Татьяна Веденская - Штамп Гименея Страница 49

– Что-то ты быстро, – удивился моей неожиданной в это еще непозднее время Алексей.

– Дело не стоило выеденного яйца, – попыталась сострить я.

– Заметно, – кивнул Алексей и пододвинул ко мне свои полбутылки пива. Я помотала головой. Если бы я могла забыться, я бы так и поступила, но все, что могло быть выпито – было выпито еще вчера, а портить здоровье моего и без того не самого надежного организма я не хотела. Я все-таки не швейцарские часы, чего греха таить, а после всего перенесенного нервы у меня вообще должны на ладан дышать. Нервные-то клетки не восстанавливаются.

– Чего делать-то будешь? – вырвал меня из своих неторопливых мыслей Алексей.

– Если бы я была перелетная птица, я бы сейчас точно куда-нибудь перелетела, – мечтательно развела руками я.

– Репетируешь? – усмехнулся Алексей. – Ну-ну. Кстати, можешь пока остаться у меня, если тебе некуда податься.

– Чего это ты такой добренький? Может, у тебя какие-то свои виды на меня? – забеспокоилась я.

– Ну да, я же женат. А все женатые мужики к тебе неровно дышат, так? – насупился Алексей.

– Просто мне сейчас совершенно не хочется ни о чем думать, ни с кем говорить и ничего делать. Лучше, чем у тебя – это нигде не получится. Но только при условии, что ты сам не заставишь меня думать, говорить и делать.

– Я – не заставлю. Я все равно эту квартиру снимаю. Плати половину и хоть месяц живи. Тебе нужно время, чтобы разобраться в себе.

– А тебе – деньги, – весело подмигнула я. Как все просто. Вечно я во всем ищу подоплеку, второе дно. А человеку, может, просто выгодно, если я у него перекантуюсь. Господи, как это странно, когда перед тобой вдруг закрываются все двери. Вернее, когда ты сам закрываешь перед собой все двери, потому что заходить в них тебе больше не хочется. Тебя там ничего не ждет. А те, кто ждут, сами по себе источник неприятных переживаний. Примерно что-то такое я чувствовала по отношению к своему родному дому. Не к маме, не к брату, ни к отцу, а именно к самому дому. Потому что стоило бы мне только пересечь его порог, как я тут же начала бояться Светиных звонков и Петиных визитов. А Борисовых бы стала не бояться, а, напротив, ждать. Мне же просто хотелось подумать. Я никому не хотела сделать больно. Я позвонила маме, чтобы она не сходила с ума от беспокойства. Чтобы не принялась обзванивать знакомых в поисках моей запутавшейся персоны. И чтобы не принялась трясти мое пьющее начальство в лице слегка косящего под творческого придурка Славика и меланхоличного Гоши.

– Ты где, деточка? – запричитала мама, стоило ей услышать мой голос.

– Не волнуйся, мамочка, со мной все в порядке, – успокоила ее я.

– Как же я могу не волноваться! Где ты была все выходные? – возмутилась она.

– А как свадьба? Рассосалась? – безответственно поинтересовалась я. Мама тут же переключилась и принялась в деталях расписывать, кто как отреагировал на эту сногсшибательную новость, кто что сказал, сделал и подумал.

– Это-то ты откуда знаешь? – улыбнулась я.

– Да у них все по лицу видно было.

– А ты как их лицо по телефону разглядела? – заподозрила неладное я. Мама суетливо начала рассказывать, как она замучилась возвращать свадебное платье, отменять заказ в ресторане, обзванивать гостей. Но потом запуталась, замолчала и принялась так очевидно краснеть, что я это почувствовала даже не видя. Мама передохнула и рассказала, что наша многочисленная толпа родных, знакомых и бывших однокурсников приезжала к ней, чтобы ее утешить и поддержать в этот трудный миг.

– Пиши, чтобы посмотреть на чужую разборку, – кивнула я и с облегчением констатировала, что сбежала я очень правильно. – А Света приезжала?

– Светочка очень помогла, – добавила мама несколько обиженным тоном. Я понимала, что мама не для того рожала меня в муках на свет, чтобы пережить такое и бла-бла-бла, но… Новость о том, что Света приезжает ко мне домой и исполняет священных долг лучшей подруги, окончательно отвратила меня от идеи вернуться домой. Кто знает, какие еще психологические приемы и способы давления Света знает и будет готова ко мне применить.

– Пожалуй, я приму твое щедрое предложение, – задумчиво проговорила я, глядя, как Алексей на кухне пытается смастерить макароны с тушенкой. Мама напряженно вслушивалась в мою речь, но я накрыла трубку рукой, чтобы оградить ее от новых потрясений. Еще бы, я торчу безвылазно в квартире очередного женатого мужика, который собирается брать с меня деньги за проживание.

– Гони сто баксов, – легко объявил цену независимости он. Я кивнула и продолжила беседу с волнующейся за меня мамулей. Я все бы отдала, чтобы побежать домой и прижаться к ее все понимающей груди. Но тогда мне так и не удастся самой жить свою жизнь. Я буду все время действовать по чьей-то упрямой, хоть и заботливой указке. Так что, я заверила маму, что вполне хорошо устроена, что буду звонить и не буду ее волновать. А также что через очень короткое время все образуется и мы с ней будем, как и раньше, весело пить чай по вечерам и обсуждать все-все.

– Что же ты будешь делать, доченька? – всхлипнула мама. Я вздохнула. Если бы я еще и сама знала.

– Подумаю. Ладно, мам, я пойду? Я тебе еще позвоню. Через пару дней, ладно?

– Хорошо, – обреченно кивнула мама.

– Ну, пока?

– Ой, подожди! – затарахтела мама, пытаясь, видимо, удержать меня. – Тебе тут столько всяких людей звонило. И помнишь, я тебе говорила про Бориса?

– Про Бориса? – выпрямилась я. Улыбка сползла с моего лица. Значит, я была права. Он и теперь будет мне рассказывать сказки, что я все не так поняла и что надо только немного подождать.

– Ну да, – растерялась мама от моего злющего тона.

– И что? Он звонил? Приезжал? Что?

– Звонил, – мамин голос задрожал.

– Мне это неинтересно. Мне неинтересно, что говорил Борис, что он делал, что врал и чего обещал. Я бы хотела, чтобы ты больше при мне не называла даже этого имени. Обещаешь?

– Но, деточка? – мама явно расстроилась. Но я была непреклонна.

– Или я не стану тебе звонить. Ты меня нервируешь, а мне сейчас и так не легко!

– Хорошо, – обреченно выдохнула мама. Я уверила ее в своей любви (что было чистой правдой) и повесила трубку. Однако после этого разговора я поняла, что здесь, в Москве мне не дадут покоя.

– Интересно, что когда до меня никому и дела не было, я только и делала, что пыталась к кому-то набиться. В друзья, в любовницы, в любимые. А теперь, когда я и видеть никого не желаю, все лезут ко мне в душу. Почему бы им всем от меня не отвязаться?

– Ты же сама ответила на свой вопрос. Тебе и дела никакого нет ни до кого. Люди такого не переносят, – резонно изрек Алексей.