Табу. Разбитые судьбы (СИ) - Екатерина Сокольская Страница 47

— Да, Машенька. Твой папаша был тем ещё кобелем. Обрюхатил меня тридцать лет назад и скрылся в закат под ручку с твоей мамашей. А хочешь знать, что стало с моим ребёнком?

— Нет… — я все так же отступала от неё, спасаясь от правды.

— Не надо, — Митька в последней отчаянной попытке перегородил ей дорогу, цепляясь за плечи и предупреждающе всматриваясь в её глаза.

— Как же нет, сынок? Она должна узнать правду, если тебе смелости не хватило. Ты как мешок с дерьмом, не можешь принять верное решение! Спутался с этой девкой. Снова. А я говорила тебе. Как ты посмел ослушаться? Тебе других баб мало? Почему она?! — женщина кричала так, что капелька ядовитой слюны из рта вылетела, упав на его белоснежную рубашку, наверняка прожигая её насквозь.

— Замолчите, — я закрыла ладонями уши, но понимала, что эти слова навсегда останутся в моей голове.

— Да, Машенька. У тебя есть старший брат.

Глава 34. Маша

Сколько я должна испытать предательств, чтобы наконец понять, что Хэппи Энда не будет? Уж точно не для меня. Люди не меняются. Пора бы запомнить. Кто предал однажды, тот не ступит на путь исправления. Он так и будет видеть в тебе жертву. Человека, который всё прощает. Он снова и снова будет разрывать твоё сердце на куски, втаптывая душу в грязь, не испытывая при этом мук совести.

И теперь это уже моя вина. Не его. Я снова поверила. Наступила на те же грабли, припорошенные пылью. Это я вдруг решила, что теперь всё будет по-другому. Теперь, спустя годы, смогу быть счастлива с мужчиной, которого любило моё глупое сердце, не слышащее доводов разума.

Стоило только залечить старые раны, забыть прошлые обиды, и судьба преподнесла новые испытания. Вся моя жизнь оказалась сплошным обманом. Было ли хоть что-то правдой? Хоть одно слово, сказанное его манящими губами.

Это какой-то дурацкий индийский фильм, только без танцев и песен. Как я могла влюбиться в брата? Как я ничего не почувствовала на подсознательном уровне? Всё, что я чувствовала рядом с ним, это совсем не родственное притяжение.

Желание оказаться в его объятьях и остаться с ним навсегда. Вдыхать запах кожи, чувствовать защиту крепких рук. Наслаждаться требовательными поцелуями и прикосновением горячей кожи. Знать, что не одна и он сдержит обещание. Будет всегда рядом.

Теперь же мне хотелось, чтобы он никогда не появлялся в моей жизни. Лучше вновь испытывать ту ненависть и обиду как раньше, но не знать горькой правды. Как вырвать из памяти жестокую правду?

Меня потряхивало от ледяного холода. Было ли это от пронизывавшего декабрьского ветра или от холода, сковавшего сердце, я не понимала.

Моё новое платье не защищало от холода деревянной скамейки в парке, куда я выбежала, не разбирая дороги. Пальто и сумочка так и остались лежать в кафе. Нет я не пыталась покончить с собой таким глупым способом. Я просто забыла о них, пребывая в каком-то трансе. Как будто это всё не со мной. Как будто я смотрю на всё со стороны.

Туман в голове мешал мыслить здраво. А глаза застилал ни то поток слёз, ни то хоровод кружащих снежинок. Люди проходили мимо, косясь на одиноко сидящую девушку в не подходящей для такой погоды одежде.

Что стало с нашим миром? Почему все вокруг осуждают, думая, что девушка скатилась ниже плинтуса? Что она бродяжка или алкоголичка. Но никто не предложит руку помощи. Кто-то злорадствует чужому горю. Кто-то посочувствует. Кому-то всё равно.

Вот и мне было всё равно на чужое мнение. Я потеряла последнюю надежду. Смысл жизни. Еще какой-то месяц назад всё было проще. Я не думала о завтрашнем дне. Просто жила своей ненавистью и не думала о будущем. Просто верила, что этого мне достаточно. Делать любимую работу. Иметь рядом надежного парня. Не страдать от каких-то неизлечимых болезней. Жить в тепле и достатке. Для многих это и есть счастье.

Но стоило лишь вкусить другой жизни, стоило лишь увидеть человека, которого моё сердце не смогло забыть, и жизнь перевернулась. Я захотела бОльшего.

Эгоистично захотела чувствовать тех проклятых бабочек в животе и искр, пробегающих по коже, от одного только взгляда. Его взгляда. Лучше было довольствоваться тем, что было. Счастливым вакуумом неведения. Лучше было просто ненавидеть его, чем чувствовать эту безысходность.

Я вздрогнула, когда на плечи опустилось пальто.

Круживший голову аромат без слов подсказал, что он рядом. Только вот видеть и тем более разговаривать с ним сил не было. Хотелось просто быть одной. Всегда. Чтобы меня просто оставили в покое. Зализывать свои раны в темном углу, обнимаясь с бутылкой вина.

— Мань, прости… Поговори со мной, — в его голосе промелькнули нотки горечи и сожаления. Или это опять моё воображение? Я снова ищу ему оправдание? — Посмотри на меня… — мужчина опустился передо мной на корточки, взяв мои руки в свои.

Встав на заледеневших ногах, я отступила на шаг, боясь почувствовать себя той слабовольной тряпкой, которая всё прощает.

— Маш, стой… Я не хотел, чтобы ты узнала… так, — он пытался поймать мой взгляд, который я старательно от него прятала.

— А как ты хотел, Мить? Ты вообще собирался мне рассказать? Когда ты узнал об этом? — мой тихий надтреснувший голос с каждым словом креп, грозясь превратиться в истерику, чего я хотела меньше всего. — Чего ты молчишь? Когда ты собирался рассказать мне?

— Да! Я облажался. Я был глупым ребёнком, который боялся себя и своих чувств. Я боялся признаться тебе, но прошлого не вернуть, Маш! — он обхватил моё лицо ладонями, заставляя посмотреть в глаза. В глаза, которые пылали чёрными искрами. В которых, как в зеркале видела боль и отчаяние, скрытые долгими годами.

— И что теперь? Чего ты от меня хочешь?

— Прости меня… — подушечка его тёплого пальца стёрла дорожку, оставленную слезой. Если этот человек играл, то делал это он профессионально. Но при всём желании ему верить, лимит исчерпан.

В какой-то момент я поняла, что опустошена. Просто внутри нет никаких чувств. Ни обиды. Ни ненависти. Ни теплоты. Ничего. Как будто что-то треснуло, сломалось.

— Я прощаю тебя, если тебе так легче. Это всё? Тогда сделай то, что у тебя лучше всего получается. Исчезни из моей жизни. Теперь уже навсегда.

Я равнодушно убрала его руки, последний раз взглянув в почти чёрные глаза любимого. Я смогу перечеркнуть, наступить себе на горло, забыть все