Покоренная судьбой (ЛП) - Рейли Кора Страница 48

— Рада, что ты здесь. — Я мог сказать, что это много значит для нее, возможно, даже больше, чем вчера. Это место было важно для нее, и она хотела, чтобы я был здесь.

— Заходи, — мягко сказала она и вошла в дом, за ней последовал Медведь. Я последовал за ней в гостиную с высоким потолком, деревянными балками и огромным каменным кухонным островом. На плите стояла кастрюля, и до меня доносился пряный запах.

— Я приготовила для нас чили, так как не была уверена, что у тебя будет возможность где-нибудь перекусить.

Я наблюдал за ней, пока она открывала крышку и с надеждой улыбалась мне. Медленно она опустила крышку на деревянную разделочную доску, выражение ее лица стало более сдержанным.

— Я не знаю, как вести себя рядом с тобой.

— Будь собой. Не нужно притворяться. — Я подошел к ней. Медведь сел по другую сторону от нее, не сводя с меня глаз. Я встретил его взгляд, потому что меня тошнило от его притязаний. Если бы я хотел быть рядом с Гретой, я бы точно не позволил собаке остановить меня. Его зубы сверкнули, но я не отвел глаза и сделал еще один шаг ближе.

Он стоял, но не нападал. С низким ворчанием он повернулся и пошел к своей кровати, где свернулся калачиком рядом с Момо.

— Тебе это не нужно.

Грета указала на мой пистолет. Кивнув, я убрал его обратно в набедренную кобуру, и она прислонилась бедром к кухонному острову, глядя на меня.

— Я вообще — то голоден, — сказал я, кивнув в сторону дымящегося красного

чили.

Грета достала миски и зачерпнула в них щедрые порции, а затем отнесла их к столу из дерева за углом. Из окон от пола до потолка открывался вид на пастбища. Грета указала на деревянную скамью, и я опустился на нее.

Она села напротив меня и протянула мне ложку.

— Надеюсь, тебе понравится. Я сделала его с соевыми гранулами, чтобы имитировать мясо.

Я взял ложку. — Это вкусно.

Ее лицо засветилось, и она сама съела кусочек.

— Что это за место? — тихо спросил я, наблюдая, как она с довольным выражением лица наслаждается едой.

— Это приют для животных, подвергшихся жестокому обращению. Пока все только начинается. Я хочу добавить больше конюшен и дом, где собаки смогут жить в стае, и мне нужен дом для кошек. — Она смущенно улыбнулась.

— Мой лучший друг жил в таком месте со своей семьей.

— Мой двоюродный брат.

Я кивнул.

— Больше нет?

— У него теперь своя квартира. — Я не стал упоминать Сару, это бы только привлекло внимание к моей собственной жене, а у меня не было намерения говорить о Саре и

Максимусе.

Вместо этого мы говорили о ферме, сидя друг напротив друга и наслаждаясь стряпней Греты.

— У моей сестры и ее мужа тоже есть две собаки, — сказал я, кивнув в сторону Медведя.

— Правда?

— Из приюта.

— Это замечательно.

Мой взгляд привлек другой лежак, который я не заметил раньше, где крепко спала черно-белая собака. Задние лапы и хвост были забинтованы.

— Это та собака, которую ты спасла?

Она кивнула, сострадание наполнило ее лицо.

— Дотти. Она много спит из-за лекарств, но я думаю, что она идет на поправку.

Я не проследил за ее взглядом до сломанного существа, потому что не мог отвести глаз от ее лица.

Сидеть вот так с женщиной и разговаривать было чуждо, но в то же время правильно в глубоком смысле, который я не мог понять, и я знал, что никогда не будет так с любой другой женщиной, особенно с Крессидой. У меня либо были бы скрытые мотивы, либо я постарался бы как можно быстрее уйти от ситуации. С Гретой мне было приятно просто быть рядом с ней и слышать ее взгляд на вещи, который был настолько уникальным, позитивным и по сути своей добрым, что казался даже более чужим, чем наша ситуация сама по себе. Но это не значит, что я не хотел бы поцеловать ее, прикоснуться к ней. Черт, я бы хотел сделать с ней столько всего, но сейчас я был доволен. Я не мог вспомнить, когда в последний раз я был просто доволен, без того, чтобы мой мозг бежал со скоростью сто миль в час, думая обо всех предстоящих проблемах.

Этот момент был тем, что разделяли мои родители. Это было то, что я никогда не надеялся иметь, и теперь, с Гретой, на какое-то мимолетное мгновение, я испытал это. Но это не могло продолжаться долго.

Злость на себя поднялась, как внезапный потоп, и я положил ложку.

— Я здесь не для того, чтобы болтать и есть.

Грета подскочила от внезапного изменения моего тона. Она положила свою ложку.

— Тогда почему ты здесь?

Черт. Если бы я знал, зачем.

— Грета, наши семьи находятся в состоянии войны.

— Это не обязательно должно быть так.

Я горько улыбнулся.

— Твой брат и кузены похитили мою тетю и кузину. Изе до сих пор снятся кошмары.

Грета опустила взгляд, ее губы сжались.

— Я знаю, что это было неправильно. Но вы напали на нас первыми. У Киары было сотрясение мозга.

— Это была ошибка, — признал я. Я не был уверен, почему это сказал. Только папа знал, что я думаю о нашей неудачной засаде.

Грета удивленно подняла глаза.

— Спасибо, что сказал это. Я не думала, что ты так поступишь, знаю, что такие мужчины, как ты, с трудом признают свои недостатки.

— Не за что, — сказал я странным ворчливым тоном.

Я протянул руку на стол ладонью вверх, и Грета без колебаний вложила свою руку в мою. Я сомкнул пальцы. Как это могло быть так чертовски прекрасно, когда это было предательством во многих отношениях?

Она тяжело сглотнула.

— Хочешь, я покажу тебе все вокруг?

Я хотел многого, но не этого.

Глаза Греты опустились к моим губам, как будто она могла прочитать мои мысли по моему лицу. Она отвела взгляд, ее брови сошлись вместе.

— Ты часто бываешь здесь одна?

— Вообще-то это первый раз. Это была тяжелая борьба, чтобы забраться так далеко. Но я хорошо стреляю. Я победила Алессио и Массимо в стрельбе по тарелочкам.

Мои брови поднялись.

— Правда?

Она бросила на меня возмущенный взгляд.

— Правда. Это спорт, поэтому я и согласилась брать уроки, а когда папа увидел, насколько я хороша, он дал мне больше свободы. Я могла бы защищаться, если бы возникла необходимость.

— Но ты бы не стала стрелять по глиняным голубям.

— Это был аргумент Нино и папы до двух дней назад. Потом они поняли, что я способна на насилие — сказала она придушенным тоном.

— Это не одно и то же.

Она пожала плечами.

— Никто не собирается нападать, потому что лишь немногие знают об этом месте.

— И один из них — член вражеской семьи.

— Но ты не собираешься использовать это, чтобы навредить мне.

— Нет.

Мы посмотрели друг на друга, и притяжение было таким сильным, что мне захотелось перетянуть ее через стол, чтобы потребовать поцелуя.

— Давай выйдем на улицу и немного посидим на качелях, — сказала она, не дожидаясь моего ответа, чтобы встать.

Я встал и направился к ней. Когда мы вышли на улицу, я, не задумываясь, положил руку ей на спину. Я никогда не делал ничего подобного и всегда удивлялся, почему папа делал это с мамой. Она одарила меня улыбкой, которая озарила все ее лицо и даже наполнила ее глаза прекрасной искрой.

Она опустилась на качели и подтянула ноги к груди, я опустился рядом с Гретой, заставив качели наконец-то сдвинуться с места. Она смотрела в сторону пасущихся лошадей.

Я сделал то же самое, и последняя капля напряжения улетучилась.

В какой-то момент наши руки сблизились, и пальцы Греты задевали мои, пока мы снова не соединили пальцы. Я наклонил свое тело к ней, и вдруг наши лица оказались очень близко, прижался к ее щеке, не обращая внимания на раздражающий блеск моего кольца, а затем поцеловал ее. Успокаивающий, нежный поцелуй, потому что Грете пришлось многое пережить, но он быстро стал более жарким. Ее тихие стоны, ее сладкий вкус, игривый отклик ее языка на мой — все это подталкивало меня все выше и выше. Я направил Грету на подушки и наполовину накрыл ее своим телом. Она напряглась, и я отстранился, ища на ее лице знак того, что я перешел черту, которую не должен был переступать.