Моя запретная - Виктория Победа Страница 5

— Иди я сказал, — рычу практически. Нормально же попросил.

Белый называет меня дебилом клиническим и наконец сваливает из класса. Сразу бы так.

А я вообще не знаю, что дальше делать, мне просто жизненно необходимо оказаться ближе к ней.

Александровна продолжает пялиться в телефон и что-то на нем спешно строчить, а меня бесит, бесит то, что она меня не замечает.

Я ведь нарочно ее смутил, и стих я выбрал не случайно, хотел ее реакции добиться и добился. Да я, блин, кажется теперь зависим от румянца на щеках Александровны.

Ох, черт, и зачем только вспомнил?

Так вот вернемся к тому, что меня жутко бесит ее теперешнее безразличие. Я надеялся на немного иное развитие событий. Например, что она будет следить за тем, как я покину класс, чтобы выдохнуть. Я ведь не слепой и не дурак, видел, как она периодически бросала на меня опасливый взгляд, а сейчас словно забыла обо мне.

По самолюбию моему это, конечно, ударило, и по самооценке — тоже. Чего уж там, я ж не урод. Вообще нет. Смазливый, девкам нравлюсь. Ну а че, шутка ли, махина под два метра ростом, не дохлый, в зал хожу, форму держу, а еще рукопашкой занимаюсь. Непрофессионально, но вполне серьезно. В общем на обычного, в общепринятом понимании ботаника-дохлика не похож. И да, скромность не самая моя сильная черта, что в общем-то жить не мешает, а скорее помогает.

Подхожу к столу, за котором сидит Александровна, она настолько удивлена, что даже не замечает моего приближения.

На меня внимание обращает только когда я совсем вплотную подбираюсь. Она резко вскидывает голову и быстро нажимает на кнопку блокировки экрана, а потом и вовсе бросает телефон в свою огромную сумку.

И чего так испугалась? Словно интимные фотки свои посылала.

Да, чтоб тебя, и зачем я об этом подумал?

— Вы что-то хотели, Волков? — спрашивает она, поднимаясь со стула.

Видно, некомфортно ей снизу вверх на меня смотреть. Вот только она же кнопка по сравнению со мной, даже на каблуках. Александровна смотрит на меня, так пристально, и эти глаза ее синие меня с ума сводят.

Держи себя в руках, Клык.

Не хорошо на хорошеньких молоденьких руссичек бросаться. Не в первый день во всяком случае.

Я улыбаюсь. Черт, какая она все-таки кнопка. И веснушки эти на носу, я точно не переживу этот год.

Делаю шаг к ней, сам не особо понимая, что творю, оттесняю Александровну к доске, сам нависаю сверху, и ставлю руки по обеим сторонам от головы руссички.

— Волков, вы что себе позволяете, немедленно покиньте класс, — она так старается держать лицо, сохранять образ строгой училки, не понимая, что только хуже делает и с каждым ее словом, с каждым движением ее маленького, покрытого веснушками носика, с каждой новой морщинкой, выступившей на ее лбу, от того, что она хмурится, я дурею все сильнее, теряю рассудок, отключаю тормоза.

И мне совершенно фиолетово, что там за дверью шастают люди, что вот-вот в кабинет вломится следующий после нас класс и застанет нас вот в таком интересном положении. Мне просто плевать.

Тянусь рукой к ее волосам и стягиваю чертову резинку. Александровна не двигается, только губки свои нереально привлекательные размыкает, а мне ее поцеловать хочется, и я сейчас это так отчетливо понимаю.

Волосы руссички, получив свободу, падают на плечи, и я просто кайфую от того, какая Александровна хорошенькая. Невозможно просто.

— Волков… Егор… — она смотрит на меня испуганно, кладет маленькие изящные ладошки на мою грудь, в попытке оттолкнуть, чем лишь сильнее подогревает мой азарт.

— Ксюша, — смакую ее имя на языке. Мне нравится. Она мне, блин, вся нравится.

Утыкаюсь носом в ее волосы, она пахнет фруктами, какой-то смесью клубники и чего-то еще, что я не могу разобрать.

— Пойдем со мной на свидание? — выдаю то, что воспроизводит мой воспаленный от ее близости мозг.

Ой дурак.

И ответочка прилетает в тот же миг.

В маленьком котенке просыпается пантера. Александровна впивается ногтями в мою грудь и отталкивает резко.

— Ксения Александровна! — громко произносит она. — И что вы себе позволяете, я — ваш преподаватель, а не одноклассница. Я сделаю вид, что этого не было, на первый раз, а теперь покиньте класс.

— Строгая-строгая училка, — скалюсь, глядя на нее.

Черт. Это как же меня повело, что я выдал такое вслух. А впрочем.

— Ресторан? Кино? Парк? Каток? — перечисляю какие-то глупые банальности. Надо что-то поинтереснее, только я вообще во все это не врубаюсь и не шарю совсем.

Да и с чего бы? Девчонки как-то сами на меня вешаются, на свидания я никого не звал и не зову. Не потому что жмот, а потому что мне неинтересно это. У меня относительно них вообще другие интересы, и держаться за ручку — не один из них.

А Александровну хочется подержать, с ней хочется на свидание, чтобы как правильно.

— Вон я сказала, — шипит маленькая злючка.

— Ну чего ты такая ершистая, не нравлюсь?

— Волков, пошел вон. Я тебе не девочка, я…

— Не то, чтобы меня сильно волновал твой опыт, — улыбаюсь и просто кайфую нереально от того, как вспыхивают ее щечки, как расширяются глаза.

Мне никогда не надоест на это смотреть. Никогда.

— Да как ты…да что ты… — она снова запинается, краснеет все больше и больше, явно возмущенная моими словами. А я что? Я в общем-то ничего такого не сказал. Тут уж каждый судит в меру своей испорченности.

— Не психуй, — хватаю ее, беру в плен своих рук, а