Мама для его сына - Лила Каттен Страница 49

– Такое не обсуждают. Сам знаешь.

– Ну мало ли, вы хорошие друзья. Что-то еще?

– Приказ быть аккуратными.

– В каком смысле? Убить меня нежно? – ребята ржут.

– Нет, если рядом будет хоть кто-то женского пола – отмена.

Напрягаюсь сразу же.

– Почему?

– Не знаю.

– Ясно.

Встаю и иду на выход.

– Гена.

Поднимает девчонку на плечо и несет.

Оставляет в той же комнате, где она и была и запирает, а я говорю в этот момент с Серым, который подтверждает все, что сказал Ян. И это пиздец.

Демид знает о дочери, это уже понятно, и он хочет моей смерти.

В слова он не поверит, упертый. Придется донести.

– Че за херню они там несли?

– Гена, – забыл, что не рассказал ему обо всем. – Короче, Демид не успокоится.

Осматриваюсь по сторонам и убедившись, что нас никто не слышит рассказываю ему все.

– Не гони. Быть такого не может, – стоит в шоке. – Да не верю, Дал. Как?

– Хрен знает. Серый уже все проверил.

– Охуеть. Так он поэтому тебя вальнуть решил?

– Ага. Сучонок, старый. Хотя я поступил бы так же.

– Бля, я тоже. И что дальше?

– Позвоню ему. На встречу сразу идти сейчас опасно. И еще, скоро придется лететь. Хан занимается доками. У нас неделя. Ты все подготовил?

– Да. Останется внести имена в билеты. Мать привезем за сутки до вылета, чтобы успокоиться успела и не орала в аэропорту.

– В свете последних новостей, она будет рада, поверь мне. Не зря ж скрывала.

– Ну да. А Дашке скажешь?

– Не знаю, как. А если что-то пойдет не так и я его убью?

– Думаешь, станет рыдать по этому уебку?

– Неважно что я думаю, она может решить иначе.

Глава 29

Приезжаю домой почти к двенадцати. Пришлось проехаться по клубам и показаться своим людям, чтобы не расслаблялись, да и самому на все посмотреть своими глазами.

– Далер, – с плохо скрываемой радостью приветствует меня Жанна, когда я заехал в «Майами».

– Кофе пусть принесут, я ненадолго.

– Я могу принести.

– Да срать кто, – срываюсь в голос. – Можешь, значит неси.

Остаюсь один в кабинете и понимаю, что хочу домой. Я хочу спать.

«Домашний сорокаоднолетний мальчик», – смеюсь над собой и тут же дверь входит рыжая.

– Тебе что-нибудь нужно?

– От тебя? Нет. Иди.

– А может… – поднимаю свирепый взгляд на нее и не понимаю, в какой момент она решила, что имеет право не слышать меня с первого раза?

– Последнее, что мне надо от тебя – это ты. Только посмей еще раз задать такой вопрос или подумать. Поняла?

Кивает.

– Пошла отсюда, пока работы не лишилась.

Закрываю глаза, но не слышу хлопка двери. Потому что эта дура вдруг решила, что я шучу и поэтому открыла свой гребаный рот.

– А тот ребенок, он…

Резко вскакиваю на ноги:

– Тупая сука, – она визжит и убегает тут же за дверь.

Но я не напугать ее хотел.

Ступаю дальше к охране, что поймала ее сразу, видно поняв от кого она несется сломя голову.

– Позвоните второму администратору и прикажите чтобы срочно вышла на работу. Завтра пусть отдохнет до обеда, а после займется поиском нового. Эта тут больше не работает. Покажется рядом не пускать. Во второй раз звоните Гене, он найдет ей применение в клубе.

Девка в шоке трясется и ревет.

– Со Степой забери шмотки и вали отсюда. Деньги получишь на счет, как обычно.

Кивает, кое-как и ждет, когда я отойду.

Ну вот, все решилось, само собой.

Дома тишина. Свет неяркий. В гостиной, коридорах, лестнице, кухне, чувствую здесь жизнь, а не то, что было раньше.

Снимаю обувь и иду прямиком наверх.

Плечо уже не болит. Лишь ноет иногда.

Заглядываю в комнату сына. Спит. Безмятежно, крепко, это главное.

Иду дальше, надеясь, что Даша у меня. Вхожу в спальню, сразу замечая маленький, узкий бугорок, под светлым одеялом.

Тихо ступаю, скользя взглядом по ней.

Еще и легла с правой стороны сразу.

Раздеваюсь и иду в душ, а после ныряю к ней, в горячий омут женского тепла… желанного.

– М-м-м, – тянет она, перекатываясь на спину и закидывает руки над головой.

Полностью обнаженная. Ждала, ведь все дни до этого она спала в майке и трусиках.

Маленькая грудь с сосками цвета какао с молоком красиво торчит вверх, потому что прохладный воздух окружил хрупкую талию.

Съежившиеся камешки просятся в рот, и требуют внимания.

Опускаюсь ниже и обхватив полушарие слегка сдавливаю, чтобы сосок торчал еще больше. Прохожусь по нему языком и отстраняюсь. Дыхание Даши становится глубже, а ноги активно сжимаются.

Снова ласкаю маленькую вершинку и перехожу на вторую грудь, опуская руку блуждать по ее телу, изучая изгибы стройной фигуры.

– Далер, – выдыхает мое имя, когда я спускаюсь поцелуями на плоский живот и впервые решаю испробовать женщину на вкус.

Раньше не возникало желания. Да и рядом не было никого, кроме сучек однодневных. Это не по мне.

Приготовился к тому, что, почувствовав мое дыхание на коже низа живота, Даша начнет сопротивляться, но она удивила меня, когда вдруг раздвинула ноги выгибаясь красивой дугой, напрашиваясь на внимание моего рта.

Склонился и поцеловал внутреннюю сторону бедра, смещая губы все ближе к розовой глубине. Влага блестела на пухлых губках, и я размазал ее по ним слегка погружая палец, разводя в стороны женскую плоть.

Надавил подушечкой пальца куда надо и получил одобрение вскриком, а бедра задрожали.

То каким было ароматным ее возбуждение лучше не говорить. Оно словно проникало во все рецепторы, и слюна активно выделялась, а после, я как голодный припал к ее клитору, не давая ей опомниться.

Хрен знает, как там надо правильно, но судя по тому, как мою голову сжимали ее ноги, а тонкие пальцы тянули за волосы я делал все правильно.

Даша замирала все чаще и дольше, а после, когда я всосал ее плоть и согнул два пальца, что давно активно двигались внутри нее, она внезапно закричала, но быстро закрыла рот ладонью, продолжая чуть ли не скулить, пока я продолжал более аккуратно проходиться вновь и вновь языком от дырочки вверх.

Отстранился проверить живая она или нет.

Живая и похоже в шоке от такого оргазма сильного.

Ползу вверх к ней и не успеваю ничего сделать, как Даша хватает меня за шею и целует.

Царапает тело, спускается ладошками к ягодицам и притягивает к себе ближе.

Трусь стояком о промежность, но нет…

Сажусь на колени, и Даша понимает все по-своему.

– Теперь я тебе,