Наши хрупкие надежды (СИ) - Бланш Мэри Страница 5

4 ГЛАВА

МИШЕЛЬ

Глоток за глотком я опустошаю рюмку. Сегодня пятница, и мы, как и всегда, отдыхаем в баре с коллегами. Я все также сижу за барной стойкой, пока Николь, распустив свои белые кудри, подкатывает к Герману, руководителю детского хора. Сестры Джо и Тейлор танцуют неподалеку от них академии, пошел в туалет. Но уверена, он занимается там кое-чем другим. Ведь

Да, Тео красивый. Ему идут татуировки, которые украшают каждую руку, большие туннели в ушах и пирсинг на губе. Но для меня он ребенок. Ему всего-то 21.

Господи? И это говорю я? Та, которая спала с выпускником академии? Его звали Харви, он учился в моем классе и отлично играл на скрипке. Не знаю как, но между нами что-то пролетело и последние несколько месяцев мы только и делали, что занимались сексом. То у меня в кабинете, поздно вечером, то у него дома, ведь не могла я его привести домой, где валяется без сознания брат! Да, по закону мы все нарушали. Ведь нравилось. А потом он выпустился, я его поздравила и все… говорят, он учится в Джулиарде.

Покинув свое эротическое прошлое, возвращаюсь в темное настоящее. Ребята присоединяются ко мне, и мы выпиваем все, что только бармен наливает. Я говорила, что знаю свою меру, но сейчас мне это вовсе не нужно. Неделя была ужасной, и я заслужила расслабиться.

***

В глазах двоится. Боже, хорошо, что водитель быстро довез, а то меня бы вырвало прямо на сиденье.

Топаю в своих белых сапогах на каблуках и в блестящей тунике — единственном наряде, который я могу назвать откровенным. Уж сильно он короткий.

Не успев и зайти в подъезд, я слышу стоны со второго этажа… все ясно.

Я не останавливаюсь и, дойдя до двери, бью, что есть силы. Раскрываю глаза шире, чтобы хоть чуть-чуть прийти в себя, облизываю губы, на которых остался вкус шота.

Дверь наконец-то распахивается, и я незамедлительно целую Адама, но тот резко отстраняется и смотрит на меня.

— Что ты делаешь?

— Разве ты сам этого не хочешь? — интересуюсь я, хотя знаю ответ. Как бы он меня не отталкивал, он меня хочет.

И это доказывает то, что Адам хватает меня за спину, закрывает дверь и прислоняет меня спиной к ней. В жарком пьяном поцелуе наши губы растворяются. Я поднимаю руки, и Адам снимает с меня тунику. О боже, спасибо, что на мне красивое черное белье.

Мое тело в приятной ловушке его губ, которые целуют мою шею, и рук, которые пытаются снять лифчик сзади.

— Постой, нужно спереди, — шепчу и ставлю его руки на застежку прямо между грудью.

Он аккуратно снимает, и белье падает вниз на пол, где вскоре окажемся мы. Ведь так, да? Я пьяна, но разум все еще продолжает подавать мне сигналы жизни. Не очень хочется спать с Адамом в комнате, где стоит фотография его покойной жены… я буду чувствовать себя до боли ужасно.

Наконец Адам срывает с себя свою футболку. То, что он тренер, доказывает его накаченное тело, чуть загорелое на солнце, кубики, по которым мои пальцы проходят. Черт, он слишком горячий!

Адам, не задерживаясь тянет меня к себе, поднимая и относя в комнату.

Мои серо-голубые глаза тонут в его карих, когда он нависает надо мной, одаривая тело поцелуями и спуская мои трусики. Я смотрю в потолок, в глазах мерещатся звездное небо, на котором взрываются фейерверки, а через секунду кусаю палец, когда он оказывается внутри, повернув меня спиной к себе.

Я тяну пальцами простыни, прошу не останавливаться, чувствую его губы на плечах и спине. От его пальцев, которые змеиной дорожкой проходят по моей коже, мое тело ощущает давно забытый внутренний огонь. Адам убирает мой небольшой бутон рыжих волос на одно плечо, касается губами шеи, и разворачивает меня обратно к себе. Дыша мне прямо в губы, я чувствую его запах: ром и мята. Мои легкие делают свою работу, оставляя внутри меня этот запах. Адам спускается все ниже и ниже, оставляя следы губ на каждом миллиметре моего тела… да, это лучший секс в моей жизни, пусть он длится всю ночь.

МИШЕЛЬ

«Моя кровать не такая большая» — думаю я, когда открываю глаза. Но до меня доходит, что я вовсе не у себя в постели. За окном солнце, но, полагаю, будет дождь, из-за приближающихся туч. Середина октября, все потихоньку готовятся к Хэллоуину, когда у меня вся жизнь — один сплошной Хэллоуин.

Я хочу встать, пока Адам спит, но останавливаюсь, застыв при виде фотографии его жены. После того, как мы оказались в комнате, мне было наплевать, где мы, что рядом с нами, главное мы вместе. Но у меня чувство, будто я согрешила и его жена меня ненавидит. Да, вчерашняя ночь была по пьяни, так как в здравом уме я не такая смелая, но я не говорю, что эта ночь была ошибкой. Она не была!

Опускаю рамку вниз фотографией на полку, чтобы хоть как-то убрать эту неловкость, и встаю с постели, чуть вздрагивая, когда почти наступаю на использованный презерватив.

Надев белье, которое валяется то в комнате, то возле двери, я бреду на кухню, чтобы утолить жажду. Открыв дверцы верхних шкафов, достаю кружку и включаю кран. Но кое-что меня останавливает, и я, выключив воду, открываю дверцу снова.

Я прикладываю ладонь ко рту, не веря своим глазам. Маленькая пачка наркотиков, впихнутая далеко в конец полки, теперь в моих руках.

— Мишель, ты встала.

Я разворачиваюсь к Адаму, который вышел в гостиную в серых спортивных штанах. Он замечает то, что у меня в руке, и уже открывает рот, но я первая:

— Не подходи! — кричу, бросив пачку порошка на стол.

Я бегу к двери вся в панике.

— Ты тоже с этой дурью связан, да?

Я стараюсь не разрыдаться, но внутри все равно появляется чувство, что меня предали. И мне становится плохо от мысли, что вчера он мог быть под коксом, а я, дура, говорила, что это лучшая ночь в моей жизни.

— Вчера ты был под чем-то, когда согласился заняться сексом?

— Что? Нет! Честно, я не был ни под чем, клянусь! Вчера я действительно этого хотел.

Адам делает шаг вперед, а я в ответ отстраняюсь.

— Послушай, Мишель, я просто расслабляюсь и все, честно! — оправдывается он.

Хватаю тунику, которая валяется на полу, и разворачиваюсь к нему. Мною овладевает истерический смех.

— Мой брат тоже так говорил, и что сейчас? Колется на диване до потери сознания! — кричу я на него.

На секунду я задумываюсь и кое-что осознаю. Взгляд Адама на Патрика в ту ночь. Они все-таки друг друга знали?

— Это брат тебе продает дозу?

Адам закусывает губу, явно не горя желанием отвечать.

— Я не знал, что он твой брат.

— Как долго ты «расслабляешься»?

— Почти месяц.

Я закрываю глаза и разворачиваюсь, чтобы уйти, но Адам останавливает, хватая за руку.

— Мишель, я не хочу иметь отношения с наркотиками! Да, это сложно бросить, но ты мне помогаешь в этом. Ты явно на меня хорошо действуешь.

Я резко скидываю его руку со своего локтя.

— Хватит говорить цитатами из подростковых фильмов, ясно? Я не верю, что люди могут хорошо влиять друг на друга!

— Но ты спасаешь меня одним только присутствием. Я понял, что не хочу отказываться от этого, — растерянно произносит он и ко мне начинает подступать приступ бешенства.

— Боже! А кто меня спасет?! Это меня нужно спасать от всего этого дерьма в жизни! И я не хочу иметь еще одну проблему, Адам! Слишком много я отдавала себя другим! Я не собираюсь быть девушкой, которая верит, что изменит парня! Мне свою жизнь нужно изменить!

Иногда, пытаясь помочь другим, мы топим сами себя. В горле пересохло от криков, в висках начинает жестко пульсировать, сердце сейчас просто выскочит, моля о пощаде. Забираю обувь и открываю дверь, собираясь уйти, но Адам снова не сдается, хватает за руку.

— Значит, так ты поступаешь? Когда тебе нужна помощь, я спасаю, а когда я прошу, то я для тебя чудовище?!

— Ты спасал себя! Думаешь, я такая дура и не знаю, что ты мог своим поступком закрыть свой долг?