Опасная связь (СИ) - Джолос Анна Страница 5

Перво-наперво поджигаю и вставляю в рот сигарету. Курить охота еще с улицы, но там я был сконцентрирован на дровах.

Разматываю насквозь пропитавшийся кровью бринт. Цокаю языком, осматривая рану.

Никак не затянется, сука.

— Дай помогу, что ли, — предлагает девчонка, приближаясь ко мне.

Пусть помогает. Не обломится. Самому реально муторно делать все это одной рукой.

— А если б в сердце? — вскрывает новую пачку с бинтами.

— Значит, в сердце, — отрезаю холодно.

Люди каждый день отчего-то умирают. Авария. Рак. Несчастный случай. Нелепость, вроде кирпича, свалившегося на голову. Так что… шальная пуля — далеко не худший из вариантов.

— Ну и дурак, — доносится до меня ее голос, сочащийся осуждением. — Сядь на стул, — требует капризно. — Выше меня почти на голову. Неудобно.

— Коротышка, — выполняю ее просьбу и, стряхивая пепел в пустую железную банку из-под кофе, исподтишка отслеживаю реакцию.

— Куда там! Во мне метр семьдесят, да будет тебе известно! — запальчиво сообщает она звенящим от обиды голосом.

А с виду и не скажешь… Брешет. Метр шестьдесят пять максимум.

Еле сдерживаю в себе порыв не заржать. Как легко, оказывается, вывести ее из себя. Возьму, пожалуй, на заметку.

Девчонка после минутной паузы решает-таки оказать обещанную помощь. Поди, оскорбившись, взвешивала «за» и «против».

— Больно? — участливо спрашивает, дотронувшись до плеча теплой ладонью.

— Нет, — гаркаю грубо, стараясь не обращать внимания на эти ее осторожные прикосновения.

— Потерпи, я знаю, что щиплет, — выдает вдруг на полном серьезе.

— Ты че как с ребенком, — прищуриваюсь и недовольно на нее смотрю.

— Ладно, человек-робот. Не буду, — вздыхая, спешно отводит взгляд, приподнимает мою руку и принимается заматывать плечо бинтами.

Подкуриваю новую сигу и решаю воспользоваться ее присутствием.

— И давно? — выжимаю из себя нехотя.

— Что давно? — не понимает она.

— Эти двое… спелись, — расшифровываю свой вопрос.

Учатся вместе. Значит, Рыжая по-любому в курсах. Что-то да знает про амурные дела Ляли.

— Ну, как тебе сказать, — тянет, но интригу сохраняет недолго. — Это началось года два назад.

— Че? — поворачиваясь к ней, удивленно вскидываю бровь.

Два года??? Это получается, пока я был в армии, Алена уже вовсю крутила с этим мажором?

— Ты че зависла? — осведомляюсь хмуро, перехватив ее странный, пристальный взгляд.

— Вспоминаю, — отвечает она задумчиво. — Да, точно, более двух лет они неравнодушны друг к другу. Поняли, правда, не сразу…

— Ясно, — со злостью выталкиваю сквозь зубы и тушу окурок о края банки-пепельницы.

Поднимаюсь из-за стола и выхожу из кухни.

Аппетит пропал. Зато по новой накатило. Разочарование. Досада. Чертова жгучая обида.

Утро начинается с большой тарелки пышных оладий. Рыжая кнопка напекла, оказывается. Когда успела — да черт ее знает, но желудок благодарно затыкается.

Ниче так, кстати, стряпня. Вполне сносная. Даже удивительно, что столичная принцесса умеет готовить. Приятная неожиданность.

Отпускаю пару язвительных комментариев по этому поводу и сам не замечаю, как вовлекаюсь в искрометный диалог, в ходе которого девчонка попрекает меня отсутствием в «жаргонном лексиконе» таких слов, как «пожалуйста» и «извини». Дуется и злится без причины. Чай и тот отказалась налить.

Заканчивается все тем, что полчаса спустя мы сидим в новеньком лексусе Пернатого мажора. Я, естественно, за рулем. Она — на переднем пассажирском. Упала-таки мне на хвост, зараза. Заявила, что ей тоже срочно надо до соседнего поселка Жулебино. В местную аптеку.

Срочно.

По ходу, у ведьмы критические дни. Видать оттого такая импульсивно-агрессивная.

Сперва наотрез отказался брать ее с собой, но потом снизошел и все же великодушно уступил. Так и быть. Пусть развлекает меня по дороге…

Интуитивно разбираюсь с кнопками, количество коих впечатляет и несколько озадачивает.

— А если застрянем? — беспокоится она, глядя на сугробы внушительного размера.

— Мой дядька нас откопает. У него трактор, — врубаю драйв и давлю на педаль газа.

Погнали.

Дорогу до Жулебино расчистили. И это самое настоящее везение, ведь январские праздники — пора затяжной пьянки, и по обычаю, Валера начинает работать не раньше числа эдак десятого.

Скользнув пальцами по рулю, затянутому в дорогущую кожу, довольно ухмыляюсь. Кайфую от тех ощущений, которые испытываю при вождении. Тачка, конечно, что надо. Управление. Комфорт. Эргономика. Люкс одним словом. Чего уж там… Говоря по правде, в такой я еще не сидел. У самого таз от отечественного автопрома, у знакомых пацанов тоже.

— Ты здесь вырос? — подает голос мой навязчивый пассажир.

— Где, здесь? В поле? — уточняю насмешливо.

— В деревне, придурок, — раздраженно цокает язычком.

— Да, Рыжая. Я отсюда родом. И горжусь этим, — добавляю с наездом.

— У меня есть имя. Не в состоянии запомнить? — снова выходит из себя.

Ну точно оно. ПМС. Говорят, у баб на этом фоне капитально рвет крышу.

— Че, не нравится тебе у нас, рыжая москвичка? — намеренно игнорирую ее выпад.

— Да пока не поняла… Глушь и глушь, — пожимает плечом, глядя в правое боковое зеркало.

— Глушь, — качаю головой. — Все лучше, чем этот ваш загазованный и шумный муравейник! Ты вообще знаешь, какие у нас тут места зачетные? Красиво весной-летом, залюбуешься. Сосновый лес, карьер, речка, звездное небо. Цветы кругом полянами, и птицы поют так, что уши закладывает. А у вас что? Бетон, душман, смог и вечные пробки?

— Как отчетливо чувствуется твоя любовь к малой родине и в противовес ей, ненависть к столице, — хмыкает она.

— Да потому что… Пока вы там небоскребы херачите, у нас школу и больницу закрывают. Людям работать негде, сечешь?

— Печально.

— Тебе не понять, — отмахиваюсь раздраженно.

— А я всегда хотела жить у моря, — вдруг выдает, мечтательно вздыхая. — Теплое солнышко, шум прибоя, горячий песок…

Занятно.

Непроизвольно задерживаю на девчонке заинтересованный и внимательный взгляд. Сидит себе, беззаботно улыбается своим мыслям, а я только при дневном свете замечаю на чистой бледной коже россыпь веснушек, эмигрирующих с носа на щеки.

— Конопушки и зимой бывают? — спрашиваю чисто из любопытства.

— Они на мне живут круглогодично, — тут же поджимает губы. — Терпеть их не могу…

— Почему это? — ее реакция меня крайне забавляет.

— Потому что дефект! Не задавай глупые вопросы, Паровозов! — ершится, складывая руки на груди.

Дефект? Большего бреда в жизни не слышал. Ваще мордаху эти симпатичные пятнышки не портят.

— Что ему надо? — снова пялится в боковое зеркало.

За нами едет тачка. Очень знакомая тачка. Она то и дело приближается, но на обгон не идет. Водила явно играется.

— Говнюк.

— Знаешь его?

— Черепанов, тупица, — усмехаюсь. — Нагреть на бабло нас хочет.

Его жиганка почти догоняет меня в зад. Опускаю стекло, высовываю руку и показываю ему средний палец.

— Очень по-взрослому!

— Урод. Держись, рыжая, — дергаю руль влево и выжимаю тапку в пол, придавая лексусу желаемое ускорение.

Сашка, не успевшая среагировать, утыкается своим веснушчатым носом мне в колени.

— С ума сошел? — возмущается, вставая.

— Ставлю на то, что они зажмут нас спереди. Им явно приглянулась тачка с московскими номерами.

— Чего? — таращится на меня испуганно, убирая назад непокорную рыжую гриву.

Ну так и есть. Перекрыли нам впереди дорогу. Сработали командой, что называется.

— Клоуны, — резко жму на тормоз. Достаю из кармана куртки сигареты и зажигалку. Чиркаю. Подкуриваю и жду, когда подвалит моя гопота.

— Сколько можно уже травиться? Вредно ведь! — ворчит недовольно.

— Не нуди, а? Ты же не неженка, — наклоняюсь к ней чуть ближе и нарочно выдыхаю дым прямо в лицо.