Одержимость шейха - Миша Рейн Страница 49

— Я не боюсь тебя.

Ай, глупая. Тягаться со мной вздумала?

— По-хорошему прошу. Скажи. Кто. Кто это сделал?

— Зачем? — облизывает она губы, срываясь на частые вздохи. — Чтобы ты ни сделал, это ничего не изменит. Ничего. Не стоит терять таких верных людей ради какой-то шармуты.

Скрипнув сжатыми зубами, я обхватываю ее затылок и сталкиваю нас лбами, чтобы прорычать в эти проклятые пухлые губы:

— Тогда я буду убивать каждого по одному, но прежде чем они начнут дохнуть, я буду пытать их. Долго и мучительно. На твоих глазах. Пока кто-нибудь из вас не сознается, чьих рук это дело.

Она смотрит на меня своими широко распахнутыми глазами, в которых отражается яркое пламя ненависти.

— Ты мне противен…

Играя желваками, я проявляю нечеловеское усилие и сдерживаюсь от желания сожрать ее губы, вылизать ее дерзкий рот, как голодный пес, добравшийся до куска мяса. Вместо этого я резко натягиваю поводья и вынуждаю коня встать на дыбы, а девушку упасть себе на грудь и уткнутся носом мне в шею. Часть золотистых волос выбивается у нее из-под куфии и падает мне на лицо, хлестая меня при каждом порыве ветра. Я гоню коня с такой скоростью, что у девчонки даже не возникает желания отстраниться, она дрожит еще сильнее, чем раньше, тонкие пальцы сжимают на мне плотную ткань джеллабеи, а порывистое дыхание выжигает на моей шее вечное клеймо. Проклятье, я впервые заранее обречён на проигрыш…

Глава 27. Оазис

ДЖАНСУ

Не знаю, сколько проходит времени беспрерывной скачки, но бедная загнанная лошадь уже задыхается, я слышу эти ужасные хриплые звуки и влажное фырканье, будто изо рта животного идет пена, а яростно подгоняющий его всадник даже и не думает дать ему передохнуть.

Он в бешенстве и прямо сейчас вымещает злость на беззащитном животном. Из-за меня. И только распирающее грудь чувство вины вынуждает меня обратиться к этому чудовищу.

— Останови лошадь, — мой голос сиплый, но я знаю, что он слышит меня. Пусть и всем видом показывает обратное. — Джафар, дай ей отдохнуть. — Пальцы сильнее стискивают на нем джеллабею. Будь ты проклят! Кусаю его за шею, улавливая в воздухе мычащий стон, прежде чем злобно прошипеть на ухо: — Если этот конь погибнет, я больше никогда не заговорю с тобой.

— Он не погибнет, если ты расскажешь мне все, что я хочу знать, — раздается гортанный рык над моей макушкой.

Ненавижу!

Однако измученное животное, запыхавшееся от бессердечной погони, вынуждает меня присмирить свою гордыню.

— Я согласна, — бросаю в полном отчаянии.

И только после этих слов я получаю желанное.

Конь на последнем издыхании забирается в гору, и наконец ему позволяют остановиться. Бедный, как же тяжело он дышит… Но его хозяин не уступает ему в яростном дыхании. Мужская грудь ходит ходуном, а я по-прежнему к ней прижата. Плотнее, чем хотелось бы мне чувствовать подобную близость. Кажется, я даже чувствую удары его черного сердца.

— Ты отвратительно жестокий, — произношу тихо, надеясь, что он не услышит этого. А потом заставляю себя отстраниться от мужчины, пока не успела задуматься о том, что все это время буквально лежала на нем. И пока не начала осуждать себя за это. А что еще мне оставалось делать?

Правда, все мысли вылетают напрочь, когда я встречаюсь с его дикими глазами. Ох… Делаю быстрый вздох, который не приносит мне должного облегчения, ведь я все еще сижу практически на его коленях, лицом к лицу, с катастрофически маленькой дистанцией между нашими телами. Но мне будто все равно, внутри разгорается непреодолимое возмущение. И ему придётся выслушать все, что беспокоит меня.

— Почему ты не остановился сразу?

Молчит. Смотрит прямо в душу, но я выдерживаю тяжесть голодного взгляда.

— Ты мог убить ни в чем неповинное животное.

— Если бы этот конь сдох от скачки, он лишь показал бы мне, как я ошибся, выбрав его. Мне не нужен слабый конь. — Заявляет Аль Нук-Тум бесстрастным тоном. — В пустыне выживает сильнейший.

— Ты бессердечный монстр! — взрываюсь криком, одновременно стискивая кулаки так, что ногти врезаются в кожу ладоней. — Если бы не я, ты бы не оставил лошади выбора! Загнал бы до смерти! Только животное не заслужило такого отношения! Это я тебя разозлила, — тычу в его крепкую грудь пальцем, — так вымести свою злость на мне, а не на нем! Ты проявил слабость, отыгравшись на бедном животном!

Джафар кривит губы, перехватывая мою руку, яростно тычущую в него, и небрежно отталкивает ее в сторону.

— Ты не знаешь, что говоришь, глупая женщина.

Ахаю от столь грубого поведения, но моя колкость застревает в горле, потому что Джафар больше не желает продолжать со мной разговор и в подтверждение спрыгивает с коня, отчего тот даже оступается.

Только меня бородатый хам снимать с седла не спешит, вместо этого он ласково проводит ладонью по спутанной гриве животного, хлопает по крепкой шее и, взяв за поводья, начинает вместе с конем двигаться дальше. Как ни в чем не бывало. Как это на него похоже.

Но моя злость рассыпается пеплом, когда я поднимаю взгляд и вижу картину, вынуждающую меня замолчать и разинуть от восхищения рот.

Впереди расстилается большой оазис. Островок жизни в окружении хаоса песчаных бурь, кусочек весны среди огромных дюн, суровых земель и скал. Глазам не верится. Передо мной будто самый настоящий мираж, тихо оживающий в свете луны. Если рай на земле есть, то он определенно находится здесь.

Прекрасные пальмы склоняются над переливающимся озером, в которое ниспадает каскадом бурлящий водопад, пуская по глади воды беспокойные волны и разбивая отражение белого круга, так ярко сияющего сверху. Интересно, какими красками заиграют удивительные скальные образования под яркими лучами солнца? Сейчас, в плену ночной мглы, они напоминают зеленую медь, но утром, наверное, превратятся в солнечный замок.

— Нравится? — от звука его низкого голоса мое сердце снова превращается в камень, а тело натягивается струной.

Но все же я решаю ответить.

— Да… — незаметно прочищаю горло. — Здесь очень красиво.