Попробуй меня разлюбить - Мария Николаевна Высоцкая Страница 49

Слышу, как щелкает замок входной двери. Шаги тоже слышу. А потом голос. Родной, но строгий до безумия. Это папа приехал. Думаю, ему уже известно о взрыве.

Спешу в прихожую, потому что каждая минута сейчас на счету. Вот-вот еще раз бабахнет, но на этот раз мы с Кайсаровым точно не выживем.

— Папа, — улыбаюсь, мимолетно касаясь пальцами его плеча.

— Домой, Катерина, — басит без каких-либо подводок. Все в лоб. В этом весь мой отец, церемониться он не будет, особенно если не в духе.

Я умоляюще смотрю на Дана. Мол, сделай что-нибудь. Хоть что-то. Уезжать не хочу и тебя не брошу!

Только вот загвоздка в том, что Кайсаров с моим отцом сейчас солидарен, и отменный минет не помог изменить его решения. Данис хочет, чтобы я сидела за высоким забором, под присмотром охраны. В этом они с папой спелись не на шутку.

— Вещи, Катя, — папа прищуривается, но сам выжидающе смотрит на Дана. Так, будто ждет от него поддержки.

И да! Кайсаров его поддерживает.

— Я помогу, Кать, — тянет меня за руку в спальню.

Как только оказываемся в комнате, прикрывает дверь и прижимает меня к стенке. Я пикнуть не успеваю, а его губы снова близко. Так близко…

Облизываю свои и нерешительно поднимаю глаза.

— Я не поеду, — качаю головой. — Не брошу тебя.

— Еще как бросишь, — улыбается.

У нас снова мир рушится, а он улыбается! Мое возмущение, да у него предела нет, у этого острого негодования от складывающейся ситуации.

— Ты не имеешь права, вы оба не имеете права за меня решать, — стою на своем, а сама не могу даже пошевелиться, та еще воительница.

Дан проходится ладошкой по моему бедру, а потом лапает за задницу.

Склоняется ее ниже. Наши губы тут же оказываются на одном уровне.

— Имеем, — облизывает мою щеку, — не выпендривайся.

Я и не успеваю, если честно. Потому что мы снова целуемся. Жадно. Отрешенно от мира. Будто в последний раз. Меня снова трясет, я впиваюсь ногтями Дану в плечи, жадно прижимаю его к себе, пока его язык орудует у меня во рту.

Сладкий, невероятно сладкий поцелуй, от которого ноги подкашиваются и в трусах снова становится мокро.

Дан прижимает ладонь к моей промежности. Шов от джинсов впивается в самую чувствительную точку, и я охаю. Закрываю глаза, подставляя шею для мелких поцелуев.

Я настолько обескуражена, что не понимаю, как, а главное, когда ласки заканчиваются. Данис больше меня не трогает, лишь слегка придерживает под локоть, а свободной рукой поправляет свою рубашку. Оказывается, я успела расстегнуть несколько пуговиц.

— Возьми телефон и запиши мой номер. Я позвоню сегодня. Не надумывай и, самое главное, Катя, никуда не лезь. Делай то, что говорит отец. Поняла меня?

Киваю.

У меня будет его номер? Он мне позвонит? Сам?

— Ладно, ладно, — лепечу и, отлипнув от стены, открываю дверь в гардеробную.

По сути, мне и брать-то нечего. В доме родителей все есть. Шмоток точно навалом. Может, мак только прихватить?

Засовываю лэптоп в шоппер, на скорую руку завязываю на макушке хвост и быстро переодеваюсь в удобный флисовый костюм.

— Я готова, — выхожу к отцу, который разговаривает по телефону.

Вместо ответа папа кивает сначала мне, потом Дану.

Во дворе меня тут же усаживают на заднее сиденье машины, я даже рот толком не успеваю открыть.

Машина, которую взорвали, не горит. Ее потушили. Отец и Данис о чем-то говорят на улице, Дан кивает на стоящий неподалеку джип. Видимо, за ним тоже приехали.

Отец пожимает Кайсарову руку и спешит ко мне. Как только оказываемся в салоне, отдает водителю приказ везти нас домой.

— Папа…

Он смотрит на меня со злостью, но еще в его глазах усталость.

Поджимаю губы и не решаюсь продолжить. Он примчался сюда в страхе. Возможно, всю дорогу гадал, жива ли я вообще…

— Прости, — бормочу вполголоса, на что папа закрывает глаза и качает головой.

Все прямо как в тот день…

— Где ты была? — сурово, на грани крика спрашивает отец.

Папа смотрит на часы, а потом мне в глаза. Такие они у него сейчас… Ох, мамочки, ничего хорошего, в общем, его взгляд не сулит.

Я стою посреди отцовского кабинета, чувствуя подступающие слезы, а ведь буквально пять минут назад ехала в такси и улыбалась. Данис впервые за все время пригласил меня к себе в гости. Мы много разговаривали, лепили снеговика и смотрели новогодний фильм. Эти несколько часов пролетели за секундочку.

— В гостях, — шмыгаю носом, потому что папа, кажется, впервые повысил на меня голос.

— В каких гостях, Катя? Почему ты не предупредила? Почему не берешь трубки?

Шарю по карманам и, к собственному ужасу, понимаю, что батарея сдохла еще на последнем уроке сегодня.

— Я… У меня телефон сел. Я забыла…

— Забыла? — папа смотрит на меня как на дуру.

Сглатываю слезы и отвожу взгляд. Так больно почему-то. Очень. Я не сделала ничего плохого.

— Ты с этим мальчишкой опять была?

Киваю. После того как папа узнал, чей сын Данис, он как с цепи сорвался. Ничего слушать не хочет. Совсем.

— Мы, кажется, с тобой говорили на эту тему, Катя?! Разве нет? Ты обещала…

— Я ничего не обещала! — срываюсь на крик и громко шмыгаю носом. — Ничего!

— Ты не будешь с ним общаться. Поняла меня?

— Буду. Буду, понял? Данис хороший, я сегодня была у него в гостях, и меня там никто не убил!

Папа после моих слов чуть ли не белеет.

— Ты была у него дома? — прищуривается. И говорит так, боже, будто в гроб сейчас ляжет.

— Я… Я…

— Ты понимаешь, кто его отец? — Папа огибает стол и делает шаг ко мне. — Бандит, Катя! Настоящий. Он убивал людей. Он