Нет дыма без меня - Энни Дайвер Страница 5

Она фыркает недовольно, но больше не спорит. К окну отворачивается и до самого моего дома молчанием душит. Невыносимая просто. Надавать бы ей по заднице, чтобы не вела себя как ребенок. Жалко, что Тори не оценит мой порыв. Она вообще всегда за нежность была, никогда грубость не терпела, и я удивлялся, как тогда с неотесанным мною связалась.

В лифте отходит от меня как можно дальше. Забивается в угол и сжимается в комочек. Мне обнять ее хочется всю такую беззащитную. В квартиру пропускаю первой. Она была здесь сотню раз, правда, тогда тут ремонт еще бабушкин был, а теперь все по-новому. Год назад наконец решился все до ума довести.

– У тебя красиво, – дежурно улыбается и нерешительно проходит дальше. Смотрит во все глаза и ощутимо расслабляется, не находя прежней обстановки. Останавливается, ожидая приглашения.

– С недавних пор, – хмыкаю и обхожу Тори, останавливаясь перед ней. – Чай, кофе? Могу предложить что-то из простого на поесть: яичницу или картошку жареную.

– Я бы хотела в душ, а потом отдыхать, – на корню рубит все мои попытки ее разговорить.

– Ладно. Я дам тебе, во что переодеться.

Глава 3. Откат

Сбежать. Спрятаться. Так далеко, как только это возможно. Присутствие Егора рядом пробуждает воспоминания, которые я слишком старательно гнала от себя. Он давит, напирает, не оставляет выбора. Я выжата как лимон. Меня будто через мясорубку пропустили и собрали в грозящую развалиться массу. Но я еще слишком хочу жить. Поэтому держусь на максимально возможном расстоянии.

Дымов дает мне свою футболку и домашние хлопковые штаны, отпускает в душ, ограничиваясь краткой инструкцией по кранам и оставляет меня в долгожданном одиночестве. Долго стою под душем, не знаю, сколько выливаю воды, но, надеюсь, Егор переживет эту трату, раз сам притащил меня к себе домой, не оставив в покое. Дымов затмевает своим появлением все произошедшее сегодня. Я даже не могу подумать, что было бы, если бы он меня не спас. В голове только слова, брошенные им шесть лет назад здесь же, в прихожей: «Нам не по пути».

А теперь я снова здесь, в его квартире, на его территории. Кутаюсь в полотенце, отрешенно прокручивая сцену перед участком. Надо было попросить Володю подождать со мной такси. Он мужчина милый, очень даже обходительный, да и показания брал так осторожно и по-простому, словно я со старым приятелем встретилась.

Зачем согласилась ехать с Дымовым?

«Потому что ты никогда не могла ему противостоять», – усмехается язвительный внутренний голос, и я неохотно признаю его правоту. С Егором невозможно спорить, сколько ни пытайся. Можно только побрыкаться недолго и дать себе время на смирение, потому что он всегда делает что хочет.

– Ты там в порядке? – громко, но при этом вкрадчиво звучит приглушенный голос за дверью одновременно со стуком. Вздрагиваю и прикладываю ладони к лицу, дышу глубоко. Надо сосредоточиться. Нельзя быть слабой перед Дымовым, нельзя показывать, что он меня сломал. Это было давно, прошло целых шесть лет, я пришла в себя, а все, что было… осталось только пятном в истории моей жизни, ошибкой, которую сначала зачеркивают в решении задачки, а потом малюют сверху, чтобы она не мозолила глаза и не отвлекала от остальной, правильной, части.

– Да, нормально, – отзываюсь слишком нервно для той, у которой все нормально. Беру футболку. Простая, белая, пахнет порошком, так что наспех вытираюсь и ныряю в нее на голое тело. Она огромная, выглядит как платье. Можно выйти даже без штанов. Уверена, в них я тоже утону, а еще запутаюсь непременно. Но не надеть их – значит позволить Дымову пялиться на свои ноги. Поэтому влезаю в штаны, подтягиваю их выше и, собрав в кулак лишнее, завязываю узлом на талии. Подворачиваю их снизу и оцениваю свой вид в зеркале: максимально непривлекательный, а вместе с бледным лицом и появившимися от утомления синяками под глазами и вовсе привидение.

Когда я выхожу, Егор стоит на кухне, опирается бедрами о стол и задумчиво вертит в руках чашку кофе. От запаха сжимается желудок. Кажется, два стаканчика в участке были перебором. Дымов отставляет кружку и идет мне навстречу, так что приходится приложить все оставшиеся силы, чтобы выстоять и трусливо не сбежать в одну из комнат, закрывшись там до утра.

– Точно не голодная? – Он хмуро оценивает меня и качает головой. – Может, хотя бы чай? С сыром, – добивает меня одним словом: знает же, что люблю, и улыбается, как раньше, когда приходил мириться после ссор. Но хорошо, что мне больше не восемнадцать и эти приемы на меня не действуют.

– Лучше стакан воды и спать.

Дымов вздыхает, но не спорит. Показывает мне комнату, выделяя для сна свою спальню. На все мои доводы отвечает, что так будет удобнее и что в соседней комнате слишком твердый диван. Принимаю на веру и падаю на кровать после того, как закрываю дверь, сетуя, что здесь нет замков. Надеюсь, Егору не приспичит посреди ночи заявиться в родную постель.

Я верчусь с одного бока на другой, ложусь на живот, но быстро переворачиваюсь на спину. Пялюсь в потолок, считая овец, вычисляю количество звезд за окном и, наконец, думаю о том, что произошло сегодня. Грабители, случайно ворвавшиеся в бутик, в который так же случайно заглянула я. Не получается посмотреть на ситуацию со стороны. Я снова испуганная и застывшая посреди торгового зала истуканом. Повсюду летят осколки, я, защищаясь, прижимаю пакеты к груди.

Счет идет на секунды. Сердце колотится как бешеное. Девушки за кассой визжат от ужаса, я больше не вижу их, смотрю на мужчину в маске. Мир сужается до дула направленного на меня пистолета. Жизнь в картинках несется перед глазами, но ее ничтожно мало. Я не хочу умирать, я еще столько всего не прожила, у меня же, считай, все впереди. Слезы льются по щекам, дышать моментально становится труднее. Выжить, только бы выжить.

Кричу, ища спасения, но я одна, потрясенная и брошенная всеми. Не спешит охрана, хотя девушки нажали на тревожную кнопку, не влетают бойцы спецназа, круша все на своем пути. Я проваливаюсь в персональную бездну, когда в груди вдруг становится больно. Звук выстрела доходит позже, и это ни черта не замедленная съемка, как показывают в фильмах. Меня убивают быстро и безжалостно, без возможности спастись.

А я даже вскрикнуть не могу. Только реву, пока в голове звучит его голос: «Тори! Тори! Тори!»