Энн Куин - Капкан Страница 47

Она подошла к шезлонгу и начала намазывать одну, а затем другую ногу. Закончив, она закрыла тюбик.

– А меня? – вдруг сказал он.

– Тебя? Ты шутишь? Доминик, где ты летаешь?

– И почему моя просьба показалась тебе шуткой?

– Да потому, что ты не любишь, когда тебя массажируют. Ты разве забыл?

Он осознавал, что она злится, и недовольство на ее лице это подтверждало, но он продолжал оставаться безразличным.

– Прости, давай загорать?

Доминик демонстративно лег на живот и, закрыв глаза, подумал, что Ника обидится окончательно и перестанет с ним разговаривать. Несколько минут было подозрительно тихо, и он подумал, что его план сработал. Но вдруг его опрыскали капли холодной воды, и он резко вскочил. Ника стояла недалеко, держала в руке шланг для полива и довольно смотрела на мокрого Доминика. Она словно держала пистолет, приготовившись выстрелить. Доминика это очень позабавило, и его грустные мысли улетучились, ему захотелось отомстить. Их взгляды встретились: они хищники, приготовившиеся к схватке, напряженно передвигаются почти на месте, миллиметр за миллиметром. Доминик быстрым рывком обхватил ее одной рукой, обойдя сзади и не позволяя двигаться, а второй начал отбирать шланг из ее левой руки. Николь, заранее запланировав поражение, немного сопротивлялась, а затем сдалась.

– Все, ты победил! – произнесла она.

– Так просто, ты думаешь, это все?

– А что ты еще хочешь?

– Как что? Это!

Он отпустил ее и нажал насадку, из шланга полилась струя воды, напоминающая полив газонов в парке.

Николь стояла обнаженная и, подняв вверх руки и голову, будто под летним дождем, наслаждалась каждой каплей.

«Ты так прекрасна!»

Взглянув на Доминика, Ника заметила, что его минутное поднятие настроения улетучилось, но новый план в ее голове еще не созрел. Она выбрала тактику вести себя так же как он, и надувшись, демонстративно легла на свой шезлонг и закрыла глаза. Доминик продолжал стоять и наблюдать за ней, выключив воду. Николь иногда приоткрывала глаза, пытаясь делать это незаметно, но Доминик всегда замечал ее попытки, и это его опять веселило.

– Поговорим!

Он сел на свой шезлонг и внимательно на нее смотрел. Николь делала вид, что не слышит его, и старалась никак не реагировать.

– Николь!

– Я должна думать, что ты обдумал все, что тебя так тревожит, и мы можем продолжить весь этот фарс.

– Да.

– Как я могу продолжать, если прекрасно знаю, что это не так, – поднявшись и сев, сказала она.

Доминик опустился перед ней на колени и, взяв ее голову двумя руками, притянул к себе и поцеловал. Николь изо всех сил сопротивлялась, но вскоре обмякла и ответила на поцелуй. Обняв его, она положила ему голову на грудь, а Доминик просто обнял ее. Он лег на шезлонг, и Николь легла на него, слушая его сердце.

– Ты хочешь поговорить?

– О чем?

– О чем угодно.

– Я не люблю загорать.

– Ясно.

– Как ты уже заметила, мое тело покрыто шрамами, а когда кожа загорелая, то белые рубцы выделяются сильнее, и при каждом взгляде в зеркало я словно проживаю тот страх, который испытывал тогда.

– Ты мог просто сказать, что не хочешь загорать, – спокойно сказала Ника.

– Мог.

– Если честно, я тоже не люблю загорать. Когда в первый день нашего знакомства я охарактеризовала себя итальянкой, то у тебя, наверное, затаился вопрос, почему я такая бледная. Очень просто: я почему-то с детства не люблю солнечные лучи, меня всегда тянуло в страны, где прохладно. Смешно, ведь живу я в жаркой Австралии. Но так получилось.

– Ты все это сочинила, чтобы меня подбодрить?

Она подняла голову, чтобы посмотреть на него.

– А у меня получилось?

– Возможно, – улыбнулся он.

– Так ты поделишься?

– Чем?

– Ты прекрасно меня понял. Почему у тебя пропало настроение?

– Ты будешь смеяться.

– Это мне решать. И все же.

– Мне почему-то страшно не захотелось покидать это место и возвращаться в суету мира, находящегося внизу.

– Ах, это! У меня это было несколько дней назад. Но знаешь, что я себя тогда сказала?

– Что?

– Относись к этому месяцу как к самому прекрасному отдыху в своей жизни, а все когда-нибудь заканчивается.

– Но ведь мы можем продолжить, – настаивал Доминик.

– Мы уже об этом говорили. Дом, я прекрасно тебя понимаю, и возможно, часть меня тебя полностью поддерживает, но вторая часть не уверена, а если я не могу доверять сама себе, значит я не хочу, чтобы ты потом страдал.

– Ладно, как ты любишь повторять, давай просто наслаждаться.

Он взял ее за голову и поцеловал в макушку.

– Именно.

Глава 33

Доминик расслабленно сидел на большом белом диване, а на его ногах лежала голова Николь, свернувшись в позу зародыша. Они увлеченно смотрели детектив, который раньше никто из них не видел, поэтому в комнате стояла идеальная тишина. Доминик только иногда гладил ее плечо и волосы. После утреннего пари никто из них не решался выказывать привычную симпатию, а порой и озабоченное сексуальное желание.

«Поверь мне, тебя тянет ко мне намного больше, чем меня к тебе!» – произнес Доминик.

Николь смотрела в его уверенные в своей правоте зеленые глаза, когда они завтракали, и уже жаждала победы.

– Да ты что? Может быть, проверим?

– Николь, перестань.

– Я тебя не узнаю, где твой азарт?

Она как всегда была права, ведя внутри себя борьбу, сейчас его уверенность поколебалась, и он прекрасно осознавал почему.

«Мне стоит только ее коснуться, и я теряю голову, – тяжело выдохнул он, – я прекрасно знаю, что сдамся первым!»

– Ну, давай, – не отступала она.

– А какой приз?

– Приз? А что бы ты хотел? – излучая жалость, он накрыл ее ладонь своей.

– Ты прекрасно знаешь, чего я хочу!

– Доминик, мне казалось, мы все обсудили!

Николь накрыла второй рукой его и утешающе посмотрела на него.

– Я не настаиваю на игре, так что просто забыли.

Прекрасно зная его, она отвела глаза в сторону и, смотря в небо, просто ждала.

– А какой приз хотела бы ты?

Улыбаясь, она повернулась к нему.

– О, я хочу картину в кабинете на память.

– Тогда я ту, которая в гостиной.

– Так значит играем?

– Условия?

– Ведем себя как обычно. Разрешается совращать любыми способами, тот, кто не выдержит и накинется на другого, проиграл. Есть еще вариант сдачи добровольно.

– Прикосновения разрешаются?

– О, да! – Ника прикусила губу, вспомнив о его чувствительности.

– Тогда играем.