Пока я спала - Амалия Март Страница 47

Сомневаюсь, что тут кто-то протоптал пригодные для кроссовок тропинки.

Мы прикрываем входную дверь и всем семейством двигаемся в сторону леса.

Далеко ходить не надо — обогнул дом с любой стороны и вот ты уже блуждаешь среди сосен. Как я и думала, закат здесь утопает прямо в посеребрённых макушках, оставляя красно-желтые дорожки из света между деревьями. Вид умопомрачительный.

Я качу коляску с угукающим от восторга Марсом, рядом идёт Миша, присматривая то за мной, то за бегающей вокруг собакой.

— Почему без поводка? — спрашиваю его, когда мы заходим довольно далеко от дома.

— Здесь не нужно. Людей здесь не бывает, животных тоже, благодаря забору вон там, видишь, — указывает рукой на металлическую сетку между деревьями вдалеке. — А Какао очень послушная собака, никуда от хозяев не убежит.

— Но ты не хозяин.

— Она меня знает, этого достаточно. Не тяжело? — кивает на коляску.

— Ну так, — признаюсь я, прокатывая небольшие колеса по снегу. — Лучше, чем та, что дома. Та коляска просто ужасна!

Миша одаривает меня странным взглядом.

— Что? — спрашиваю удивлённо.

— Я лучше промолчу, а то припомнишь мне потом, — прячет от меня насмешливую улыбку.

— Да говори.

— Ладно. Я тебя предупреждал, что коляска — дерьмо.

— Что за выражения, Миша, — притворно округляю глаза, хотя сама выразилась бы так же, честное слово. Она же ужасно громоздкая, неповоротливая, не маневренная.

И ещё куча слов с приставкой «не».

Миша останавливается и поворачивается ко мне, уже не скрывая улыбки.

— Но ты в нее так вцепилась!

— Я была не права, — смеюсь, примирительно приподнимая ладони вверх.

— Это впервые. Стоит записать, — хмыкает муж, стирая с бороды редкие снежинки.

— Что я не права?

— Что ты это признаешь.

Мы замолкаем, закопавшись каждый в своих мыслях. Я в моменте, когда же стала не способной признавать свои ошибки, Миша — не знаю. Может, в моменте, где снова меня любит? Эта мысль мне нравится. Да. Та, где он тоже забывает все прошлое и начинает с такого же чистого листа, как и я.

— Не знаешь, где мой фотоаппарат? — разбиваю повисшую тишину.

— Нет, — качает головой.

— Я начинаю подозревать, что наша квартира — черная дыра. И телефон, и Кенни… — говорю задумчиво, поднимая голову к небу. Так красиво, невозможно оставить этот кадр только в своей голове.

— Кенни?

— Дашь свой телефон? — осеняет меня.

Снимки Марса на него вышли классные. Может, и закат удастся запечатлеть во всей красе.

Миша без слов достаёт телефон из кармана и протягивает мне.

— Прокатишь Марселя? Сделаю пару снимков, — говорю, залезая сразу в настройки камеры.

Мы с Мишей меняемся местами и продолжаем прогулку. Я беру в фокус пару серебристых верхушек сосен, утопающих в ярко-алом закате, заснеженную дорогу перед нами, Какао, ловящую снег языком. Привычный адреналин хлещет по венам, увлекая меня в состояние на грани транса.

Я забываю, где я, с кем, куда иду. Перед глазами только мелькающие кадры, слияние белого и черного, алые пятна, ветер в ушах.

Моя настоящая жизнь.

Миша опять сопротивляется. Теперь не моим чарам, а объективу. Как только заметил, что телефон направлен на него — тут же поспешил укрыться своим безразмерным лохматым капюшоном. Я успела сорвать пару непринужденных кадров, пока он не смотрел на меня, но мне хотелось сделать портретный снимок. В окружении парящего снега его туманные глаза и рыжеватая борода смотрелись бы очень лаконично.

Но он сопротивляется.

Тогда я переключаюсь на Марса. Приседаю на колени, чтобы не ломать пропорции щекастого мальчишки, раскрасневшегося от мороза. Подкидываю немного снега, чтобы поймать завороженный взгляд сына, а потом еще немного, чтобы создать красивую картинку.

На телефоне появляется предупреждение, что память заполнена. Черт. Какой бесполезный девайс, я и полсотни снимков не сделала. Эх, Кенни, где же ты, когда так нужен?

— Тебе нужно почистить память, — встаю с колен и протягиваю телефон мужу.

— Он не рассчитан на такой объем, — перехватывает из моих рук сотовый и разблокирует его. Что-то листает, щелкает, следует тяжелый вздох. — Черт, не ловит.

Ладно, дома перекину часть в облако.

— Интернета нет?

— Вообще связи нет. Надо было запасную симку взять, забыл, что здесь мой оператор не ловит.

— Так мы не сможем никому позвонить, если что? — почему-то мысль меня слегка пугает. Мало ли понадобится помощь, мы в глухом лесу, совершенно одни.

— Не беспокойся, — выключает экран и засовывает телефон в карман джинс. — У дороги отличная связь. Если что, — успокаивающе улыбается мне.

Это помогает. Я не привыкла быть вообще без связи, но уже научилась полностью полагаться на мужчину рядом. Он надежная скала, я — податливая река. Мы отличная команда.

— Тут так красиво, — засовываю замерзшие руки в карманы пуховика, увлекая разговор в другое русло. Немного ежусь, штаны промокли от снега и пальцы буквально одеревенели, пока я скакала без перчаток, увлеченная пейзажем.

— Да, красиво, — ловлю кривоватую улыбку и теплый взгляд. — Там дальше есть небольшой пруд, летом там водятся утки.

— Утки? Забавно. И Какао на них охотится? — мы продолжаем идти в сторону от дома, веселый пес скачет неподалеку, разрывая норы в снегу.

— Не знаю. Может быть. Не замерзла?

— Немного, — говорю уклончиво.

— Ты так увлеклась, — хмыкает он. — Дай руки.

Я послушно вытягиваю одну из кармана, Миша стягивает с себя перчатки и заключает ее в свою теплую ладонь.

— Ледышка. Пошли домой.

Он ловко разворачивает коляску одной рукой и тянет меня за собой, не выпуская мои пальцы из своей большой, до мурашек согревающей, ладони. Так мы и идем: рука в руке, как