Маленький отель на Санторини - Юлия Валерьевна Набокова Страница 5

Кирилл провожает меня до таможни, и по пути я бросаю взгляд на наше отражение в зеркале. Стоило поменять одежду, и образ идеальной пары, какой мы отражались в зеркалах «Москва-сити», рассыпался. Кирилл такой же безупречный – в белой рубашке, галстуке, костюме с иголочки, гладковыбритый и благоухающий парфюмом. Сегодня пятница, и сразу после аэропорта он отправится в офис. А я рядом с ним – в джинсах и в куртке – выгляжу как студентка. Как будто мы не жених и невеста, а персонажи из разных фильмов.

Эта мысль мне не нравится, и, привстав на цыпочки, я целую Кирилла. Чувствую ответную нежность его губ, сильные руки на талии – и на сердце становится легче. Что я себе выдумываю? Все у нас хорошо!

– Жаль, что ты не смог поехать со мной, – вздыхаю я.

– Ты же понимаешь – дела.

Кирилл – более ценный специалист, по сравнению со мной, и его так просто отпустить не могут.

– Хорошего полета! – желает он.

Я прохожу на таможню и оборачиваюсь, махнув рукой Кириллу на прощание.

В ранний час очереди на таможне нет, и я сразу направляюсь к свободному окошку, где сонный пограничник ставит мне штамп в загранпаспорт. Прежде, чем пройти за турникет, ведущий на посадку, я оборачиваюсь. Хочу отыскать взглядом Кирилла на прощание, но его уже нет. Не дождавшись, пока я пройду таможню, он уже спешит на работу, чтобы не опоздать.

В этот миг я особенно ясно понимаю, что мое путешествие началось, и этот путь мне предстоит проделать одной – без Кирилла рядом.

Посадка на рейс в Афины уже началась, и, стоя в очереди, я с любопытством разглядываю других пассажиров. Несколько человек летят в командировку – как компания из трех мужчин в костюмах и с деловыми портфелями. Большинство туристы – в джинсах и кроссовках, в которых удобно гулять по городу. Они оживленно обсуждают, какие достопримечательности надо успеть посетить и на какие экскурсии съездить. До меня долетают названия, знакомые по древнегреческим мифам, которыми я зачитывалась в детстве.

– Первым делом, конечно, в Акрополь! Я мечтаю увидеть кариатид.

– Хорошо бы еще доехать до древних Микен и Коринфа! Там как раз сейчас маки цветут.

– А давайте махнем на гору Олимп!

– На Олимп из Салоников возят, из Афин туда ехать далеко. Лучше в Дельфы, где вещал оракул.

Слушая их веселую болтовню, я завидую их беззаботному отпуску – экскурсиям к античным руинам, фотосессиям, винным дегустациям и пешим прогулкам, ведь мне предстоит поездка совсем иного рода.

Кем был мой отец? Отчего он умер? Знал ли он обо мне с самого рождения или узнал только недавно? Я надеюсь, что смогу найти ответы на эти вопросы в Греции. А пока я показываю свой паспорт и посадочный талон сотруднице у выхода на посадку и сажусь в самолет.

Три с половиной часа полета я проспала. Мне снилось, что я под палящим солнцем взбираюсь на гору Олимп, потому что там меня ждет отец. Очень жарко, солнце слепит до слез, но я упорно карабкаюсь наверх, чтобы взглянуть в лицо отцу. Но когда я из последних сил преодолеваю последний подъем и вижу в тумане мужской силуэт, меня будит стюардесса и просит пристегнуть ремни.

За иллюминатором в синем небе проплывают редкие пушистые облака, и кажется, что где-то там, скрытый за ними, надо мной посмеивается древнегреческий бог сна Гипнос. А земля внизу жизнерадостно-зеленого цвета. В Москве еще не сошел снег, а здесь в начале апреля уже вовсю цветет весна. Я прижимаю нос к стеклу – с каждой минутой прекрасная Греция становится все отчетливей и реальней, обретая очертания рек и городов. С высоты я пытаюсь рассмотреть античные руины, но вскоре внизу раскидывает свои волны море, и я завороженно смотрю на водную рябь, белые яхты и острова. Может быть, где-то там внизу есть и мой остров – сказочный Санторини, который я увижу уже завтра. А пока самолет делает вираж над морем и направляется на материковую часть – в столицу Греции.

Афины встречают меня летним солнцем и теплом. Как будто бабушка, которой я никогда не знала, крепко обнимает меня на выходе из самолета, и появляется неожиданное и приятное чувство, что я вернулась домой.

Получив свой желтый чемодан, я сую в него куртку – в ней уже жарко, и прохожу к выходу.

Спирос обещал прислать за мной водителя, который отвезет меня сначала в отель, а затем к нему в офис. Мне предстоит провести ночь в Афинах, а завтра днем я лечу на Санторини.

В толпе встречающих я замечаю мужчину средних лет, держащего листок с моим именем Вероника Лебедева на английском.

– Привет! – окликаю его я по-английски. – Я Вероника.

– Калимэра, Вероника! – он расплывается в улыбке и делает ударение в моем имени на второй слог. Похоже, именно так меня тут все и будут звать. – Калимэра – это «доброе утро» по-гречески. Идем, Вероника!

По пути из аэропорта в Афины вдоль трассы пышно цветут деревья – белые, розовые, желтые, сиреневые. Как будто мы едем по ботаническому саду! Я делюсь своим восторгом с водителем.

– Вся Греция – как цветущий сад, – сияет он. Мои слова ему приятны, а когда он узнает, что я впервые в Греции, то сообщает, что я выбрала самое удачное время для путешествия и знакомства с Афинами.

Я бы могла возразить, что сезон выбирала не я и что смерть отца нельзя отнести к удачным обстоятельствам. Но, похоже, веселый водитель, посланный Спиросом, не знает, какая причина привела меня сюда. А я не хочу распространяться.

Из колонок льется жизнерадостная греческая музыка, и на душе тепло. В Москве в начале апреля холодно и сыро, а я очутилась в настоящей весенней сказке. Я понятия не имею, каким был мой отец и почему он не разыскал меня при жизни, но сейчас, сидя в такси и глядя на розовые деревья и красные маки на обочинах, я благодарна ему за то, что он