Джилл Шелдон - Забыть о мести Страница 47

Томас, судя по всему, решил идти до конца. Признаваться в своих чувствах к ней он не собирается. Прекрасно, она может и подождать.

Но что, если он действительно ничего к ней не испытывает и не хочет, чтобы они встречались? Значит, у них нет будущего? Нет-нет, она не может ошибиться — Томас смотрит на нее так, словно она единственная женщина на свете. Они предназначены друг для друга, Хлоя чувствует это сердцем. И Томас, конечно, тоже.

В таком случае, как объяснить его идиотское поведение?

— Хороший пинок ему нужен. Это, пожалуй, лучшее средство, — громко объявила Хлоя, подъезжая к кафе.

Доверие, тут же напомнила себе Хлоя. Ей следует безоговорочно ему доверять. Иначе как она может требовать от него того же?

При взгляде на Хлою Огастина уронила губку.

— Какого черта тебе здесь надо? Сегодня твой выходной? Иди отсюда!

— Прекрасная манера разговаривать с боссом, — покачала головой Хлоя, сунув в карман ключи от машины Томаса, и направилась к холодильнику. Ей нужно срочно поесть, чтобы прийти в себя. Но на пути неожиданно встала Огастина.

— Ты выглядишь усталой.

— Еще раз спасибо. — Нет, нужно не просто поесть, а что-то приготовить. На этот раз без шампанского. — Как идут дела?

— Поскольку некому раздавать бесплатные завтраки, все прекрасно. Утром от посетителей отбоя не было. Сейчас затишье.

— Но ты, по крайней мере, сделала Мелли скидку?

Хлоя принялась рассматривать содержимое холодильника. Хмм, тут есть с чем поработать. Может, что-нибудь с яблоками?

Не услышав ответа, она выпрямилась.

— Огастина?

— Если хочешь знать, нет, не сделала, — оскорбленно фыркнула та. — Но прежде чем впадать в панику, позволь заметить, что она на днях получила деньги от сына.

Сын, довольно известный хирург в Сакраменто, вспоминал о матери, только когда в нем просыпалось нечто вроде совести. Жлоб проклятый! И Мелли приходилось надолго растягивать полученные от него жалкие гроши.

— Ах, Огастина, — начала Хлоя, отбирая продукты. — Жаль, что…

— С ней все будет хорошо. Я волнуюсь за тебя.

— Не стоит. — Обыкновенный яблочный пирог. Именно это сейчас ей требуется. — Со мной тоже все будет в порядке.

Только бы заставить Томаса довериться ей!

— Солнышко, твой отец здесь. Хочет с тобой поговорить.

— О дьявол! — Хлоя с ужасом взглянула на Огастину и со скорбным вздохом швырнула все, что держала в руках, на большую деревянную колоду. Сначала раскатать тесто, решила она. — Мне что-то не хочется сейчас общаться с ним.

— Никогда не слышала, чтобы ты так говорила об отце, — укоризненно пожурила Хлою Огастина. — Что с тобой стряслось?!

Что стряслось? Ничего особенного. Просто нет денег заплатить за квартиру, откуда ее вот-вот выкинут. «Домашняя выпечка» заложена-перезаложена и почти не приносит дохода. Сумеет ли она вытянуть кафе из пропасти? А город, прежде такой любимый, теперь вовсе не кажется столь уж уютным и милым.

Но не материальные затруднения терзали Хлою. И не охлаждение чувств к родному Хизер Глен. Совсем не это, а высокий темноволосый мужчина с трагическими глазами и навеки раненным многострадальным сердцем. Тот, кто, несмотря ни на что, все-таки оставался умным, страстным, заботливым, необыкновенным человеком — человеком, с которым она хотела бы навеки связать жизнь.

Хлоя печально посмотрела на старую подругу.

— Ты все равно не поверишь.

Огастина, упершись кулаками в тощие бедра, презрительно фыркнула.

— Зато сразу скажу, что мне это вряд ли понравится. Но все равно, попробуй растолковать.

— Я люблю человека, который даже не понимает подлинного смысла этого слова, — жалобно шмыгнув носом, выпалила Хлоя. — Все остальное — бизнес, долги, общественное мнение — не имеет значения. Только он.

— Хлоя, крошка, ты разбила себе сердце, — запричитала официантка. Умудренная жизнью сварливая старуха, мгновенно смягчившись, обняла Хлою с неожиданной силой.

— Не разбила, Огастина, пока еще нет. Разве что небольшая трещина…

— Мне так жаль! Клянусь, я сдеру шкуру с Конрада. Что нашло на этого мальчишку?!

— Нет, — невольно засмеялась Хлоя. — Погоди минуту! Это вовсе не Конрад.

— Что значит «не Конрад»? — взвилась Огастина. — Тогда кто же, спрашивается?.. О нет! — Мозолистые руки впились в плечи девушки. — Хлоя! Скажи, что это неправда!

— О чем вы? — заинтересовалась Дана, подходя ближе. — Признавайтесь — о парнях? Да что это с вами?

Она нетерпеливо помахала рукой перед их лицами, но ни Хлоя, ни Огастина не обратили на нее внимания.

— Хлоя, — повторила Огастина, — скажи, что это неправда.

Хлоя поежилась под пронизывающим взглядом женщины, которая любила ее больше, чем собственная мать.

— Это зависит от того, о ком ты хочешь услышать.

— Ты прекрасно все понимаешь! — Огастина вздохнула и встревоженно покачала головой. — Все ясно. Меня не проведешь. У тебя просто на лице написано, что ты влюбилась в этого паршивца Томаса Магуайра.

Лана громко охнула, а Хлоя притворно закатила глаза.

— Неужели это так страшно?

— Не слишком, — призналась Огастина. — Парень — настоящий красавчик, уж это точно.

— Верно, — согласилась Лана. — Вчера Салли была в банке, когда он вошел, а потом все твердила, что у нее колени подогнулись, когда Магуайр улыбнулся ей.

Он улыбался Салли Робинсон? Куда девались тоска и жалость к себе! Хлоя раздраженно поморщилась. Ладно, тогда она будет держать у себя «ягуар» сколько захочет! Улыбался?! Да это все равно, что флиртовать, а с ней он никогда не флиртовал!

— Конечно, Томас потрясающе хорош, ничего не скажешь, — заключила Огастина, — но от него одни беды и неприятности!

— Возможно, — согласилась Лана, — но неприятности никогда еще так прекрасно не выглядели.

— Ради Бога! — взорвалась Хлоя. — Какие беды? С ним, конечно, нелегко, но Томас и мухи не обидит.

Приятельницы обменялись недоверчивыми взглядами — очевидно, Хлое не удалось их убедить, и крохотный росток сомнения тут же пустил корни.

— Может, вы знаете что-то, неизвестное мне?

— Мама говорит, что он опасен.

— Лана, — засмеялась Хлоя, — твоя мамаша от всех мужчин шарахается.

— Солнышко, я, конечно, доверяю твоему мнению, — вмешалась Огастина, — но, возможно, мать Ланы на этот раз права. Все так считают. А вдруг этот человек…

— Что, если этот человек, — перебила ее Хлоя, — хочет стать своим в городе, где родился? Это что, преступление? Нет. Преступление — обвинять невиновного человека. Разве сын должен отвечать за родителей?