И сердце на куски - Марина Князева Страница 49

В свои девятнадцать, не имея за спиной отношений и вообще хоть какого-нибудь опыта в делах любовных, я легко перепутала любовь с дружбой. Да и как по-другому? Смоленцев был мечтой любой девчонки. Он так настойчиво принялся ухаживать за мной, что у меня даже сомнений не возникло, что я его не люблю. Ведь мне было с ним так хорошо. И только встретив Горячева на своем пути, я, не задумываясь потянулась к нему. Вопреки всему.

Это с Горячевым у меня кружилась голова и я забывала обо всем на свете. Это с ним я забыла про Смоленцева, про свадьбу, про любовь к будущему мужу.

И теперь оказалась у разбитого корыта. Наверное, нет ничего хуже в этой жизни, чем выйти замуж за нелюбимого, при этом не выпуская из головы парня, которому ты не нужна. Который даже не думал о тебе. Для которого ты была мимолетным развлечением.

Мысли меня съедали. Я постоянно смотрела на Ваньку и думала о том, что я натворила, боясь представить, что нас ждало в будущем. Особенно в сексуальном плане.

Момент, когда мы окажемся раздетыми в постели со Смоленцевым, я оттягивала, как могла. Даже отмазывалась месячными, до которых было еще больше двух недель. Но настал тот момент, когда Ванька уже не мог сдерживаться, и встретив меня после универа, зажал прямо в лифте подъезда.

Мне не было страшно. Просто непривычно. Целоваться и не чувствовать ничего. Я словно робот, принимала его ласки, но не отвечала на них.

- Эй, ты чего? – удивился Ванька, не ощутив моего оклика.

- Боюсь, – соврала я.

Ведь это был идеальный момент рассказать ему правду про свои чувства к нему, но я снова шагнула в пропасть.

- Я буду таким нежным, что ты с ума сойдешь, – пообещал Смоленцев и потащил меня в квартиру.

Я не сопротивлялась. Потому что уже тогда знала, что ничего ему не скажу. И не смогу попросить о разводе. Тем более причина моих сомнений исчез и больше не появлялся.

Ванька, как и обещал, был очень нежным. Настолько, что я даже перестала лежать бревном и попыталась сделать вид, что мне нравится. Мою скованность он связал с неопытностью и страхом, и пообещал, что научит меня всему, что должна знать и уметь молодая жена. Его обещание ужасало. Но дороги обратно не было. Если я хотела что-то изменить, то нужно было признаться во всем еще до бракосочетания. А теперь я пожинала плоды своего предательства и своей трусости.

Я не могу сказать, что мне было в постели плохо с Ванькой. Он и вправду был очень нежным и внимательным. И делал такие вещи, что мне хотелось сбежать от него. Но я оставалась бесчувственной. Ровно до того момента, пока не начинала представлять руки и губы другого человека. От своих фантазий и Ванькиных старательных ласк я даже несколько раз испытала оргазм. Но он и даже на десятую долю не был похож на те два фейерверка, которые устроил мне Горячев.

Первые два дня Ванька словно с цепи сорвался и не давал мне проходу. Он стаскивал с меня трусы там, где заставал. И даже до кровати не доводил. А я терпела. Стискивала зубы и даже постанывала, понимая, что тону в своей лжи все глубже и глубже. И все чаще представляя Горячева на месте своего мужа.

Я ненавидела себя. Ненавидела за то, что думаю о Климе. За то, что позволяю верить Ваньке в нашу любовь и светлое будущее.

Ненавидела и ждала. Зачем, не знала. Но каждый чертов день я ждала встречи с ним.

Ждала, что Клим придет к нам в гости. Или я увижу его, когда Смоленцев возьмет меня с собой на гонки. И он брал. А вот Клим словно сквозь землю провалился. И никто его не упоминал в разговоре, словно его никогда и не существовало.

- Интересно, Клим не забыл, что подарил мне свою тачку? – словно невзначай спросила я мужа за завтраком.

- Не думаю, но прикинь, он свалил за границу. Просто все бросил и уехал. И когда вернется, не знает, может через год, может через два, – уплетая омлет, рассказал Смоленцев. – У него терки с отцом из-за бизнеса. Да и вообще по жизни. Клим, скажем так, слегка недолюбливает отца за то, что он предал память о матери, приводя в дом каждый раз новых шлюшек. И еще и его пытается контролировать. Но Клим всегда клал на него и жил так, как считает нужным. А тут пошел у него на поводу и уехал работать на батину фирму в Европу. Мы с ним созванивались пару раз, а потом он поменял номер и теперь я ни хрена не знаю, как его найти. В соцсетях не отвечает, ни с кем не общается. В общем перекрылся.

- Может у него проблемы?

- Может. Но Горячев не из тех, кто будет ждать, что кто-то придет и спасет его. Он сам все решает. Без посредников и помощников. Ну, если нет, то просит напрямую. Думаю, что отец взял его за яйца и он пока не знает, как избавиться от его хватки. Я поеду на СТОшку, а ты давай не опаздывай в универ.

Ванька поцеловал меня в висок, и ушел. За ним хлопнула входная дверь, а я так и стояла около окна и не могла пошевелится. Словно застыла, как цемент и без посторонней помощи мне было не сдвинуться с места. Даже сердце как будто перестало биться.

Клим уехал. Надолго. У него свои проблемы и своя жизнь. И про меня он вряд ли вспоминает. А я и шагу сделать не могла без него.

В тот день во мне словно что-то сломалось. И было так больно. Но я не пролила ни одной слезинки. Терпела. Целовала Ваньку ночью и терпела эту адскую боль в груди. А потом ночью нагло залезла в телефон мужа, нашла номер Клима и до самого утра звонила ему, каждую