Невинная для бабника (СИ) - Шарм Элли Страница 49

– Нет, пастор Тревор! Первый раз слышу такое выражение, – пропыхтел я, задыхаясь.

Пастор, совершенно не стесняясь, вдруг выдал:

– Ты прав, Дэймон. Я это только что придумал, сынок.

Не смотря на свое ужасное состояние и угрозу потерять сознание, я умудрился хохотнуть в ответ.

– Не смейся, мой мальчик. Бог всегда прислушивается к словам священнослужителей.

Как ни странно, но болтовня отца Мэдисон как будто давала мне силы. Пройдя вдоль узкого полностью задымлённого коридора, я затащил Тревора в огромный зал. Здесь было не лучше… Я, черт возьми, даже не могу представить, как нам пробраться к выходу. Все пути отрезаны!

– Давай туда, Дэймон. Там есть ещё один выход.

С трудом передвигая ногами, я понёс священника, не видя перед собой абсолютно ничего, кроме мигающих мушек. Дойдя до двери или того, что так ее напоминало, я собрался с  силами и двинул по ней ногой. Это была единственная преграда, которая отделяла нас с пастором от свободы. По крайней мере, я наделся, что священник указал дорогу верно. Не хотелось бы попасть в санузел, например. Уйти из жизни в таком неприглядном  месте – так себе перспективка! Дверь поддалась. Я словно полетел по длинному узкому коридору. Гул в ушах был такой сильный, что на миг мне показалось, что я оглохну. Неожиданно шум сменился полной удушающей тишиной. Скрипя зубами, я выдохнул в пустоту:

– Я вытащу, вас мистер Тревор.

Сознание начало покидать меня, делая тело невесомым, а мысли поразительно пустыми. Несколько раз я приходил в себя, но потом вновь уплывал куда-то. Ухватиться за реальность не было никакой возможности. И тут я будто сквозь сон слышал крики:

– Сюда! Скорее!

Я чувствовал, как мое тело поднимают и куда-то тащат, но сказать хоть слово не получалось, как бы я не старался. Лишь один раз я смог сфокусировать взгляд. Надо мной в эти минуты склонился ангел. Невероятной красоты ангел, чьи рыжие, словно языки пламени, из которого я с таким трудом выбрался, волосы развивались на ветру. А вот огромные голубые глаза были до боли знакомы…

Дэймон, – слышал я тихий ласковый голос. – Дэймон…

Глава 39

Мэдисон

– Дэймон! – закричала я, видя, как из почти рухнувшего здания, шатаясь, выходит мой парень. Весь в саже, он еле волочил ноги. Он нёс на себе моего отца.

Громко закричав, бросилась в их сторону. Медики, действуя быстро и слаженно, подхватили теряющего сознание Дэйма. Обливаясь слезами, я видела, как моего отца укладывают на носилки.

– Боже! Он жив?! – обратилась я к медикам, заламывая пальцы, находясь в ужасе от увиденного.

Вид открытого  перелома ноги отца заставил   прикусить  онемевшие пальцы. Папа… Взгляд метнулся в сторону  любимого. Не отступая  ни на шаг, я шла за носилками, глотая горькие слёзы.

– Пожалуйста!

Услышав мою тихую мольбу, одна из медсестёр бросила в мою сторону сочувственный взгляд.

– Все будет хорошо. Вот увидите, мисс, – она помогла мне взобраться в машину скорой помощи и даже уступила место рядом с Дэймоном.

Медсестра что-то колдовала над пациентами, то прикладывая маски с кислородом к их лицам, то меря электронным прибором пульс.

– Парень настоящий герой! Бросился в самое пекло, вытащил нашего пастора… – женщина покачала головой.

Внезапно ее взгляд стал более внимательным. Громко охнув, медсестра спросила:

– Так это ваш отец? Вы так похожи, мисс.

Я не секунду не думала над ответом. Стиснув безвольно лежащую руку отца, я кивнула, боясь, что если произнесу хотя бы одно слово, то разревусь.

– Самый лучший отец на свете, – выдохнула я, глядя в осунувшееся лицо.

Дэймон застонал, и я тут же склонилась над ним. Сердце испугано затрепыхалось. Парень силился открыть глаза, но не мог.

– Дэймон, – позвала его. – Дэймон…

На секунду синие глаза открылись. Взгляд был такой, как будто его обладатель где-то далеко, не со мной. Губы беззвучно шевельнулись.

Зарыдав, я провела пальцами по выпачканной сажей щеке. Не обращая внимания на то, что мои слёзы капают парню на обожженную на грудь, я поцеловала его в лоб. Дэймон был весь в синяках, порезах, всюду виднелись воспалённые участки кожи.

– Ваш парень… – скорее утверждая, чем спрашивая, сказала медсестра. – Это же как надо любить, чтобы броситься в огонь, чтобы спасти отца своей девушки?! – она покачала головой, набирая прозрачный раствор в шприц. – Не переживай, девочка! Не надо так убиваться! Твои мужчины сильные и духом и телом, – она аккуратно ввела иглу в руку Дэймона. – Сейчас мы их подлатаем, и ребята будут, как новенькие.

Все время, пока мы ехали, я держала ладонь Дэйма в своей руке. Сердце переполняли щемящая любовь и благодарность. Он спас моего отца. Обколотый обезболивающими, отец лежал закрыв глаза. От его руки к переносной капельнице тянулись провода. Я даже на миг боялась представить, что было бы, если бы я потеряла их…

– Дэйм, – прошептала тихо, поворачиваясь к парню. – Пожалуйста, поправляйся, скорее. Ты мне нужен, любимый.

Когда я отправилась к отцу, выскочив из дома и ничего никому не сказав, даже в страшном сне не могла представить, чем все обернётся. Тогда позабыв даже надеть обувь, я словно мелкий воришка угнала машину Дэймона. Да, стыдно! Но тогда я не видела другого выхода. Ведь спустившись вниз и, встретившись с мамой глазами, я непременно бы разрыдалась, требуя ответа. Как бы мне не было плохо от этой правды, я ни в коем случае не хотела причинять боль своей маме. А осведомленность о том, что она в положении, вовсе не давала мне иного выбора. Именно это вынудило обратиться за правдой к отцу. Перед глазами до сих пор стояло его лицо, когда он увидел меня на входе в церковь. Зареванную, растрёпанную, босиком…

Отец подумал, что меня обидел Дэймон. Однако, чуть позже, когда я задала ему все интересующие меня вопросы, замер, словно статуя. Он мне всегда представлялся непоколебимой горой. Нет ничего, что не мог бы решить пастор Тревор. Он – тот, к кому все шли с вопросами, чтобы услышать ответы. Но, похоже, он совсем не был готов к вопросам, которые задала ему собственная дочь. Я в мельчайших подробностях помнила и то, как дрогнул мускул на его щеке, как опустились широкие плечи, словно на них лег тяжелый  груз. Но! Отец нашёл те слова, что, словно ключик, открыли мою душу. Нет, ничего не поменялось между нами. Теперь я знаю. Я все знаю. Да, пастор мне не родной отец, но разве тот считается отцом, кто дал жизнь биологически? Другого я не знала и даже больше… я с чистой душой могу сказать, что другого я знать и не хочу!

– Не зря мы так похожи, Мэдисон. Бог мне послал тебя. Ты – моя дочь.

И он прав! Что-то в этом было… Тряхнула волосами, я с беспокойством окунулась уже в совершено другие воспоминания. Сердце тревожно заныло, стоило  лишь вспомнить, какой скандал учинил один из прихожан. А именно – Рон. Да, тот самый тихий ничем не примечательный тихоня из одной из самых благочестивых и верующих семей города. Как оказалось, парень был нетрадиционной ориентации. Рон спутался с каким-то скинхедом, за что чуть не поплатились жизнями многие люди, простые ни в чем не повинные прихожане.

Его любовник, распаленный ссорой, поджег церковь. На этом подонок не успокоился, пока не забаррикадировал все выходы из помещения. Он сделал это намеренно, зная, что среди  присутствующих  находится Рон. Тогда люди метались в панике, не зная, как выбраться из коварно расставленной западни.

Я всегда гордилась своим отцом, но в этот день – особенно! Не теряя времени и самообладания, он, четко следуя зову сердца и технике безопасности, вывел людей через запасной выход. Надо было лишь пройти через комнату священнослужителя.

Но отец не учел, что когда последний из прихожан выйдет, на него самого обрушатся балки, держащие потолок. Рыдая и мечась на улице, я готова была залезть в самое пекло! И я бы сделала это, если бы не пожарные, которые не дали мне совершить этот роковой шаг. Видя, как горит здание, я горела вместе с ним. Душа полыхала болью и обречённостью…