Патриция Гэфни - Бегство из Эдема Страница 47

– Почему нет?

Это был праздный вопрос: Алекс просто искал пути отступления. Он уже знал, почему нет.

– Ты же знаешь, – с грустной нежностью улыбнулась она, прочитав его мысли.

– Я мог бы сделать тебя счастливой, Сара.

– Знаю. Но это не имеет значения.

– Господи, что за жизнь ты ведешь? Я не могу на это смотреть.

– Спасибо. Но помочь мне ты тоже не можешь.

Он потянулся к ней, погладил по щеке, но она опять отстранилась.

– Уходи, Алекс. Пожалуйста, оставь меня одну.

Алекс почувствовал себя отвергнутым, и обида затопила его.

– И что потом? – набросился он на нее. – Что же нам дальше делать, Сара? Притвориться, что ничего не случилось? Встречаться, когда ты позволишь, – о, разумеется, только на публике! – и делать вид, будто между нами ничего не происходит?

– Да. Именно так.

– Ну так вот: меня это не устраивает.

Сара обхватила себя руками и улыбнулась все той же безнадежной улыбкой.

– Алекс, – прошептала она, – не мучай меня. Мне и так тяжело. Не надо ничего усугублять.

Она сделала еще один бессильный жест рукой.

– Пожалуйста, уходи.

Он отошел от нее и остановился, не зная, что делать дальше. С каждой секундой пропасть между желаемым и действительным становилась все глубже. Когда Алекс вновь повернулся лицом к Саре, она стояла в той же позе, на том же месте, но показалась ему бесконечно далекой, словно он смотрел на нее в перевернутый бинокль.

А ее лицо… как будто сгорело дотла.

– Ладно, Сара. Поскольку выбора у меня нет, я сделаю все, что ты хочешь. Но ты хотя бы дашь мне знать, если я смогу что-нибудь сделать для тебя? Все, что угодно, когда угодно. Если я могу что-то сделать для Майкла… Если тебе просто…

– Непременно.

Она решительно кивнула, хотя и понимала, что ее выдержке приходит конец.

Ему больно было на нее смотреть.

– Я вовсе не хотел так с тобой поступать. И никогда больше не говори мне, что все это твоя вина, потому что мы оба знаем, что это ложь. Прощай, Сара.

Стоя неподвижно, Сара слушала, как удаляются его шаги. Вот открылась и тихо закрылась входная дверь. Тишина показалась ей удушающей, словно снежная лавина накрыла ее с головой. Она отпила глоток холодного чая, и ее чуть не стошнило. Чашка выскользнула из ее онемевших пальцев и с грохотом упала в раковину. Сара вздрогнула от неожиданности.

Она вернулась в комнату Майкла и, глядя на него, как ни странно, немного успокоилась, во всяком случае, не заплакала. Ее так и тянуло к нему прикоснуться. Она то и дело легонько проводила пальцами по его щекам, целовала перепачканные землей маленькие ручки. А несколько часов спустя так и уснула, сидя в кресле рядом с сыном.

Майкл не вставал с постели пять дней. Сара велела перенести в его комнату раскладную койку, чтобы дежурить возле него по ночам. Он капризничал, а она совсем выбилась из сил, стараясь удержать его на месте и не давать ему скучать. На шестой день, когда доктор Бьюэлл наконец разрешил ему встать, Сара обрадовалась чуть ли не больше, чем сам Майкл. Алекс ни разу не заглянул к ним, но по почте от него каждый день приходила шутливая открытка с новым подарком в виде книжки, игрушки или головоломки. Его заботливость тронула Сару и в то же время заставила ее еще больше страдать.

Бен тоже не навестил сына: у него было слишком много срочных дел, к тому же мальчик и так шел на поправку.

Десять дней спустя после несчастного случая Сара решила вернуться домой. Она не стала спрашивать разрешения у Бена, просто послала в его клуб записку, объявив о своем решении и времени приезда. Слуг она распустила, но договор об аренде дома расторгать не стала: в конце концов Бен запросто мог бы настоять на ее возвращении. Ну а пока, нравится ему это или нет, она твердо решила увезти Майкла домой.

Ей следовало бы написать Алексу и сообщить о своем отъезде, или позвонить, или даже зайти к нему на стройку, но Сара оттягивала это до утра последнего дня, когда до отправки парома на Нью-Йорк остался всего час.

Тогда она сняла трубку и позвонила ему.

Судя по голосу, Сара догадалась, что ее звонок его разбудил, и только после этого до нее дошло, что день стоит воскресный, а час – слишком ранний: на часах не было еще и семи. Целую минуту она рассыпалась в извинениях, не в силах скрыть от него свою нервозность, и лишь потом, взяв себя в руки, объяснила причину звонка. «Майкл поправляется, – сказала Сара, – но с ним так трудно справиться в последние дни, что мне не обойтись без посторонней помощи. К тому же он скучает по своим друзьям; ему полезно будет повидаться с ними, особенно сейчас. Возможно, мы еще приедем в Ньюпорт, кто знает, но в настоящий момент нам лучше вернуться домой, где мы оба сможем отдохнуть и оправиться от несчастного случая».

Все эти объяснения прозвучали не слишком убедительно, Сара сознавала это, однако она продолжала говорить в тщетной надежде на то, что многословие поможет ей выпутаться из затруднительного положения. Но в конце концов слова кончились. Исчерпав все доводы, Сара поблагодарила его и попрощалась.

Воцарилась долгая пауза. Она представила себе, как он проводит пальцами по взлохмаченным волосам и протирает заспанные глаза. «Спит ли он в пижаме? – вдруг ни с того ни с сего подумала Сара. – В ночной сорочке? Голышом?»

– Сара, – проговорил он осипшим со сна голосом. – В этом нет необходимости.

Она опять начала говорить, повторять все сначала, делая вид, будто не понимает, что он имеет в виду. Его тяжелый вздох прервал ее на полуслове.

– Как ты? – спросил он, и все ее притворное самообладание рухнуло разом.

– Со мной все в порядке. Нет, я устала. О Алекс… как ты?

– Мне тебя недостает.

Сара крепко зажмурилась.

– Вот сижу и думаю: хуже мне будет или лучше, если ты уедешь. Мне кажется – хуже.

– Прошу тебя, – горестно прошептала Сара. Именно такого поворота в разговоре она пыталась избежать. Алекс молчал, она слышала в трубке его размеренное дыхание. И еще она ощутила его бессильную досаду: ведь любой намек на искренность или близость между ними с самого начала находился под запретом по ее требованию. У нее не было иного выбора.

– Не забывай, что я сказал, Сара. Если тебе хоть что-нибудь понадобится – позвони мне. Я всегда буду на месте.

– Но в этом нет никакой необходимости. Прошу тебя, не давай мне никаких обещаний.

– Это не обещание. Это всего лишь правда.

Нотка раздражения ушла из его голоса, он опять заговорил мягко:

– Ты не должна беспокоиться из-за меня. Я никогда ничего такого не сделаю, что могло бы тебе навредить или подвергнуть тебя опасности. Понимаешь, о чем я говорю?

– Да.

– Я хотел бы быть твоим другом. – Ее другом. Сара чуть не рассмеялась в трубку, но заставила себя сказать: