Мой друг (СИ) - Лоран Оливия Страница 49

Вижу, как дрожат ее ресницы, как она забавно морщится, а затем просыпается сама. Открывает глаза и смотрит на меня с легкой, блуждающей улыбкой на лице.

Красивая. Запредельно красивая Ми.

— Ты как? — хриплю еще сиплым ото сна голосом.

Молчит. Лишь улыбается шире и смешно поджимает оголившиеся плечи. Усмехаюсь тому, какой по-детски забавной она выглядит. Такая милая скромняга, которую хочется подмять под себя и срывать с губ совсем нескромные крики.

Ползу рукой под одеяло к ее ногам. Продвигаясь выше, сжимаю голую ягодицу, в попытке пробудить в ней ту самую хулиганку.

Мила пронзительно взвизгивает, возмущенно хлопает меня ладошкой по плечу и извивается, откидываясь на спину. Кажется, еще мгновение, и слетит с кровати. Нависая сверху, быстро блокирую ее попытки вырваться и сбежать от меня.

— Я серьезно, — давлю взглядом. — Все нормально?

Выпускаю из захвата ее бедра и прокладываю путь по внутренней стороне ног. Веду ладонью по промежности, охреневая, как самого шмонает по внутренностям от этих простых действий.

Мила, затаив дыхание, застывает, а затем медленно кивает и обнимает меня за шею. Тянется ближе и коротко целует.

Ловлю мягкие губы, проскальзывая языком глубже. Далеко не в первый раз целуемся, но ощущаю всё так же остро, на грани. От ее вкуса плавится рассудок, по всем рецепторам — она.

Шквал одуряющих чувств накатывает убойными дозами, а ведь я только целую свою девочку… Ласкаю ее, выдавая ряд неконтролируемых звуков — ржавые вздохи, резонирующие с утробным мычанием.

— А вообще… — шепчет она, разрывая поцелуй и глубоко вздыхая. — Плохо.

Вопросительно вскидываю брови, отмечая несоответствие ее внешнего вида словам. Сам же пытаюсь рассеять пелену, растянутую по горизонтам сознания.

— Хочу повторить…

Блядь… Снова затягивает туманом, сгущая до плотного марева.

Тело реагирует незамедлительно. Гребаные инстинкты… Одним движением выдергиваю одеяло между нами, что летит на пол, и перехватываю ее крепче вокруг талии, впиваясь пальцами в мягкую плоть. Это какая-то маниакальная потребность проникнуть под кожу. Словно мне мало… Всегда, черт возьми, ее мало.

— Та же проблема, — выдаю со страдальческим видом.

— Почему же проблема? — усмехается Мила и скользит губами по щеке. Лащится, словно котенок.

А я тащусь. Как довольный зверюга, которого так легко приручили.

— Потому как мне все равно будет мало, — заверяю с полной уверенностью. — Мне всегда тебя мало, зай. Особенно сейчас.

Мила задумчиво хмурится, чем вызывает усмешку лишь мысленно, потому как физически все силы брошены на контроль. Осознание того, что мы так и заснули голышом, только все усугубляет. Но я держусь, и это стоит мне титанических усилий.

А затем она говорит довольно тихо и как-то сконфужено:

— После того… что произошло вчера?

Держусь. Всё еще держусь…

— После того, как я вернулся к тебе, как ночевал с тобой всю неделю, как ты была рядом на протяжении суток и сейчас, когда понимаю, что вынужден отпустить.

— Отпустить?

Смущение на ее лице сменяет растерянность. И я уже костерю себя за то, что этот разговор перешел на тему, которую я собирался преподнести иначе. Да и вообще… гораздо позже. Уж явно не сейчас, когда всё полыхает внутри.

— Я только «за», если останешься со мной здесь. Останешься? — каким-то немыслимым образом перевожу на смех, а затем кусаю ее губы.

— Нет… Не могу же…

На самом деле я на это даже не надеялся. Как бы не хотелось ее отпускать, понимаю, что это невозможно. Но один хрен некое уныние пробирает, и тогда уже перехожу к сути:

— В Москве не отпущу, — взглядом подтверждаю, закрепляю сказанное.

— Даже не спрашиваешь? — теперь уже веселится она.

— Зато предупреждаю. Есть время свыкнуться с мыслью.

Снова целую ее, лишая возможности говорить и мусолить решенный вопрос. Бессмысленно. Да и резерва на разговоры не осталось.

— Ты что-то говорила про повторить?

Не дожидаясь ответа, склоняюсь ниже и нападаю на ее офигенную грудь. Обрушиваюсь с бешенной жаждой, срывая крышесносные стоны с ее губ. Впиваюсь зубами, следом сосу и снова кусаю напряженный сосок, а затем зализываю с особой нежностью. Другой атакую рукой, несильно щипая, лаская и раскатывая между пальцами.

— Пиздец, какая ты, — хриплю на низких. — Не устану повторять… Охренительно вкусная.

По телу бомбят раскаты возбуждения, член в какой-то агонии скользит по промежности Ми, утопая в ее наслаждении, и требует войти на свою уже захваченную территорию. Осознанно торможу порыв, растягивая и без того лютое удовольствие.

Мила же… раскрывает ноги шире, выгибается навстречу и так сладко стонет… А когда обхватывает меня ладошкой и направляет к своему входу — из глаз словно искры летят.

Толкаюсь на всю длину не слишком спешно, но достаточно быстро, чтобы одуреть от предельных ощущений. А они другие… Не такие как в первый раз. Помутненным рассудком не сразу допираю, в упор не вижу причин.

Прошибает глобально. По всей площади тела колотит нещадно.

Пока натужно перевожу дыхание, Ми побуждает к движению — то прижимается ближе, то отстраняется на минимальное расстояние. И я, наконец, только сейчас понимаю, что ощущаю ее кожа к коже…

Крышу подрывает. Накрыло лютейше. Но я двигаюсь…

С сиплыми хрипами тащусь наружу и следом рвусь глубже, до новых припадков и потери ума. От размеренного скольжения до более быстрых толчков, пока не замираю, чтобы вынужденно снизить накал.

— Тём, — шепчет Мила. — Хочу на тебе…

Покидаю ее тиски, боясь разрядиться раньше, чем она достигнет своего пика. Откидываюсь на спину и утягиваю наверх свою требовательную заю, что готова познать и другие оттенки удовольствия.

Насаживается сама, неспеша и дрожа всем телом. Прикрывая глаза, учащенно дышит. А когда поднимает веки и проходится языком вскользь по распахнутым губах, крепче впиваюсь пальцами в ее бедра, теряясь и утопая в ее затянутом похотью взгляде, что отражает мой собственный.

— Нормально?

Черт знает, откуда берутся силы говорить, но не спросить не могу. С какой-то сладкой мукой проживаю каждую секунду. Кайфую в моменте, тяну, растягиваю и давлю желание сорваться на условный бег. Топлю в чувствах и ощущениях.

— Очень…

Как же она охерительно смотрится на мне… Восхитительно.

И когда начинаю размеренно двигаться, проникая глубже, выхожу и снова толкаюсь в нее — стираются все установки, последние ограничители отлетают. И я срываюсь на ускоренный темп.

Так быстро, так медленно.

Так много, так мало.

Так остро и глубоко, до краев и на верхах сплошного, безмерного, адового и райского наслаждения.

Разрушаясь и объединяясь в одно целое, кончаем практически одновременно.

Глохну от протяжных стонов и судорожных криков Ми, прижимая ее к груди, когда обессиленно падает на меня. Слепну от собственного удовольствия и мощнейшей эйфории, вытаскивая член наружу и изливаясь на ее ягодицы и поясницу.

Долго… слишком долго пытаемся выровнять сбившееся дыхание и успокоить сердцебиение для такого стремительного подъема и разрыва при падении.

Донельзя. До смерти.

Моя реальная Ми… Реальная.

ЭПИЛОГ

спустя 9 лет

Спойлер:

Даже после самой темной ночи наступает рассвет…

— Соколова! С ума сошла?! Куда собралась?

Хватаюсь рукой за дверь, пытаясь заскочить следом за нашим кардиохирургом.

— Борис Сергеевич, я же кардиолог!

Сердце так громко стучит в груди, что я едва разбираю его слова. Совсем не соображаю, что творю… Готова бежать в операционную за командой специалистов.

— Твою ж мать, не зли меня! — багровеет он. — В ординаторской жди, а лучше иди домой.

Господи! Да я же и вправду сойду с ума!

Нервно кусаю губы и смотрю на захлопнувшуюся перед носом дверь. От бессилия готова на стену лезть.

Трясущимися руками достаю телефон и набираю мужа. Пока слушаю в трубке мучительно длинные гудки, принимаюсь мерить шагами коридоры клиники. Так и не дождавшись ответа от Артёма, беспомощно скулю.