Мануэл Карлус - Во имя любви: Возмездие Страница 47

– Ложь! – стал возмущенно отпираться Фаусту. – Как вы смеете говорить мне такое?

– Смеем, потому что следили за каждым твоим шагом, записали на пленку все телефонные разговоры, проверили твои банковские счета. Ты неплохо разжился деньгами. С твоей зарплаты так не разгуляешься. Так что давай договариваться полюбовно!

– Это меня Валтер сдал? – угрюмо осведомился Фаусту.

– Это ты сам себя сдал. А если не хочешь говорить, то вон ребята тебе помогут.

За спиной коренастого парня маячили еще двое. Видно, тот, четвертый, что сидел в машине, и был заплечных дел мастером. Теперь он вышел и приближался к Фаусту.

Фаусту струсил.

– Я не сам все это придумал! – злобно огрызнулся он, глядя исподлобья на приближающихся парней. – Меня принудила дона Бранка Моту, она шантажировала меня через Розу. Хотя Нанду мне никогда не нравился, слишком вольно вел себя и много о себе понимал. Ничего! Теперь узнал, почем фунт лиха.

Парни стояли, нависая над Фаусту, и тот торопливо рассказывал, как его обработали и Бранка, и Роза, как Роза привезла наркотики, как он сунул их в сумку Нанду. Утверждал, что согласился из-за больного сына: мальчика нужно лечить! Тут его голос сорвался, и он крикнул, что не согласен один за всех отдуваться!

Коренастый парень, ухмыляясь, сказал:

– Вот и ладненько. Теперь можешь отправляться домой к своему сыночку.

Фаусту опешил: как это? Не может этого быть! Они что, задумали пристрелить его на улице?

Глядя на его растерянную физиономию, парни расхохотались.

– Спасибо за сведения, а что тебе дальше делать, мы сообщим по телефону. Знай одно: ты нам нужен живой и здоровый. Кто-то ведь должен занять место Нанду в тюрьме.

Парни помахали Фаусту рукой и вышли из ангара.

– Ну и дерьмо! – сказал один из них. – Я думал, он так скоро не расколется. Хозяин будет доволен. Сейчас быстро нашлепаем фотографии и отвезем ему вместе с кассетой.

Пока парни занимались Фаусту, Роза успела добраться до Бранки и рассказать, что, когда она отдавала деньги, на них напали какие-то незнакомцы, скорее всего переодетые полицейские, сфотографировали их вместе, но она сумела сбежать, а Фаусту с ними остался.

– Он все расскажет! Я знаю его! Я не хочу, чтобы меня привлекли к суду, – плакала Роза. – Не хочу, чтобы мои фотографии появились в газетах!

– Да что ты? – издевательски протянула Бранка. – А мне-то казалось, что ты только и мечтаешь, что о фотографиях в газетах. Но если ты появишься под руку с мошенником, то, конечно, со светской карьерой тебе придется распрощаться!

– Придумай что-нибудь, Бранка! – умоляла Роза. – Спаси меня!

Она выглядела до того напуганной, что Бранке стало противно.

– Вот не знала, что ты из породы мокрых куриц! – сказала она с презрением. – Мне не нужна такая трусливая напарница. Вот увидишь, через полчаса я возьму ситуацию под контроль.

Роза затихла на диване, взяв стакан с холодным апельсиновым соком.

– Тебе лучше выпить коньячку, – усмехнулась Бранка и, позвав Зилу, распорядилась принести им обеим по рюмке.

После коньяка Розе и впрямь стало легче.

– Поезжай домой, – распорядилась Бранка. – Когда будут новости, я тебе сообщу.

Роза кивнула и покорно пошла к двери, она была до того подавлена и растеряна, что Зила, провожая ее, не могла не отметить: наверное, ведьме крепко наступили на хвост. Дал бы Бог, чтобы кто-то вступился за Нанду!

Бранка не сразу дозвонилась Фаусту, сначала было занято, потом женский голос сказал, что его нет дома. Узнав, что она говорит с женой, Бранка попросила разрешения приехать. У нее к Ноэми очень важный разговор.

План действий родился у Бранки мгновенно. Пока она ехала к Фаусту, он был доведен до совершенства.

Такие женщины, как Бранка, всегда добиваются того, чего хотят. Жена Фаусту была не храбрее мужа, вдобавок ей не давала покоя мысль о больном сыне, да и муж никогда не бывал с ней откровенен, всегда изворачивался и темнил. Бранка явилась перед ней как ангел-воитель, несущий свет и справедливость.

Для начала Бранка открыла глаза несчастной Ноэми на то, что ее муж замешан в неблаговидных делах и им заинтересовалась полиция. Ей, Бранке, стало известно это от бывшего начальника вертолетного парка и от него же она узнала об их больном сыне и захотела помочь. Она готова отправить Ноэми с мальчиком в лучший санаторий Соединенных Штатов, где Мигела будут лечить и откуда он вернется совершенно здоровым, пока его папа будет сидеть в тюрьме.

Предложение было, мягко говоря, экстравагантным, но Бранка сумела подать его так естественно, что спустя четверть часа оно казалось и Ноэми самым лучшим выходом для всей семьи.

Когда перепуганный Фаусту наконец добрался до дома, он увидел в гостиной Бранку и ему стало совсем нехорошо.

– Что вы тут делаете? – злобно прошипел он. – Зачем вы вмешиваете в свои грязные дела мою семью?

– Не груби! – неожиданно подала голос всегда молчаливая Ноэми. – Дона Бранка хочет помочь нам!

– Представляю, что это за помощь! – проскрипел Фаусту.

– Твой ребенок будет лечиться в самом лучшем санатории, пора заняться его здоровьем всерьез, – проговорила Бранка.

– А я? Где я в это время буду? – Фаусту понял, что ему грозит, и захлебнулся негодованием. – Я что, один буду расхлебывать эту кашу?

– Раз ты виноват и готов был подставить невиновного, а теперь попался, то отвечай, – заявила ему жена.

От злобного возмущения Фаусту на секунду онемел: эти две бабы мигом сговорились у него за спиной! Они готовы продать его! Выдать! А сами будут благоденствовать!

У Фаусту начиналась истерика отчаяния, еще секунда, и он будет все вокруг ломать и крушить, это было видно по его налившимся кровью глазам, рукам, сжавшимся в кулаки, перекошенному рту.

Ноэми тоже встала в позу – она готова была отстаивать ту радужную перспективу, которую нарисовала перед ней Бранка, посулив немалые деньги и лечение в санатории сына. Но больше всего ее устраивало то, что за все обещанные блага расплатится муж. Она была рада пожить несколько лет в комфорте и покое, не считая каждый грош и избавившись от деспотизма психопата-мужа.

– Если ты не расскажешь все сам, то вместо тебя пойду в полицию я! – угрожающе произнесла Ноэми.

Бранка встала между ними – ей нужен был договор, согласие Фаусту, а вовсе не семейный скандал.

– По-моему, Мигелу пора спать, – заявила она. – Ноэми, детка, уложите его, а мы тут пока побеседуем с вашим мужем.

Упоминание о сыне разом утихомирило супругов. Ноэми, взглянув на часы, всплеснула руками: как хорошо, что дона Бранка вернула их к действительности, мальчику нужно срочно давать лекарство. И она торопливо вышла из комнаты.