Договорились. Часть 2 - Ирина Воробей Страница 5

— Скромный вы человек, Юрий Петрович, — улыбнулся парень и схватил три имбирных кругляша и тюбик с глазурью. — Похвально.

— А то, — деловито хмыкнул тот. — Государственный муж все-таки.

— Государственный, — дама хихикнула. — Мой ты муж, не выпендривайся.

Легкий толчок в круглый бок осадил профессора. Глаза пристыженно опустились. Карина не выдержала — смешок слетел с губ.

— Зайкин, и на четвертом напиши, пожалуйста: «Самому нехвастливому Губкину».

Он послушно закивал, не отвлекаясь от работы.

— Девушка, можно нам еще три кекса с ананасами, три с черносливом и коробочку печенья.

Карина натянула полиэтиленовую перчатку на одну руку, а второй схватила бумажный пакет, чтобы накидать туда выпечки.

— С ананасами шесть возьми, — шепнул Губкин.

— Молчи, ты на диете, — упреком ответила жена.

— Когда еще такого поедим, — мужчина не успокаивался. — Диета подождет. После Зайкинской выпечки все равно ничего в глотку не лезет.

Парень зарумянился, словив подмигивание профессора. Карина тоже испытала укол гордости, будто это она натренировала Зайкина так стряпать, а сама добавила еще три кекса к ананасовым, после того, как дама безнадежно махнула рукой, перестав сопротивляться.

Они расплатились, и девушка вручила им пакет с кексами и печеньем. Пряники Зайкин передал отдельно лично в руки Юрию Петровичу.

— Ох, спасибо.

Искренняя улыбка озарила всегда по-профессорски хмурое лицо мужчины. Довольный серый взгляд вчитывался в глазурный текст на каждом прянике.

— На здоровье, — Зайкин пышел радостью, сиял как единственный фонарь в ночном переулке, был таким же тонким и длинным, и со временем разгорался сильнее.

— Ну, не прощаемся, — кивнул декан и повел супругу к паназиатской экзотике напротив.

После Губкиных подходили другие знакомые Зайкина, которых Карина не знала: молодые и не очень мужчины и женщины, подростки, дети. Каждый спрашивал о чем-нибудь своем. «Как ему на всех памяти и сил хватает», — удивлялась про себя девушка. Ей в университете и ленте новостей информации было завались, а он еще столько же получал от других людей, если не больше. И не уставал им улыбаться, задавать вопросы, интересоваться делами. Приходили подписчицы, с которыми он, видимо, хорошо общался в онлайне. У них тоже нашлись свои темы.

Девушка за ним с тоской наблюдала, вспоминала, что рассказывала о нем Полина. Он и на нее находил силы, изображал влюбленность и интерес. Сестренка ничуть не сомневалась. Порой Карину настигала паранойя, что Зайкин вовсе не имитирует, а, действительно, влюбляется. Морально она к этому готовилась, как будет одинокой тенью на их свадьбе, потом несчастной нянькой их детей, а в конце останется никому не нужной обузой, за которой им придется ухаживать из жалости. Работа не позволила ей углубиться в черноту собственных страхов.

Они сами не заметили, как образовалась очередь. Оба старались все делать быстро, болтовня Зайкина и желание посетителей все внимательно рассмотреть на витрине тормозили обслуживание. Люди спокойно стояли в колонне, поглядывали по сторонам и галдели.

Карина первой увидела в конце однокурсников: Настену, Игнатьеву с Гогой, Иванова и Самойлову. Настена пришла в новом платье, выбирала которое явно не сама, скорее с Игнатьевой. Яркий розовый хорошо шел ее круглому лицу с белой кожей. Черные волосы она заплела в элегантный пучок, пышный и волнистый.

На Карининых глазах к ним пристроился Варданян. За руку его держала стройная чернобровая красавица с птичьим лицом и кошачьими когтями. Она озиралась по сторонам так, словно искала добычу, было похоже, что просто плохо видела. Друзьям своего парня девушка улыбалась искренне и во всю ширь треугольного лица. На Настену смотрела по-особенному, уже не щурилась, таила в уголках глаз что-то непроницаемое. А та на нее глядеть боялась, быстро уводила взгляд в сторону и теребила подол платья, стягивая ткань в кулак. Варданян сутулился, улыбался наигранно, и боялся пересекаться взглядами с кем бы то ни было, потому потупил свой в пол. Волна неловкости быстро докатилась до Карины через длинную очередь.

— Два лимонных маффина, пожалуйста, — сказала следующая в очереди.

Девушка быстро вбила на маленьком экране кассового аппарата нужную позицию и выжидающе посмотрела на покупателя, подозревая, что двумя кексами аппетит ее не ограничится. Женщина разглядывала витрину, поджав язык, и ответила не сразу. Зайкин пока кидал в пакет заказанные маффины.

— Вард с Сиран пришел, — заметила Карина злобным полушепотом, когда он подошел сзади, чтобы подбросить ей запакованный заказ.

— Ну, она его девушка, — парень пожал плечами, устремив взгляд в конец толпы, где компания дружно смеялась. — А Настена — друг.

Настена и Варданян стояли хмурые. Сиран крепче прижалась к нему. Остальные искусственно пытались разбить напряжение, которое осязалось в воздухе.

— Это была изначально тупая идея, — процедила Карина, не желая мириться со страданиями подруги.

— Тупой идеей изначально было влюбиться друг в друга, — Зайкин усмехнулся. — Но сердцу не прикажешь. А это жалкий компромисс в тупиковой ситуации.

— Выход есть всегда, — ей хотелось настоять на своем, убедить весь мир в собственной правоте. С чего-то вдруг, хотя никогда маниакальными планами по захвату мира она не грезила. Просто сердце противилось реальности, ее устойчивой несправедливости и частой безысходности. — Вард просто боится выйти.

Следующая пара в очереди заказала печенье. Карина, сосредоточившись на любовной драме Настены и Варданяна, чуть не пробила по чеку не то изделие, но вовремя опомнилась.

— Ну, согласись, выбор между любимой семьей и любимой девушкой — это сложный выбор, — голос Зайкина принял рассудительный тон. — Да и Сиран ему тоже одновременно семья и девушка. И тоже любимая, только по-другому.

— Хм. Ну, поссорились бы они на время. Но не навечно же. Все равно когда-нибудь поймут и примут. И чем раньше, тем лучше.

— Тогда почему ты Полине не хочешь ничего рассказывать? — коварный синий взгляд впился острыми иглами в растерянное лицо девушки.

— При чем здесь Полина? — холодно спросила Карина и скрестила руки на груди, но протянутый им пакет с кексами для покупателя не позволил надолго остаться в удобной позе. — Это совсем другое.

Парень усмехнулся.

— Почему ты думаешь, что Вард любит свою семью меньше, чем ты сестру?

Она только глубоко вздохнуть и резко выдохнуть смогла. Все слова из памяти разбежались, как трусливые крысы с тонущего корабля. Дно задрожало от душетрясения. Цунами расшатанного самолюбия и утопленных чувств хлесталось о стенки изнутри. Каждый удар отдавался спазмом в области груди. Ответ девушка придумала лишь через минуту, когда Зайкин копошился в другом углу избы в поисках заготовок глазури.

— Я уверена, Вард все равно начнет ходить налево. Один шаг он уже сделал. И все только хуже запутается. А Настена, упертая, из-за него всю жизнь себе испортит.

— Кто знает, — протянул парень и достал из горы хлама