Сын губернатора - Ольга Рузанова Страница 49

Скромная? Это, смотря с чем сравнивать. У меня такой одежды никогда в жизни не было.

- Белье купила?

- Купила, - отвечаю я, чувствуя, как щеки наливаются краской.

Герман плотоядно облизывается и разворачивает машину в сторону выезда со стоянки. Но внезапно тормозит, потому что навстречу нам едет машина Баталова.

Я мысленно выругиваюсь.

В последний раз мы не очень хорошо расстались. А если быть точнее – паршиво. Рома даже не удосужился выслушать меня. Вместо этого охотно поверил, что я воровка.

Ко всему прочему, я чувствую за собой вину перед Германом. За то, что не рассказала ему о признании его друга и о том, что он о нем говорил. Это чувство не дает мне покоя, я думаю об этом каждый раз, когда слышу, как они общаются друг с другом по телефону.

А сейчас, встретившись с ним вот так, нос к носу, совершенно не знаю, куда девать глаза. Заставляю себя коротко кивнуть в знак приветствия и утыкаюсь в свой телефон. Но перед этим я все же замечаю, что Рома на мой жест не ответил. Он вообще сделал вид, что не заметил меня.

Хм, нормально.

Парни, переговариваются о каком-то клубе и договариваются о встрече, после чего разъезжаются.

Они общаются как прежде и все еще считают друг друга лучшими друзьями. Стоит ли мне портить их отношения? Или лучше оставить все, как есть? Не думаю, что Рома в присутствии Германа решится еще раз ко мне подкатить.

- Не обращай на него внимания, - прерывает мои размышления голос Греховцева.

- Я и не обращаю.

- Он все еще дуется за то, что выхватил пи@дюлей.

- Рома? За что? – удивляюсь я.

- За то, что не справился с возложенной на него задачей.

- Это из-за меня, что ли? При чем тут он? Не он же мне телефон в сумку подбросил.

- Он должен был защищать тебя, а вместо этого позвонил мне и обвинил тебя во всех смертных грехах.

В груди неприятно стягивает. Баталов мне никто, но все равно обидно.

- Ты тоже обвинил меня заочно, - напоминаю, искоса на него поглядывая.

- Было дело… - соглашается легко, - но я бросил стажировку в Лондоне и сорвался на несколько дней раньше, чтобы услышать твои объяснения.

- Я не знала…

- И, бл@ть, даже если бы ты на самом деле украла этот всратый телефон, я бы все равно защищал тебя!

- Почему?

- Потому!

В попытке скрыть растягивающую губы улыбку, прикусываю их изнутри и отворачиваюсь к окну.

Черт подери, как приятно! Чувствовать себя нужной, знать, что кому-то ты нужна такой, какая есть.

Это… Это же любовь? Или симпатия? Я не знаю, Герман мне о чувствах никогда не говорил. Но, наверное, не все умеют о них говорить. И потом, слова не так важны, как поступки. А поступки Германа говорят о многом.

Он меня любит.

- Открой бардачок, - обращается он ко мне.

Тяну рычажок на себя, а когда крышка плавно опускается вниз, перед моим взором предстает белая прямоугольная коробка.

- Твой новый телефон.

С благоговейным трепетом беру ее в руки и смотрю на логотип производителя.

- Он стоит бешеных денег.

- Не начинай, - отмахивается Греховцев, - твой старый я сегодня же выкину, на него без слез смотреть не возможно.

- Герман…

- Надо будет еще ноут тебе купить для учебы.

- Спасибо, - шепчу тихо, чувствуя, как в уголках глаз начинает щипать.

Греховцев, заметив перемену в моем настроении, бросает на меня короткий взгляд и недовольно хмурится.

- Странная… Самая странная из всех, кого я знаю.

- Прости.

- А если я тебе украшение подарю, с тобой истерика случится?

Я собираюсь было начать с ним спорить, чтобы даже не думал ничего мне дарить, но в последний момент осекаюсь. Пора себя менять.

После возвращения домой Герман почти сразу начинает куда-то собираться. Принимает душ, надевает белую рубашку и темно-серый деловой костюм и душится своим парфюмом.

- У тебя дела? – интересуюсь осторожно.

- Да, вечером меня не жди. Буду поздно. Собрание в мерии в неформальной обстановке.

Поцеловав меня на прощание, он уходит. Я же, переделав незначительные дела по дому, решаю посмотреть какой-нибудь фильм.

Включив новый, привезенный еще утром телевизор, выбираю старую мелодраму, но досмотреть ее не могу. Нет настроя. Без Германа его квартира лишь пустое неуютное помещение.

Поэтому, выпив чашку ромашкового чая, принимаю душ и ложусь спать.

Глава 21.

К новому месту я еще не совсем привыкла, поэтому сплю плохо, урывками. В одно из пробуждений открываю глаза и вижу сидящего в кресле у окна Германа. В брюках, расстегнутой до середины груди рубашке он сидит в темноте и смотрит на меня в упор.

Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, что я уже проснулась, и Греховцев мне не снится.

- Почему не ложишься? – спрашиваю тихо.

- Ты красивая, когда спишь.

Мои губы сами растягиваются в улыбке. Никак не могу научиться спокойно принимать от него комплименты. Или краснею и начинаю хихикать, как дурочка.

- Как прошел прием?

- По плану.

Отбросив свою стеснительность, я откидываю одеяло и соскальзываю с кровати. Закидываю руки за шею, делая вид, что собираюсь собрать распущенные волосы в косу. На самом же деле, я хочу, чтобы Герман оценил мою обновку. Короткая ажурная сорочка села на меня, как влитая.

- Ты голодный? – спрашиваю заботливо.

Я ведь не знаю, как кормят на этих приемах, а в холодильнике осталось немного жаркого и салат.

- Голодный, - отвечает он севшим