М.С. Валентайн - Пленение Селии Страница 49

— Дорогой кузен, ты не допил свой кофе, — сказал он, заметив, что чашка полна и, наверно, кофе кузена остыл так же, как и его.

— Я не хочу кофе, — проворчал Колин, злобно глядя на сэра Джейсона, рука которого проникала в такие места его возлюбленной, на которые мог покушаться лишь законный муж. А Колин собирался стать ее мужем. Его лицо и шея налились неестественной пурпурной краской, а у виска начала пульсировать крохотная жилка.

Старший Хардвик потянул Селию на свои колени, все время продолжая мило улыбаться побагровевшему родственнику. Он держал ее крепко, чтобы предотвратить бегство, ибо не хотел снова пережить недавнее событие. Его пенис самостоятельно ткнул ее между щеками ягодиц, словно обнюхивая отдающие мускусом ворота, отчего лицо Селии стало столь же багровым, сколь сердитая физиономия, взиравшая на них. Словно в ответ на происходившее, теплая влага проникла в ткань, укрывавшую бедро сэра Джейсона. Влага исходила из девственной щели Селии. Это дало ему повод улыбнуться еще шире, особенно после того, как Селия плотно сжала бедра, чтобы остановить поток. Он протянул руку, взял нетронутую чашку Колина и окунул в нее палец. Как он и подозревал, кофе остыл.

Передняя часть фартука Селии задралась от прикосновения руки сэра Джейсона, и нижняя часть пленницы осталась неприкрытой, когда он заставил ее прислониться к нему. Изгиб ее спины полностью вписался в выпуклость его широкой груди. Предвкушая дальнейшее, его сердце тяжело стучало, отдаваясь в спине Селии, и слилось с ее бешеным сердцебиением. Он погрузил свой нос в ее волосы, наслаждаясь их свежим запахом. Отбросив сверкающие косы со спины Селии, сэр Джейсон поцеловал ее под ухом, отчего её кожа начала приятно покалывать — она вспомнила, что Колин раньше поступал также, если ему позволяли.

Полагая, что худшее позади, Селия закрыла глаза и тут же забыла, который из кузенов держит ее в своих руках. В конце концов ее мышцы расслабились, и она невольно мысленно вернулась к тем беззаботным пикникам на природе Англии, когда оставалась совсем одна с Колином. Как чисты и невинны были те дни! А ведь ее возлюбленному потребовались целых три месяца, прежде чем он собрался духом поцеловать ее в губы и еще месяцу прежде чем его язык робко встретился с ее языком. Первый раз, когда это произошло, Селия оттолкнула Колина, испугавшись желаний, которые пробудил его язык. Зарождалось настойчивое пульсирование в скромной щели между ее бедер, робкий розовый бутон, скрывавшийся там, начал отчаянно извиваться под влажной полоской ее трусиков, и ей приходилось плотно сжимать бедра, чтобы обуздать его.

Позднее, вернувшись в свою квартиру, Селия легла вздремнуть. Солнце и свежий воздух доконали ее. Ее спальня нагрелась от дневной жары и она разделась до трусиков. Селия пребывала в таком смущении, что не сняла их, чтобы не видеть влажности, возникшей от испытанной вместе с Колином страсти, и спрятала свое почти нагое тело под стеганым одеялом. Вместо ожидаемого мирного сна ее охватило смутное беспокойство. Руки скользнули под эластичную полоску трусиков и нашли гибкий бутон, который дал ей такое чудесное ощущение, когда Колин проник языком в ее рот. Селия никогда так не трогала себя и инстинктивно начала вертеть этим мясистым бугорком. Сначала она пробовала вращать им, ее ярко-голубые глаза виновато скользили по комнате, словно ожидая встречи с Кем-то, кто следит за ее позорными действиями, словно ожидая, что ее, мать и отец стоят в углу и смотрят на нее и тень недовольства ложится на их честные и богобоязненные деревенские лица. Но в комнате никого не было, шевелились лишь кружевные занавески, надувавшиеся от нежного дуновения ветерка, да ее рука, совершавшая движения по кругу. Обрадовавшись, что она совсем одна, Селия осмелела еще больше и нашла, что шелковистый язычок становится значительно гибче, если пальцы левой руки раздвигают окружавшие его пухлые губы. В порыве безрассудства она сбросила одеяло и сняла с себя влажные трусики. Она согнула колени и раздвинула бедра, оказавшиеся на виду сокровенные места подогревали ее возбуждение и выделение влаги.

Селия дотронулась средним пальнем до скользкой поверхности и задвигала им из стороны в сторону, и это новое изобретение, видно, пришлось по вкусу неопытному клитору. Тот надулся от подобных ухаживаний и своим жаром обдал кончик ее шустрого пальчика. Став увереннее, она ускорила движения, сердцебиение учащалось, пока нарастала волна неведомых ощущений. Рука Селии двигалась быстрее и быстрее, ее груди с земляничными сосками устремились вверх из-за недостатка кислорода в ее легких. Она задержала дыхание, боясь, как бы что-то не остановило это чудо, приключившееся с ней. Вдруг нижняя часть ее тела содрогнулась от удивительного толчка. В пустой комнате раздался крик, и она почувствовала, что возносится высоко, а бедра делают движения, словно встречая незримый пенис. Ее палец затерялся во влажных складках, и она не вытаскивала его оттуда, чтобы насладиться пульсацией и запахом первого оргазма, наполнившего летний воздух.

Наконец-то Селия догадалась о функции маленького бутона, который так часто, казалось, проявлял собственную волю. Никто не объяснял ей настоящую цель этого атрибута, даже мать, которая, когда Селия невинным ребенком задала ей этот вопрос, успокоила ее, сочинив наивную сказку о том, что это хвост кролика, жившего в саду. Однако вновь приобретенное знание не меньше смутило взрослую Селию, как и присутствие другого крохотного отверстия под ним, которое вызывало такое наводнение в трусиках всякий раз, когда Колин целовал или ласкал ее. Она действительно будет стыдиться и внешности, и наглой реакции этих атрибутов на действия самого развратного характера.

Вдруг сэр Джейсон одним движением раздвинул ее бедра и вывел Селию из мечтательности. Она даже ахнуть не успела, как его рука оказалась между ними, и пальцами раздвигала пышные губы, пока при утреннем свете в самой глубине не засверкал розовый цвет. Клитор высунулся, показывая себя Колину во всем своем шелковистом блеске, и расцветал прямо у него на глазах. У Колина от желания закружилась голова, когда клитор предстал перед ним в таком виде, и он старался побороть твердевшую в его брюках плоть. Росистая щель сверкала, словно рубин, и палец сэра Джейсона оказался на капюшоне клитора, стараясь, чтобы кузен не упустил ни единой мелочи из этих сочных ухаживаний.

Селия жалобно простонала от такого покушения на свое интимное место и попыталась ускользнуть от пальцев мучителя, но сэр Джейсон ущипнул высунувшийся язычок, безжалостно тянул его, пока Селия не стала молить его, прекратить это действо. Испытав непривычное растяжение, этот кусочек плоти, не знавший мужского прикосновения, выпрямился в сторону Колина и заметно пульсировал от грубого обращения. Видно, у Селии не оставалось иного выбора как лежать, разбросав руки и ноги, на коленях сэра Джейсона с раздвинутыми половыми губами и набухшим клитором, неприлично обнаженными перед взором возлюбленного, за что следовало благодарить любезные пальцы его развращенного кузена. «Колин никогда не совершил бы подобной несправедливости, даже если бы мы были женаты!» — думала она, считая, что ее молодой человек даже не осмелился бы взглянуть на эти места ее тела, если бы сэр Джейсон не принудил его к этому. Несомненно, Колин был не меньше ее унижен этим недостойным спектаклем. Однако неопытная женщина, только что расставшаяся с девственностью, не могла знать подлинной природы мужчины, особенно такого, который происходил из рода Хардвиков.