Снова и снова (СИ) - Коваль Алекс Страница 5

— А если поменять…

— Единственное, что ты можешь поменять, Дёмин, — это клуб. Все, претензии не принимаются, отказы тоже. Решайте свои проблемы с Метлицким и давайте уже общими усилиями закрепимся в верхней строчке турнирной таблицы. А то пока что мы болтаемся, как… кхм… ты меня понял. Завтра земля в четыре, лёд в шесть.

— Понял, — подтверждаю, что понял сказанное, и отключаюсь.

Метлицкий, Метлицкий. То, как он оскалился, поняв, что я могу приударить за его сестрицей, мне понравилось. Уладить конфликт прошлого? Вроде и не проблема вовсе. Но я так понимаю, что мы не сойдемся во мнениях. Ведь я не собираюсь изменять свои планы по поводу дерзкой фигуристки. Она еще ответит за фингал. И без Метлицкого тут не обойдется.

Глава 5. Женя

На улицу вылетела, как ошпаренная. Щеки горят, руки трясутся. Черт бы побрал этого Дёмина! И как бы ни старалась, но мысли упрямо возвращаются к произошедшему в душевой. Его руки, так собственнически трогающие меня. Смелые ласки, от которых тепло разливалось по телу. И его запах, такой знакомый и почти родной. По телу пробегают мурашки, а перед глазами его довольная ухмылка. Но нет, так просто я не сдамся. Прекрасно понимаю, что я для него буду очередной, пускающей слюни.

— Главное, пройти отбор, — твержу себе под нос как мантру.

Решаюсь пройтись до дома пешком. Погода еще не зимняя, но уже и не осенняя. Раньше я любила это время года. Но в последнее время мне абсолютно все равно. На все, кроме катания. «И Дёмина», — вторгается в мои размышления внутренний голос, но я его упорно игнорирую.

Только на льду я становлюсь сама собой. Только в танце я отдаюсь своим чувствам, что разрывают меня. Именно в танец я вложила свои обиду и неразделенную первую любовь, свое унижение перед толпой ребят. Этого я никогда не смогу простить.

Нет, мне нет никакого дела до этого неотесанного, зазнавшегося самовлюбленного нарцисса. Улыбаюсь своей решительности. Не нужно мне его внимание. И желательно, чтобы он и рядом не появлялся. Хотя теперь это будет сделать сложно. Один спортивный комплекс, одна арена, один лед. И это жутко бесит. Словно я попала в капкан, еще непонятно, для кого расставленный.

— Мам, я дома, — закрываю входную дверь и привычным движением кидаю связку ключей на обувницу.

— Что так долго? — она появляется в коридорчике, вытирая руки о полотенце.

— Устинова задержала, — бросаю сумку в угол и снимаю теплые кроссовки.

— Снова что-то не получается!

Только не надо нравоучений, не сейчас:

— Ма, я устала, давай не сейчас, — с мольбой смотрю на мать.

— А ты мне рот не затыкай, — тут же заводится она и швыряет в меня полотенце. — Я не для того тебя растила, чтобы ты витала в облаках. И время мое, потраченное на тебя, будь добра отработать, — со злостью сыплются ее слова, ударяясь о мое сознание.

— Скажи лучше сразу, что жалеешь о моем рождении, — обхожу ее и направляюсь в свою комнату.

— Ты как с матерью разговариваешь? — взвизгивает она, а я уже закрываю дверь комнаты и обессиленно падаю на кровать.

В такие моменты я понимаю отца, который бросил нас, когда мне было пару лет. Его я толком даже не помню. Мать мне словно не может этого простить. Поэтому я и окунулась с головой в учебу, окончив школу с золотой медалью. И катание. Только золото, а не дай бог серебро принести — я тут же становилась бездарностью.

Я знаю, что мама мной гордится, но старается этого не показывать. А мне с детства хочется увидеть ее теплую улыбку, услышать ее одобрение и похвалу. Я, как робот, запрограммирована только на идеальный результат. Идеальный для нее. Мое мнение ее не интересует. Я обязана, и точка. Поэтому мои чувства остаются при мне. С самого детства я сама рассчитываю на себя, зная, что никто не кинется на помощь, тем более, родная мать. Ведь ей так важно похвастаться моими достижениями. Она до сих пор мечтает, чтобы отец жалел о своем уходе. Ведь у него растет такая удивительная дочь. Которую воспитала она!

Дождавшись, когда мать хлопнет дверью своей спальни, выбираюсь на кухню. Все-таки есть очень хочется, аж до спазмов в желудке.

Набираю еды в тарелку и возвращаюсь в спальню. Скидываю с себя спортивный костюм, включаю телек. Забираюсь в постель с тарелкой, ставя ее в ноги. По каналу идет фильм, судя по картинкам, роман. Включаю как раз в тот момент, когда парень целует девушку, трепетно привлекая героиню к себе. Она обнимает его за шею, запуская свои пальцы в его волосы. А мой воспаленный и уставший мозг подкидывает иные картинки. Глупые мечты, где Кир обнимает меня. Целует нежно и так сладко, что начинает кружиться голова, а я запутываюсь пальцами в его густой каштановой шевелюре, ощущая мягкость волос. Его прикосновения к груди вызывают новую волну мурашек по телу. Пронизывает током до самой макушки, заставляя непроизвольно выгнуть спину от наслаждения. И когда мое расшалившееся воображение позволяет его руке проникнуть под резинку брюк, я тут же распахиваю глаза.

Стоп!

Так дело не пойдет. Он только первый день в городе, а у меня уже крыша поехала. Не собираюсь я растекаться у его ног розовой лужицей. Нет, и это стопроцентный ответ. Злая на себя и на свое распаленное тело, отставляю так и нетронутый ужин на стол. Выключаю этот чертов ящик и падаю в постель, накрывшись одеялом с головой.

Мое упрямое сознание работает не в мою пользу. Поэтому приходится достать телефон с наушниками и включить композицию, под которую катаю произвольную программу. Теперь образ нахального Демина сменяют фигуры, которые я выполняю с блестящей точностью. Мысленно на десять кругов идеально откатав всю программу, я проваливаюсь в беспокойный сон, где Демин отбирает у меня золотую олимпийскую медаль.

Утром просыпаюсь в слегка разбитом состоянии. В обед договорились встретиться с Димкой. Обещала ему помочь с курсовой.

Мама уже ушла на работу, и мне удается спокойно, без лишних нравоучений собрать вещи на тренировку. Уже в начале первого я выхожу из дома. На улице октябрь, дождь то и дело успевает надоедать внезапным своим началом. Ветер пробирает до костей, и я спешу заскочить в теплый автобус.

Мое любимое кафе находится неподалеку от спортивной арены. Когда переступаю порог заведения, меня окутывает аромат свежесваренного кофе и изумительных французских булочек. Димка уже сидит за дальним столиком и, уставившись в экран ноутбука, с видом вселенской печали чешет затылок.

— Что, Метлицкий, настолько все плохо?

— Женёк, привет!

Парень с невероятной прытью, какую совсем не ожидаешь, смотря на его крупногабаритную фигуру, вскакивает и стискивает меня в медвежьих объятиях.

— Я уже заказал тебе любимый Латте и круасаны.

— Спасибо, конечно, — тяжко вздыхаю, разглядывая аппетитную тарелочку с нежнейшей выпечкой, — да нельзя. Сейчас перед отбором мне вообще шаг влево, шаг вправо — расстрел от Устиновой.

— Она тетка у вас жесткая. Вчера неплохо так Дёмина оттянула. Это новичок наш. Верней, как новичок, в прошлом с «Барсами» в МХЛ играл, наглый тип.

Замираю, понимая, что так или иначе все равно возвращаюсь к Киру. А судя по тону брата, у них все не слишком гладко.

— За что она его?

— Да так… — машет рукой Димка и старательно отводит взгляд.

— Ну, ясно.

Кидаю спортивную сумку на диванчик и устраиваюсь напротив парня. Сгребаю к себе его несчастную технику и свой кофе.

— А что у вас с Киром какие-то контры? — стараюсь, чтобы голос звучал как можно непринужденней. Да выходит не очень, и Метлицкий явно замечает проскользнувший интерес.

— С Киром, значит?.. Женёк, вы что, знакомы?

— Нет! — выпалила и глазом не моргнув. — Откуда мне его знать? И вообще, забудь. Лучше скажи, что у тебя с курсовой? Инфу набрал, как я просила?

Димка молча «проглатывает» мой резкий перескок с темы на тему, и мы сворачиваем в более безопасное русло.