Лягушонок для Миллионера - Юлия Валериевна Рябинина Страница 48

Когда после первого заседание Лев Александрович сообщил, что у Жени будет адвокат, я чуть сума не сошла. Я не могла поверить в то, что кто-то в здравом уме, будет защищать его!? Но в жизни, как оказалось позже, нашлись и такие люди, у которых хватило совести и смелости обвинить во всем меня.

У меня до сих пор перед глазами стояла картина с одного единственного заседания на которое мне пришлось прийти: я встретилась там с Жениной девушкой. Высокая, осунувшаяся, побледневшая. Она была одета в черное закрытое платье, впрочем как и его мать. И когда судья первый раз вынес приговор. Она кинулась на меня драться. Спасибо рядом сидел Володя. Если бы она меня убила бы. Разъяренная, дикая: она размахивала своими длинющими ручищами, пыталась вцепиться в мое лицо.

Я тогда так испугалась, что потом неделю на улицу не могла выходить. Боялась, что эта сумасшедшая может напасть на меня.

— А что адвокат? — прогоняя из мыслей воспоминания, спрашиваю Володю.

— Я думаю, она сдалась. После того, как Лавров представил суду доказательства того, что этот ублюдок незаконно был выпущен раньше срока на волю, никакие адвокаты ему не помогут.

Я закусила нижнюю губы, захлопала в ладоши.

Это был козырь, про который Лев Александрович нам с Володей сообщил на днях. Мы не могли поверить в такую удачу, но как и говорит Володя Льву Александровичу нет равных. Если он захочет урыть кого-то, он будет грызть зубами землю, но сделает все, чтобы доказать виновность человеку, а Женю человеком назвать было сложно.

— Это нужно отметить! — Я крутанулась на месте. — Давай заедем за Гришкой и посидим где-нибудь?

Складываю ладони лодочкой, смотрю на Володю и не могу скрыть радости в глазах.

— Тебе невозможно отказать. И ты этим безбожно пользуешься, — хмыкает муж. — В душ-то сходить можно? — с иронией спрашивает.

— Если хочешь, могу потереть спинку. — Крадучись, подхожу к нему, кладу руки на плечи, заглядываю в глаза. — Спасибо, Володь. За твое терпение.

Любимый заключает меня в кольцо своих рук и смотрит искренне. А потом целует…Я замерла, боясь спугнуть эту тонкую грань… Потому что это было не просто прикосновение. Не просто обмен эмоциями. Это было слияние. Я не закрываю глаза. Не отрываю от мужа взгляд. Я наслаждаюсь, видя в его глазах нежность и ласку. Он меня любит, он желает мне счастья. Мой любимый смотрит на меня влюбленными глазами. И я чувствую, что теперь все будет хорошо

Бонус

— Аня! Просыпайся! Горим! Пожар! — разносится на весь дом истеричный голос тети.

Я вскакиваю с кровати и в панике не знаю куда бежать? Куда деться? Мечусь по комнате, как осой ужаленная. И вдруг в голове что-то щелкает. Окно. Благо у тебе дом одноэтажный. Я подбегаю к окну. Открываю створку и…

— Черт! — выдыхаю, видя как оранжевые языки пламени лижут стены соседнего дома. — Это не мы горим, а соседи.

На мгновение меня как будто отпускает, но в тот же миг кожа ледяными мурашками размер с градину покрывается и волосы на голове шевелятся.

— Дашка! Черт побери! Там Дашка! — уже кричу я во все горло и кидаюсь из комнаты.

По дороге забегаю в комнату брата. Его нет.

Я бегу на улицу, откуда слышен истошный голос тети.

— Люди! Пожар! — бегает, кричит как оглашенная.

Я будто спринтер, перепрыгивая все препятствия на своем пути, несусь к дому подруги. Дыхание нет. Оно как и страх, застряло где-то в грудной клетке.

— Эй! Стой! — перехватывает мое запястье кто-то из соседей

— Воду! Несите все воду! — кричу я сонным соседям.

Краем глаза вижу, что кто-то звонит по телефону. Хватаю ведро с водой, так кстати стоящее на краю участка и бегу к соседям.

— Куда ты лезешь, Анька? — верещит тетя, а я спокойно стоять не могу, зная, что моя подруга там.

Жар от горящего дома жуткий, дым забивается в нос и глотку. С ужасом вижу, как языки пламени охватывают крышу. «Пожарные могут не успеть!» — долбится в голове.

И тут раздается оглушающая сирена.

— Там человек! — вцепляюсь в руки пожарному, первому кто оказывается на земле.

— Так вон там, — хрипло говорит мужчина, — уже герой нашелся.

Я оборачиваюсь и замираю: Витька, кашляя, с трудом тащит Дашку на руках. Кажется, она без сознания, а брат едва переставляет ноги.

— Жива, — с трудом выговаривает он, когда я и один из пожарных подбегаем. — Скорую надо только. Ребенок… Она…

И начинает плакать. Какой ребенок? Разве Даша с Витькой настолько знакомы? Но думать об этом некогда. Я трясущимися руками достаю телефон, но он падает из рук. Пожарный достает рацию, чтобы вызвать скорую, но это уже не требуется: мигалки появляются из-за угла через пару секунд. Одновременно с ней приезжают родители Даши, но из машины первым делом вылетает Майя — ее сестра.

Дергаюсь к ним, когда:

— Вам нужно госпитализироваться! — твердит фельдшер.

— Пустите! — скулит брат. — Пустите меня к ней!..

— Витенька! — Я подхожу к нему, тяну руки, но парень грубо сплевывает:

— Это все ты, дура, все ты! Наплела Дашке не пойми что про меня! Поэтому она меня и не полюбила! А могла бы! Если бы не ты!..

Я растерянно хлопаю глазами, не в силах и слова сказать. Фельдшер осторожно отодвигает меня за плечи.

— Это шок. Вашему брату нужно отойти.

Скорая забирает Витьку, а Дашу, забирают родители. Пожарные тоже ликвидировали очаг, даже зеваки разошлись. Я стою на пепелище одна, обхватив себя руками.

… Спустя несколько дней мне звонит Майя, предложив встретиться.

***

— Май, ну, что там? Я волнуюсь очень! — хватаю подружку за плечи, заглядываю в глаза.

— Прости, Ань, — голос подруги дрожит, — что так долго без вестей. Мы узнали, что Даша и Витя… В общем, он ее изнасиловал, а она сделала аборт и хотела покончить жизнь самоубийством. Ты прости, но нам всем лучше какое-то время не общаться, чтобы боль улеглась…

Майя поспешно встает, вытирает выступившие на глазах слезы. Я оборачиваюсь ей вслед. При входе девушка с силой влетает в высокого мужчину в серых штанах, быстро извиняется и уходит. Тот, простояв с несколько секунд, выходит следом за ней.

***

Я бреду из магазина, куда Витя отправил меня за очередной порцией бухла, потому что сам уже не в состоянии волочить ноги. Чуть впереди идет Майя. Мы обе старательно делаем вид, что не знакомы.

Не хочу идти домой. Присаживаюсь на скамейку детской площадки напротив нашего подъезда, где только что