Сыграй со мной в запретную игру - Элли Лартер Страница 48

Женя и вправду ограничивается тем, что покупает в ближайшем к больнице продуктовом павильоне сетку апельсинов и киви и оставляет их у администратора с небольшой и очень формальной запиской:

«Василию Ивановичу Скворцову, сорок семь лет, отделение травматологии, палата номер восемьсот тридцать четыре. Скорейшего выздоровления! С наилучшими пожеланиями, Женя».

Я ограничиться апельсинами никак не могу — а потому отправляюсь прямиком в эту самую палату номер восемьсот тридцать четыре. Женя остается в коридоре дожидаться меня.

Василий Иванович встречает меня с повязкой на голове, под капельницей, но с крепко сжатыми кулаками и ненавистью в глазах. Также я вижу в его взгляде четкое осознание: он понял, что тренер дочери по плаванию и мужчина, с которым она живет, — это один человек, а именно — я.

— Это ты! — он тычет в меня указательным пальцем, и я удивляюсь, откуда в этом только что попавшем в автомобильную аварию мужчине столько силы и ярости. — Ты совратил мою дочь!

Кажется, теперь я прекрасно понимаю, в кого Женя такая эмоциональная.

Забавно.

Ну, или не очень забавно.

— Совратить можно несовершеннолетнюю, ребенка, — говорю спокойно в ответ. — А вашей дочери было восемнадцать, когда наши с ней отношения впервые вышли за рамки рабочих. Да и вообще, диалог следует начинать с приветствия, вм так не кажется? Я так привык… Добрый день, Василий Иванович. Меня зовут Олег.

— Я понял! Олег Герасимов! Ты всех своих учениц трахаешь?!

— Нет, — отвечаю прямо, потому что смысла отвечать иронично — как я ответил в свое время самой Жене, — сейчас просто нет.

— Но ее траханул!

— Наши сексуальные отношения вас не касаются, — говорю твердо. — Вам достаточно знать, что мы с вашей дочерью встречаемся, и что я люблю ее.

— Это ты привел ее в тот клуб?! Издевался над ней?! Я видел, что мужчины делают с женщинами в этом притоне!

— Это не притон, а секретный элитный секс-клуб. Вход по дорогостоящим приглашениям и медицинским справкам. Высший уровень конфиденциальности и безопасности. Над вашей дочерью никто не издевался. Она пришла туда и находилась там по своей собственной воле. И имела на это полное право. Напоминаю, ей есть восемнадцать.

— Но она еще школьница!

— «Школьница» и «ребенок» — это не синонимичные понятия, Василий Иванович, — поясняю я терпеливо. — Безусловно, я понимаю ваше отцовское беспокойство, но еще я уважаю себя и вашу дочь, и если вы продолжите в том же оскорбительном тоне, — я просто уйду.

— Так проваливай! — рычит мужчина, отмахиваясь от меня.

— Подумайте. Вы уверены, что хотите окончательно потерять собственную дочь? — спрашиваю я. — Вы и ваша жена?

— Ты украл ее у нас — а теперь смеешь спрашивать такое?!

— Человека нельзя украсть — если речь не идет о торговле людьми или сексуальном рабстве, конечно, — я закатываю глаза, поражаясь его… как это говорят? твердолобости? — Женя начала самостоятельную взрослую жизнь, и в этой жизни действительно есть место для меня — потому что я отношусь уважительно к ее личным границам, желаниям и целям. Если вы последуете моему примеру — возможно, и для вас найдется место в жизни вашей дочери. Я с огромной радостью помогу вам — но только если вы смените тон.

— Чего ты хочешь?! Денег?!

— Чего, блин? — переспрашиваю я удивленно, уже почти готовый согласиться с Женей в том, что разговаривать с этим человеком — мертвый номер, и проще сдаться, уйти… — Зачем мне ваши деньги? Мне моих достаточно. Я просто хочу, чтобы ваша дочь была счастлива.

— Она не будет счастлива с тобой!

— Позвольте ей это решать. Просто допустите, что она выросла — и ей больше не нужны ваша опека, ваш тотальный контроль и ваши непрошенные советы… Она может самостоятельно принимать решения.

— Да она загнется без нас! — насмешливо фыркает мужчина. — Ни в университет нормальный не поступит, ни работу не найдет! Да еще и сдохнет в итоге от какого-нибудь сифилиса! Вот ты, — он снова тычет в меня указательным пальцем. — Ты уверен, что у тебя нет СПИДа, например?!

— Уверен, — я невольно улыбаюсь, поражаясь, в какую неожиданную сторону свернул наш непростой диалог. — Я каждые полгода сдаю анализы, чтобы убедиться, что здоров. Так что у меня нет ни СПИДа, ни рака, ни сахарного диабета, если вам вдруг интересно. Ну а что касается Жени — она уже успешно сдала часть единого государственного экзамена, а в начале июля, я уверен, так же успешно сдаст практический вступительный экзамен в академию. Кроме того, она уже нашла свою первую работу…

— Надеюсь, что не шлюхой, — ворчливо бубнит мужчина.

— Она администратор сайта, — отвечаю спокойно, не уточняя, что это сайт секс-клуба, и стараясь не злиться на произнесенное им слово «шлюха».

— Лучше бы шла санитаркой в больницу, все полезнее, и связи были бы.

— Связи в больнице? — спрашиваю я. — Зачем они будущему спасателю?

— Зачем ей вообще быть спасателем?!

— Это ее мечта.

— Ее мечта смертельно опасна, лучше бы шла на хирурга или стоматолога. Впрочем, это не мое дело…

— Вот именно, — киваю я. — Лучше успокойтесь и съешьте апельсин или киви. Женя купила их для вас.

— Женя — для меня? — тон мужчины сразу меняется, и я впервые чувствую в нем что-то светлое под мрачной оболочкой ненависти и презрения.

Через несколько минут санитарка приносит блюдо с нарезанными фруктами, и Василий Иванович тут же жадно принимается за еду. Я сижу молча и наблюдаю, пытаясь понять, в каком русле вести этот диалог дальше.

— Она должна вернуться домой, — говорит наконец мой собеседник. — Там и поговорим… о ее будущем.

— Она ничего вам не должна, — напоминаю спокойно. — Но поговорить действительно стоит. Может быть, я приглашу ее сюда сейчас? Она в больничном коридоре, дожидается меня.

— Неужели? — фыркает Василий Иванович. — А чего сразу не пришла? Побоялась?

— Не хотела выслушивать ваши оскорбления и угрозы.

— Ишь какая!

— Она и сейчас не станет их выслушивать, — говорю я. — Так что если вы не готовы говорить с ней