Мелани Роуз - Небесный огонь Страница 47

— Софи и Николь были желанными детьми, — сказала Карен, вытирая глаза платком. — Лорен очень радовалась, что родились девочки, мальчиков она никогда не любила. Ей хотелось наряжать своих дочурок в красивые платьица и всем показывать. Еще малютками, они были прекрасно воспитаны и вели себя идеально. Потом Лорен снова забеременела. Они с Грантом хотели ограничиться двумя детьми, и Лорен решила избавиться от ребенка. Она уже записалась в клинику, а потом струсила. Не знаю, поймешь ли ты, но Лорен очень… была очень религиозной. Каждое воскресенье они всей семьей ходили в церковь. Там-то ее и уговорили отказаться от аборта, и Лорен решила рожать, хотя больше не хотела детей. Потом обследования показали, что у нее двойня, да еще и оба мальчики, но прерывать беременность было уже поздно.

— Бедная Лорен, — проговорила я и подумала: ей, наверное, пришлось испытать те же чувства, что и мне, когда на меня нежданно-негаданно свалилась ответственность за четверых детей.

Когда она узнала, что ждет мальчиков, она попросту испугалась, ведь с мальчиками и хлопот больше, и терпения они требуют ангельского, а она не обладала в полной мере материнским инстинктом и очень боялась трудностей. В сущности, она была маленькой избалованной девочкой в образе взрослой женщины. Об этом говорили ее яркие шикарные вещи, стильные украшения и весь ее образ жизни. Разумеется, мысль о рождении сыновей привела ее в ужас.

А как же Грант? Ведь он прекрасно знал о недостатках своей жены. Что он сказал, когда она объявила ему о своем намерении оставить близнецов? Я могла только предположить, насколько трудным для них обоих было это решение.

— Наверное, Грант ее очень любил, — сказала я. — Каково ему было видеть, что она идет наперекор своим желаниям и взваливает на себя непосильную ношу.

— Ноша действительно оказалась непосильной. Когда родились мальчики, Лорен совершенно растерялась, — продолжила Карен. — А когда у Тедди обнаружили поражение мозга, в ней словно что-то сломалось и она совсем забросила детей. Нанимала няню одну за другой, постоянно следила за тем, чтобы дети, не дай бог, не нарушили порядок в ее шикарном доме и ухоженном саду, и при каждой возможности исчезала с подругами. И не просто на день. Она уезжала на выходные, иногда даже на несколько недель, и оставляла детей с няней и Грантом.

— Почему Грант позволял ей так надолго уезжать?

— Потому что он слабый человек, я же тебе говорила. В Лорен он души не чаял и, по-моему, в глубине души считал себя недостойным ее. Когда-то он надеялся управлять ею, но чем старше она становилась, тем больше отдалялась от него. Думаю, он хотел, чтобы она была счастлива, поэтому и отпускал. Но в том, что она уезжала слишком часто, он винил себя. А потом начал подозревать, что у нее роман.

— Он тебе сам об этом говорил?

— Сегодня утром, когда я высказала ему все, что думаю о его ночном поведении, он признался, что какое-то время подозревал Лорен в измене. — Карен посмотрела на меня и засмеялась сквозь слезы. — Поверить не могу, что говорю с тобой о сестре в третьем лице. Вы похожи с ней как две капли воды. Этого просто не может быть!

Неожиданно из кухни высунулась голова Николь.

— Тедди опрокинул пасту на колени, — сказала она. — Тоби над ним смеется, а Тедди злится.

Разговор пришлось прервать. Не сговариваясь, мы встали и пошли на кухню.

Часа через полтора, когда дети были уже в кроватях после ежевечернего купания, чистки зубов и сказок на ночь, мы с Карен уединились в гостиной. Но поговорить нам снова не удалось, уже вскоре с улицы донесся шум подъезжающей машины, и мы поняли, что вернулся Грант. Я встала, задернула шторы и зажгла свет.

Спустя несколько минут он заглянул в дверь. Я невольно вжалась в спинку дивана, пытаясь угадать его настроение. Грант бросил в мою сторону нервный взгляд, и мне показалось, что он чувствует то же, что и я. Решив проявить великодушие, я подошла к нему и спросила, как прошел день. Мне вдруг стало ужасно жаль этого человека после того, что я узнала о его отношениях с женой.

— На днях звонила медсестра и предупреждала, что мой заместитель никуда не годится, — сказал он, наливая себе виски. — Она оказалась права. Сегодня приходили пациенты, которые жаловались на зубную боль и неудобные коронки. Я чувствовал себя отвратительно.

— Не расстраивайся. Хочешь поесть? Я приготовила пасту.

Он взглянул на меня поверх стакана и кивнул.

— Да, я проголодался. Спасибо, Лорен.

Я обратила внимание, что он больше не говорит со мной с прежней раскованностью. Теперь в его тоне слышалась некоторая отстраненность, словно я была гостьей. Вероятно, утренний разговор с Карен возымел действие, решила я и почувствовала огромное облегчение. Если он не будет переступать черту, я, пожалуй, смогу найти в своем сердце каплю сострадания, ведь, в конце концов, Грант испытывал то же, что и я, когда не узнавал собственной жены. Разница лишь в том, что я не узнавала себя.

Он пошел за мной на кухню и уселся за барную стойку. Я поставила перед ним тарелку с пастой.

— Выглядит очень аппетитно, — сказал он и начал есть.

— Спасибо, детям тоже понравилось.

— Никак не могу привыкнуть к этим переменам, — заметил он, запивая пасту остатками виски. — Ты стала так внимательна к детям.

— Может, побывав на пороге смерти, я многое поняла и почувствовала, что должна успеть сделать для них как можно больше, — уклончиво ответила я. — Ведь никогда не знаешь, что будет завтра.

— Это верно, — кивнул он, внимательно глядя на меня. — Послушай, я хочу повторить свою просьбу. Да, я помню, ты хотела провести день с детьми, но, может быть, вечером мы с тобой сходим куда-нибудь? Только ты и я? А Карен побудет няней один вечер, она не откажется, вот увидишь.

Я решила не снижать планку своего великодушия и дать Гранту возможность загладить свою вину. Только о сегодняшнем вечере не могло быть и речи. Я взглянула на кухонные часы — стрелка приблизилась к восьми. Скоро надо будет выпустить Фрэнки.

— Сегодня я очень устала, Грант, — сказала я и увидела, как потускнело его лицо. — Но завтра суббота, и я смогу поспать подольше, а вечером мы с тобой обязательно куда-нибудь сходим.

Грант улыбнулся, и я почувствовала укол совести. Как легко было доставить ему радость! Вероятно, он просто нуждался в близком и надежном человеке, который сделал бы его жизнь счастливее.

— Куда бы ты хотела пойти?

— Не знаю. А что ты любишь делать?

Он протянул руку, и мне ничего не оставалось, как взять ее. Его рука была прохладной и твердой, но я не почувствовала ничего, когда касалась ее. Совсем другие ощущения я испытывала от прикосновений Дэна.