того, что между ними было, Маша действительно с кем-то встречается?

Он замер, опустив руку на ручку двери автомобиля, резко отстегнув ремень безопасности, будто бы собрался выпрыгнуть из авто в одну секунду.

Мужчина приблизился к Маше, будто намереваясь ее приобнять, но та отстранила его рукой, уперевшись в грудь ладошкой. Баев перестал дышать.

Девушка что-то говорила собеседнику, но тот, весело подмигнув, вдруг отодвинулся, развернулся на пятках и в одно мгновение сорвал большую ветку сирени с куста у подъезда. У Александра почему-то холодок пробежал по спине: показалось, что тот не только совершил беспросветную глупость, но и надругался над чем-то святым и важным.

И вдруг Маша сделала то, от чего оба: и неизвестный мужчина с веткой сирени, покрытой зелеными листьями, и сосредоточенный Баев в автомобиле, ошалело замерли.

Она размахнулась и практически со всей силы влепила пощечину. Мужчина схватился рукой за покрасневшую щеку и даже не нашелся, что сказать. А Маша развернулась и, не оглядываясь, скрылась в подъезде.

Баев покачал головой. Потом посмотрел в зеркало заднего вида и выехал со двора. Всю дорогу до дома он снова корил себя за несдержанность, как курильщик, сорвавшийся после месячного воздержания. Но при этом в глубине души радовался, что поехал именно сегодня, потому что стал свидетелем такой удивительной сцены.

Возле дома его ждало очередное разочарование: соседка. Округлая, подчеркнутоженственная, всегда будто бы при параде — красивый макияж, туфли, платье. Последнее время она начала заводить с ним светские разговоры, и если поначалу Баев отмалчивался, то сейчас, сам того не замечая, начал ей отвечать, поддерживая разговор.

А сегодня… он даже остолбенел. В подъезд Татьяну Ивановну, соседку по площадке, которая, наконец-то, научилась парковать автомобиль так, чтобы никому не мешать, провожал мужчина. Александр сначала остановился, не желая заходить с ними в подъезд, но потом одумался, даже поругал себя за такое странное полу-брезгливое отношение.

Субтильный, маленький, низкорослый мужчина, с поврежденной правой стороной тела — скрюченной рукой и хромой ногой — смотрелся особенно смешно рядом с этой феей красоты. Баев сразу понял, что у того за болезнь — эхо детского церебрального паралича, от которого не избавиться. Повезло, что мужчина смог адаптироваться в жизни, даже водил огромный джип, из которого помог выбраться женщине.

Александр глазам не поверил: человек, которому, казалось бы, самому нужна помощь в передвижении, транслирует джентльменские замашки, а женщина их благосклонно принимает.

Он вошел в подъезд и до нужного этажа ехал в лифте вместе со странной парой. На этот раз Татьяна Ивановна не заводила с ним разговоров, она была полностью поглощена своим спутником, и мужчина тоже явно был погружен в нее без остатка.

Александру стало зябко в кабине лифта: он почувствовал себя замерзшим мальчишкой, который вошел в жаркую, светлую комнату с улицы — такая всепоглощающая любовь, уважение исходили от этой пары.

Эдуард — так представила своего спутника соседка — производил впечатление умного, цепкого мужчины, и теперь он уже нравился Александру, потому что абсолютно не вызывал жалость. Он, скорее, мог сам кого нужно пожалеть, дать совет и взять под опеку.

Также, как сейчас вел себя с Татьяной Ивановной, укоряя ее в том, что та задержалась на работе с учениками. Женщина, словно девочка перед родителями, застенчиво отвечала, оправдывалась, и Александр положительно зауважал Эдуарда еще сильнее.

— Александр, заходите к нам, чаю попьем, Татьяна уж очень хочет с вами пообщаться, — вдруг сказал на лестничной клетке Эдуард, и Баев даже не смог ему отказать — такая сила была в словах маленького на вид человека.

И весь вечер, находясь в компании этих совершенно не похожих друг на друга людей, он не мог перестать думать о том, какой может быть любовь.

Насколько Татьяна была красивой внешне, настолько Эдуард выглядел серо и непрезентабельно. Каким спокойным и уравновешенным был мужчина, такой творческой и несколько экзальтированной была его женщина.

Пара, собранная из антиподов. Инь и янь. Черное и белое. Свет и тьма.

Александр дивился этому весь вечер, и потому совершенно спокойно дал увлечь себя в диалог, а после, уже дома, долго лежал и смотрел в потолок, переосмысливая свою жизнь, вспоминая всех женщин, которые встречались ему на пути, сопровождали его в жизни.