Аманда Мэдисон - Друг семьи Страница 5

– Нет.

– Да. Только Рейчел – будь добр, запомни это. Жоан мрачно нахмурился. И Рейчел поспешно приложила палец к его губам.

– О, не делай такое ужасное лицо, прошу тебя!

– Каково имя, таково и лицо, дорогая, – невнятно проговорил он.

Палец поспешно отдернулся.

– Но у тебя нет выбора, – произнесла Рейчел тоном, не допускающим возражений.

– Хмм… Рейчел никуда не годится. Ты не похожа на Рейчел. Я все-таки предпочитаю Рейчи. Это имя идет тебе. Оно… оно такое же прелестное, непосредственное, как и ты сама.

– Хочешь сказать, что я прелестна? – пробормотала она, вдруг смутившись.

Жоан ничего не ответил, помолчал немного, затем, мягко взяв Рейчел за подбородок, повернул ее лицо к лунному свету. Его взгляд был столь красноречивым, что у молодой женщины перехватило дыхание.

– Ты так прелестна, что я не могу насмотреться на тебя, несмотря на то что заставила меня страдать.

– Я заставила тебя страдать? – воскликнула пораженная Рейчел.

Надежда и боль вновь ожили в ее сердце. Она ненавидела оба эти чувства. Это нечестно! Мир переменился! Она переменилась! И вот теперь Жоан, произнеся лишь несколько слов, воскресил в ней прежние мечты и опасения.

Он нежно коснулся ее щеки тыльной стороной пальцев.

– Ты и представить не можешь как.

2

Жоан прогуливался по винограднику, его ковбойские сапоги глубоко погружались в рыхлую почву. Утренний воздух был сладок, прохладен, бодрящ, и Жоан впивал его полной грудью.

Хотя много времени прошло с тех пор, как он приехал сюда впервые, наследник семьи де Сакадуро-Кабрал каждое утро навещал то место, где в напоенной солнцем тишине вызревал виноград. Он знал: для того чтобы вино получилось хорошим, недостаточно дать растениям свет, влагу и удобрения. Им нужна еще и любовь. А Жоан любил свое дело всем сердцем.

Всем сердцем… Перед мысленным взором сразу же возник образ Рейчи.

О, с ней было нелегко. Она умела возбуждать в окружающих противоречивые эмоции. Кто-то любил ее, кто-то ненавидел, но равнодушным Рейчел не оставляла никого.

Жоан пленился ею еще в то время, когда она была малюткой Рейчи. Прелестной, непредсказуемой, озорной. Очаровательное дитя, с длинными темными волосами и живым взглядом голубых глаз, вызывало в нем инстинктивное желание оберегать и защищать. Быть старшим братом.

И Жоан старался как мог. Учил ее водить машину. Провожал на школьные вечеринки. Помогал делать уроки. Заступался за Рейчел перед ее родителями, когда та ссорилась с ними. Силой таскал на занятия, когда негодница, поругавшись с учителем, объявила всем, что покидает школу. Рейчи.

Вспыльчивая, импульсивная, страстная Рейчи. Жоан, сам того не замечая, улыбнулся своим мыслям. Потом улыбка померкла. О, если бы она не предприняла той глупой попытки соблазнить его! Даже теперь ему становилось не по себе при воспоминании о том вечере. Рейчел тогда забралась к нему на колени и, воспользовавшись его замешательством, принялась страстно целовать. Ее полураскрытые губы и нежный язычок… ему никогда не забыть это ощущение.

Жоан тогда постарался прекратить это, но шалунья только смеялась, продолжая делать, что хотела. С ужасом чувствуя, что его голова начинает опасно кружиться, он предпринял отчаянную попытку отцепить искусительницу от себя. При этом положил руку на ее обнажившееся бедро и обнаружил… отсутствие трусиков.

Жоан мог бы посмеяться над ней. Превратить все в шутку, заставить пожалеть о содеянном. Но вместо этого ответил на поцелуй со всем жаром молодости. Почувствовав, что теряет над собой контроль, он испугался за девушку. Оторвав наконец ее от себя, Жоан сказал что-то резкое, оскорбительное. Рейчел сразу стала какой-то потерянной. Она стояла перед Жоаном, теребя подол коротенькой юбочки, изо всех сил стараясь не заплакать, а потом выбежала прочь.

Он мог бы догнать ее, поговорить, все объяснить. Но гордость и стыд за происшедшее не позволили сделать это. Жоан тогда сказал себе, что Рейчел не станет слушать его оправданий. Что им нужно время, чтобы прийти в себя. И правда, им понадобилась пропасть времени.

Размышляя о том случае, Жоан направился обратно к дому, осматривая молодые лозы, которые приказал прошлой весной подсадить к уже зрелым растениям. Ростки были еще очень нежны и требовали ухода. Жоан с тревогой посмотрел, не повредил ли их мороз, но, к счастью, молодые растеньица стойко перенесли заморозки.

Когда Рейчел уехала в колледж, Жоан понял, что сильно тоскует о ней. Санта-Роза был маленьким городишком, и без Теренса и Рейчи он потерял для него всю свою привлекательность. Жоан вернулся в Португалию, где некоторое время помогал отцу восстанавливать виноградники.

Они славно тогда поработали. Четыре года спустя отец предложил ему вернуться в Калифорнию для того, чтобы взять на себя руководство тамошними виноградниками. Жоан не возражал, так как хотел поэкспериментировать с новыми сортами винограда и наладить производство портвейна, не уступающего португальским образцам…

Подойдя к дому, Жоан поднялся на каменную террасу. В хорошую погоду он любил здесь завтракать, наслаждаясь солнцем и свежим воздухом. Сев за стол, Жоан раскрыл утреннюю газету.

В это время дверь, ведущая в дом, распахнулась и появилась Рейчел. Их глаза встретились, и Жоан почувствовал, как электрический ток пробежал по его жилам. О, он хорошо помнил, каково держать в объятиях эту женщину. Она была, словно спелая виноградная гроздь – нежная и упругая, наполненная восхитительной силой жизни.

– Доброе утро, Жоан.

Этот голос – мягкий, грудной, негромкий – заставил его сердце болезненно заныть. Поспешно отложив газету, Жоан поднялся навстречу Рейчел.

– Доброе утро, дорогая. Как спала?

Ее ответная улыбка вышла несколько натянутой.

– На удивление хорошо. Прекрасная кровать стоит в комнате для гостей.

В руке Рейчел держала чемодан. Сумка с одеждой висела через плечо. Она уже собралась.

– Все-таки уезжаешь?

Рейчел помолчала. Потом шмыгнула носом, будто бы снова стала маленькой девочкой.

– Так легче, Жоан. Меньше привыкаешь.

– Боишься, что у тебя возникнет нездоровая привязанность к кровати?

Уголок ее рта дрогнул.

– Ты говоришь, как опытный психоаналитик.

– Я встречался с одной из них в прошлом году.

– И как?

– Никак. У нее была аллергия на виноград. Заставила меня выбирать.

– О, Жоан, как это ужасно! – воскликнула Рейчел.

– Действительно, как она могла попросить о таком?

– Да нет же. Как ужасно для этой женщины! Должно быть, она плохо тебя знала. В противном случае, не стала бы так ставить вопрос.