Светлана Демидова - Отдай мне мужа! Страница 48

Я в изнеможении опустился на щегольской диван и тут же вскочил. На нем в ту ночь ничком лежала Ева, а рядом, у стола – Лиза… Бежать! Немедленно бежать из этой кошмарной квартиры, пока яркие картины из прошлого, всплывающие в мозгу, действительно не лишили меня рассудка!

Положив на диван сумочку, я бросился к двери и был остановлен звонком стационарного телефона. Меня продрал мороз. Я вспомнил звонок бармена из «Оскара», который в тот вечер предложил забрать госпожу Еву из ресторана. А вдруг Ева опять там? Не смогла попасть в квартиру и отправилась заливать эту неприятность виски, а денег заплатить за него нет… Дурь какая-то, но с этой Евы станется… Наверно, у меня на роду написано – вытаскивать эту женщину из всяких передряг, спасать… теряя… Стоп! Стоп! Стоп! Сейчас мне абсолютно нечего терять. Игнашка далеко, до него отсюда никто не дотянется. Кроме него, у меня никого и ничего нет, а потому можно все же помочь этой непутевой женщине, коли уж начал. Черт с ним, с футболом!

Конечно, Ева в ресторане, где ж ей еще быть! Правда, остается открытым вопрос об открытых дверях. Я усмехнулся тавтологии и решил все же подойти к телефону, поскольку он трезвонил не умолкая. Но когда я наконец снял трубку, в ухо запищал зуммер. Я слишком долго раздумывал, звонившему надоело ждать. Похоже, надо наконец прекратить колебаться и побыстрей отправиться в ресторан. Я вытряхнул на диван содержимое сумочки Евы. Первым делом положил в карман удлиненное женское портмоне из мягкой кожи вишневого цвета. Кто знает, на какую сумму она там уже выпила алкоголя, может, придется опять совать служащему ресторана, например, все тому же Бобу, тысячи. Своих денег у меня только жалкая пятисотка да никчемная в дорогих заведениях мелочь. Ключи на диван не выпали, и я, тяжело вздохнув, начал открывать молнии отделений и многочисленных кармашков внутри сумки. В одном из них отыскал небольшую связку ключей с детским эмалевым брелоком в виде забавной рыжей кошки. Эта женщина в душе действительно так и осталась ребенком. Права была директриса детского дома, когда не хотела отдавать ей славного пацанчика Павлика. А если госпожа Панкина еще и пьет…

В «Оскаре» Евы не было. Вместо знакомого мне Боба за стойкой стоял импозантный поджарый мужчина с седыми висками. Я спросил о Бобе. Бармен сказал, что работает в заведении уже года полтора, а на чье место заступил, его никогда не интересовало. Собственно, меня тоже Боб не интересовал отдельно от Евы, но оказалось, что новый бармен не знает и госпожу Панкину. Даже редкое имя он слышал впервые. Я попытался описать ему внешность Евы Константиновны, но по всему выходило, что она уже не только не являлась постоянной клиенткой ресторана, но уже больше и не владела им. Не знаю, зачем я спросил, кто теперь хозяин ресторана. Бармен назвал незнакомую мне фамилию. Я пожал плечами и вышел на улицу в полной растерянности, поскольку не знал, что мне делать дальше. В конце концов я решил вернуться в квартиру Евы, так как спешить мне особенно было некуда, никто меня нигде не ждал, а конец второго тайма футбольного матча можно посмотреть и завтра по Интернету. Может быть, Ева вернется домой, и я со спокойной душой отправлюсь к себе. А если не вернется, возможно, кто-нибудь позвонит ей на мобильник или на стационарный телефон, и я смогу перепоручить заботу о госпоже Панкиной каким-нибудь ее родственникам или друзьям. Тут же я вспомнил, что мобильник лежит у меня в кармане, и на него никто до сих пор не позвонил. Зато на домашний телефон, возможно, уже звонили неоднократно.

На этот раз мне пришлось долго и нудно объясняться с консьержем, который утверждал, что госпожи Панкиной нет дома, а потому мне незачем к ней подниматься. Наверно, мерзкий старикашка вызвал бы охрану, которая запросто выбросила бы меня не только из дома, но сразу уж и за ограду «Жемчужной долины», если бы я не сказал ему, что сам на него пожалуюсь и охране, и госпоже Панкиной. В ответ на его недоуменный вопль я, ерничая, сказал, что лично обезвредил преступника, который хотел поджечь почтовые ящики в то время, когда он сегодня оставлял вверенный ему пост. Поскольку я назвал точное время его отсутствия на рабочем месте, консьерж заткнулся, видимо сообразив, что действительно в тот момент куда-то выходил, и я прошел к лифту.

Открыв двери квартиры Евы, я опять вздрогнул. Уходя, я не погасил свет, и чужое жилище встретило меня такой же иллюминацией, какой темными вечерами обычно встречал родной дом, когда была жива Лиза. Я точно так же открывал ключом дверь, распахивал ее, чуть жмурился от яркого света, который слепил глаза после плохо освещенного подъезда, и в этот момент в коридор влетала жена. Чаще всего Лиза была в кухонном переднике, ее волосы пахли едой, которую она готовила или разогревала к моему приходу. Это был запах заботы обо мне…

Разумеется, никто навстречу мне не вышел. Чужой дом, что от него ждать… Зачем я сюда пришел? Что-то меня стало тянуть сюда, как преступника на место преступления. А я кто? Я и есть преступник: Германа Панкина сбил насмерть, Лизу не уберег.

Убедившись, что стационарный телефон работает, я сел в кресло с намерением просмотреть записную книжку в мобильнике Евы – может, найду кого-нибудь с фамилией Германа, расскажу о ситуации, пусть-ка займутся делами родственницы. Не успел я вытащить аппарат из кармана, как услышал поворот ключа в замке. Ну, слава богу! Явилась! Конечно, нашлись запасные ключи! Фу-у-у! Прямо гора с плеч!

Я бросил взгляд на часы – похоже, даже успею на конец футбольного матча – и пошел в холл навстречу Еве. Но передо мной оказалась не Ева. Сначала я решил, что женщина мне незнакома, а потом вдруг узнал ее и совершенно обомлел.

– Анна? – удивленно выдохнул я.

Женщина пару раз окинула меня взглядом с ног до головы, и через пару секунд я понял, что и она меня узнала.

– Вы? – не менее удивленно проговорила она. Было очевидно, что наличие моей персоны в квартире Евы ей здорово не понравилось.

Я несколько раз кивнул, будто одного раза было недостаточно, и принялся задавать вопросы, забывая их заканчивать:

– Но как же?.. Вы же должны… Почему вдруг?.. – Последний вопрос все же удался мне целиком: – Что вы здесь делаете?

– Я что делаю? – с большим сарказмом в голосе переспросила Анна с особым ударением на местоимении «я» и тут же ответила: – Я сестра Евы! У меня есть ключи от ее квартиры! – И она помахала перед моим носом связкой ключей. – А вот что вы здесь делаете?!

Я не нашел ничего лучше, как дурацким голосом повторить ее вопрос с таким же ударением на «я»:

– Я что делаю?

– Да! Что вы делаете в чужом доме? Может, мне сразу вызвать полицию?

– С какой стати?! – Я рассвирепел. Ничего себе ситуация! Через два с половиной года перед моим взором вдруг появляется особа, осужденная за убийство моей Лизы на шесть лет, и собирается сдать меня полиции! Неслыханная наглость! – Мне кажется, полиция скорее вас уведет под белые руки туда, где вы должны сейчас находиться!