Дожить до весны (СИ) - Соловьёва Анастасия Страница 5

— Извините, мне пора идти на следующую пару. До свидания! — как-то жалко пролепетала она, испугавшись собственной реакции.

— Да, до встречи, Ксения, — беспомощно махнул рукой преподаватель.

ГЛАВА 4

Нужно срочно протрезветь! Ксюша залетела в туалет, окатила лицо ледяной водой и тупо уставилась в запятнанное серое зеркало. Щёки порозовели, глаза горели сумасшедшим огнём.

Какой чёрт её дёрнул вести с преподом светские беседы про бесконтактную оплату и походы в кино? Зачем она вообще взяла у него смартфон? Могла бы ведь на листке почту написать — так нет же, решила соригинальничать, запомниться чем-нибудь.

Но если бы она не выпендрилась, вряд ли бы их руки соприкоснулись. От этой мысли почему-то вмиг стало неуютно и грустно. Что с ней? Ничего же не произошло, так, небрежное, случайное касание. Но оно словно разбудило Ксюшу, вырвало из липких объятий сна. Сразу навалилась глухая тоска, щемящая грусть пронзила сердце, но, вопреки всему, на волю выпорхнула давно забытая надежда. Может, она не бесчувственная деревяшка, а просто человек рядом с ней не тот?

А что с Даниилом Владимировичем? Просто харизматичный умный преподаватель, который на мгновение ей понравился, ничего криминального. У него очаровательная улыбка, манящие губы, хрипловатый проникновенный голос и просто идеальное чувство юмора. Глубокими ночами о таком мужчине можно и помечтать, но реальность, как правило, прозаична и стереотипна. Например, сейчас ей нужно идти с подругой на физкультуру, а не тупо пялиться в зеркало, прокручивая в голове пятиминутный разговор с преподавателем.

Но он ведь тоже что-то почувствовал?

Так, стоп! Опасные мысли, их нужно срочно выбросить из головы!

— Ты где так долго пропадала? — спросила Ася, когда они вышли из универа. — Я уже волноваться начала. Вдруг препод терроризировал тебя из-за наших разговоров в лифте.

— Нет, как я поняла, его наша беседа только рассмешила. Представляешь, староста из другой группы откровенно приставала к Даниилу Владимировичу, извивалась у парты, чтобы вырез на блузке как можно выгоднее показать. Никогда не пойму, зачем некоторые так делают, — вздохнула Ксюша, презрительно скривив губы.

— А социолог что?

— Вежливо её отбрил, — голос у девушки вмиг стал звонким и возбужденным. — Задал ей реферат написать о культуре постсовременности, шутил о том, что у неё всё получится, если она правильно воспользуется гуглом для копирования информации. Ну и обломал в конце — реферат нужно пересказывать, а не читать с листка. Давно я так не смеялась.

Ася не разделяла восторгов подруги. Она нахмурилась и задумчиво посмотрела куда-то вдаль:

— Ну не знаю, задавать реферат, чтобы отомстить наглой студентке — как-то мелочно что ли. И до этого он заливался соловьём, что не будет у нас ничего требовать, потому что мы не учимся на его факультете.

— Да ну, она же сама виновата, — растерялась Ксюша. — Слащавым голоском подлизывалась, притворно улыбалась и просила порекомендовать ей книгу по теме. Противно. Я даже засомневалась в социологе на пару секунд, но он великолепно её приструнил.

— Не хотела бы я оказаться на месте этой старосты.

— А как тебе Даниил Владимирович в целом? — Ксюша затаила дыхание. Так хотелось, чтобы подруга разделила её восторг и восхищение.

— Высокомерный, надменный, саркастичный, смотрит на нас, как на глупых созданий. Выдумал какую-то чушь, что нам не интересны основы социологии, лучше будем фильмы да книжки современные обсуждать. Другие преподы не считают нас заведомо тупыми, наоборот, заставляют зубрить свой предмет. Так было и на правоведении, и на философии, и на трижды проклятой валеологии. А сегодня я выслушивала пространные размышления ни о чём, сдобренные явными насмешками и ехидными улыбочками.

Вот, почему с Асей бывает сложно общаться. Говорит прямо в лоб всё, что думает, и так метко подмечает детали, что рядом с ней чувствуешь себя невнимательной клушей, зачарованно взирающей на препода, который, оказывается, пренебрежительно относится к филологам.

— Я ничего такого не заметила, — с вызовом сказала Ксюша. Пусть попробует её переубедить. — Он не высокомерный, он лишь хочет заинтересовать нас. Круто же, что он не начал по шаблону бормотать вводную лекцию и запугивать сложным экзаменом, как это делают остальные преподы.

Ася окинула подругу подозрительным взглядом, резко остановилась и хмыкнула:

— Тебе он понравился, в этом всё дело?

— Ничего подобного, — мгновенно отреагировала Ксюша и стала защищаться. — Мне просто надоели скучные преподы. Не уверена, что они сами хорошо знают свой предмет. Вспоминаю даму, которая раньше вела у меня украинскую литературу. На экзамене она попросила вспомнить любой стих Тараса Шевченко и по памяти его озвучить. Моя соседка по комнате знала только три или четыре строчки, остальное выдумала — и преподша даже ничего не заметила. Только кивала и хвалила соседку за прекрасную память.

— Таких единицы, — отмахнулась Ася. — Ты не увиливай, знаешь же, что я не отстану. Скажи честно: он тебе понравился?

И почему так сложно ответить? Может, потому что она самой себе боялась признаться в симпатии к преподу?

— Не знаю. Вряд ли, — Ксюша запнулась и бессильно пожала плечами. — Он красивый, обаятельный, у него необычный оттенок глаз, чем-то напоминает осеннее небо, свозь которое проглядывают лучики солнца. И голос чарующий, с вибрирующими нотками. И я очень люблю сарказм, и лёгкое пренебрежение в разговоре с глупыми собеседниками, и нестандартный подход к обучению.

— Ох, Ксю, звучит так, будто он тебя сильно заинтересовал, но ты пытаешься всё отрицать. Я даже не обратила внимание на его глаза и голос, ну так, отметила про себя, что он привлекательный — и сразу забыла.

Ксюша обреченно вздохнула — подруга, как обычно, права. Со стороны всегда виднее, когда другой человек испытывает к кому-то симпатию. Это слышно по тону голоса, по манере речи, а погрязшие в мечтах затуманенные глаза выдают чувства лучше любых слов.

— Да ладно, это просто общие фразы, — Ксюша всё глубже погружалась в фазу отрицания. Иногда так бывает: мозгами понимаешь, что говоришь какую-то чушь и нагло врёшь, но реальность настолько тебя страшит, что ты и дальше тонешь в вязкой пучине самообмана.

— Я слишком хорошо тебя знаю, — настаивала Ася. — Нет ничего плохого в том, что тебя привлекает другой человек.

— Ты не понимаешь!

— Да уж, куда мне, — подруга горько улыбнулась и замолчала.

Они подходили к университетскому Дворцу спорта — советскому облезлому зданию, которое чудом не развалилось за несколько десятилетий работы. Каждый учебный семестр начинался со взятки: студенты шли на физкультуру, чтобы договориться с преподавателем о покупке абонемента в тренажерный зал. Правда, никакого абонемента не существовало, и филологи полгода не ходили на занятия, просиживая штаны в столовой. Выигрывали все: и апатичные преподы, получающие деньги в конце каждого месяца, и ленивые студенты, которые не хотели выполнять дурацкие нормативы, плавать в пропахшем хлоркой бассейне, а потом возвращаться на пары потными и ненавидящими весь мир.

— А журнал ты ему отдала без всяких происшествий? Я тебя заждалась.

— Задержалась я из-за той старосты. А потом мы с Даниилом Владимировичем разговорились немного.

— О чём?

— О гугл-картах, бесконтактной оплате и кинотеатрах, — выпалила Ксюша.

— Серьёзно? Да вы нашли друг друга, я смотрю. В первую встречу обсуждать PayPass — это так странно, смешно и очень мило, — заулыбалась Аська. — Но ещё немного занудно, хотя ты любишь побухтеть, как старушка.

Ксюша ничуть не обиделась на слова подруги. Наоборот, это же хорошо, что Даниил Владимирович поддержал с ней разговор, а не высмеял сбивчивый лепет неразумной студентки. И опять мысли забрели не в ту степь.

Внезапно Ася заметила кого-то впереди, и лицо её исказилось.

К девушкам приближался высокий темноволосый парень с роскошным букетом цветов из трёх красных роз. Он жалко, натужно улыбался, удивлённо поглядывая на Ксюшу.