Ухаживания за Августиной (ЛП) - Портер Бри Страница 5

Её глаза расширились.

— Ни в коем случае. Я даже никогда не слышала, чтобы у него были серьезные отношения — и поверьте мне, вся элита Манхэттена пыталась отдать ему своих дочерей.

Я ещё раз посмотрела на почерк Риккарда. Это приглашение не имело никакого отношения к клубу «Аргус». Это был тест, вопрос. Искал ли он ответа на нашу встречу в библиотеке?

— На твоем месте, Августина, я бы улетела отсюда первым же рейсом, — сказала Айрис. Ни Сериз, ни Сахар не опровергли её совет.

Но ты — не я, — подумала я.

— Спасибо за предупреждение.

Приглашение было как кирпич в моей сумке, пока я шла на занятия. Моё внимание было отвлечено от лекций, и вместо заметок я составила список плюсов и минусов посещения мероприятия Клуба «Аргуса». Возможно, клуб и запанчил меня, потому что технически я была наследницей Стэнхоупов, но быстрый поиск в Интернете показал мне, что даже после десятков судебных исков клуб отказывался принимать женщин. Они не стали бы пренебрегать многовековыми традициями ради племянницы библиотекаря Клуба.

Что означало, что это как-то связано с Риккардом. Я не могла решить, бросает ли он мне вызов или играет со мной. Хотя мы были, по сути, незнакомцами, я подозревала, что он заинтересовался мной, потому что я была чем-то новым, чем-то, что он не мог сразу понять. И как только он это сделает, я ему надоем.

И все же мое сердце забилось немного быстрее при мысли о том, что я снова увижу его. Сколько времени прошло с тех пор, как что-то вызывало у меня неподдельный восторг?

Когда мой последний профессор отпустил нас, я приняла решение.

***

Особняк клуба «Аргус» находился на Брэттл-стрит, известной также как — «Королевское шоссе» или «Тори-роу»6. По обеим сторонам дороги выстроились особняки в колониальном и георгианском стиле, их периметр защищали железные кованые ворота. Сквозь заборы можно было разглядеть Lamborghini и Rolls Royce, припаркованные на мощеных дорожках.

Улица была темной, если не считать редких фонарей, но при этом удивительно оживленной. У большинства Финальных Клубов — если не у всех — были свои дома, но только самые престижные владели особняками с большим количеством спален и ванных комнат, и все они, похоже, тоже проводили свои вечера посвящения. Студенты, в основном мужского пола, направлялись в сторону предназначенных им особняков, некоторые нервничали, некоторые выглядели крайне самодовольными.

— Августина! — раздался знакомый голос.

Повернувшись, я увидела Сериз, спешащую ко мне, с пальто, натянутым до подбородка. Сегодня в Кембридже было тепло, пока солнце не зашло, и температура не упала. Но после двадцатиминутной прогулки по двору я стянула с себя пальто, чтобы охладиться.

Сериз подошла ко мне. Её рыжие волосы были заколоты в элегантный шиньон, на ней был её фирменный жемчуг.

— Меня запанчили в Пчелиный Клуб, — сказала она, прежде чем я успела спросить. Пчелиный Клуб — это женский Финальный Клуб, созданный в 1911 году в отместку мужским Финальным Клубам.

— Поздравляю, — ответила я.

— Спасибо. И моя мама, и бабушка были Пчелками, — она искренне улыбнулась мне. — Ты очень красивая. И ты надела белое.

Последняя фраза была сказана гораздо тише, как будто это был секрет.

С помощью Сахар и Эдвины по телефону я тщательно оделась для сегодняшнего вечера. Я знала, что Риккард был причиной, по которой меня пригласили, но я не собиралась ставить в неловкое положение себя или своего дядю перед старшими членами клуба.

Платье было А-силуэтного покроя, с квадратным вырезом и расклешенной юбкой, которая заканчивалась чуть выше моего колена. Уместная и официальная вещь, которую я бы надела на шикарный ужин.

Мои волосы цвета красного дерева ниспадали крупными локонами на левое плечо, собранные серебряными заколками. Мой макияж был легким и простым: розовые губы, тушь и ровно столько тонального крема, чтобы скрыть мешки под глазами и веснушки. Украшения были такими же простыми, всего лишь пара бриллиантовых сережек, которые я унаследовала от своей матери.

— Да.

Лицо Сериз просветлело.

— Все девочки говорят о тебе, — сказала она. — Они просто одержимы девушкой, которую Риккард Хоторн наконец-то выбрал.

Меня охватило беспокойство.

— Откуда они знают?

Сериз открыла рот, чтобы ответить, но тут какая-то девушка позвала её по имени. Её щеки покраснели.

— О, мне так жаль, Августина. Я должна идти — я не могу опоздать, — она уже шла в обратном направлении. — Приятного вечера!

Потом она исчезла, метнувшись к особняку с кобальтово-синей дверью.

Когда я добралась до Бристлмор-хауса дальше по дороге, стало ясно, что я здесь чужая.

Бристлмор-хаус был выложен из красного кирпича, с серой шиферной крышей и угловыми блоками того же цвета. Идеально симметричный, он имел по четыре окна в белых рамах с каждой стороны, а также два одинаковых мансардных окна на крыше. Сферические живые изгороди ведут к портику, где колонны поддерживают фронтонную крышу. Чем ближе я подходила, тем более замысловатой выглядела декоративная лепнина, изображающая узоры из давно забытых греческих мифов.

Не богатство заставляло меня чувствовать себя не в своей тарелке, а подавляющее количество парней и мужчин, которые пробирались в поместье. У дверей каждого встречал мужчина в смокинге, который брал у них приглашения, внимательно изучал их лица, а затем отмечал их имена в своем блокноте.

— Думаю, ты не по адресу, милая, — сказал мне мужчина средних лет. Очевидно, он был выпускником, пришедшим запугать будущих членов своего студенческого клуба.

Какой стыд, подумала я. Как только я закончу колледж, никогда не вернусь обратно.

Я подняла своё приглашение.

— Меня пригласили, сэр.

Высокомерное выражение его лица изменилось, когда он прочитал его.

— Ты девочка Хоупи7! — он пожал мне руку, хотя, если быть более точной, он потряс всю мою руку своим впечатляющим пожатием. — Рад с тобой познакомиться, я Варфоломей Хилберн. Старый друг твоего дяди. Он безостановочно говорит о своих девочках — мы, черт возьми, не можем его заткнуть. Напомни, кто из них ты?

Я вежливо улыбнулась.

— Августина.

— Августина! Ах, его гарвардский вундеркинд, конечно, — он кивнул. — Хотя я и рад с тобой познакомиться, с сожалением вынужден сообщить, что «Аргус» предназначен только для парней. Почему бы тебе не попытать счастья у, эм, Божьих коровок?

— Меня пригласили, — мягко напомнила я ему. — Было бы невежливо отказаться.

— Да, да, я полагаю, ты права. Может быть, кто-нибудь из стариков хочет познакомиться с девочкой Хоупи. Да, должно быть, так оно и есть.

Когда мы подошли к дворецкому, он внимательно осмотрел меня.

— Приглашение?

— Это девочка Карлайла Стэнхоупа, — сказал Варфоломей так, словно дворецкий совершил что-то вопиющее. Дворецкий никак не отреагировал.

Я протянула его ему. Он выхватил его из моих пальцев, просматривая более подробно, чем остальные. Чего бы он там ни не нашел, это заставило его вздохнуть и поставить галочку в своем блокноте.

— Можете отдать свое пальто гардеробщику, — сказал он.

Мы с Варфоломеей вошли в поместье. Несколько мужчин сразу же заметили его и помахали ему рукой. Он широко раскинул руки, издал обезьяноподобный звук, прежде чем поприветствовать их всех хлопком по спине.

Я восхитилась фойе и не удивилась, увидев, что внешняя элегантность сохранилась и в интерьере. Полы из белого мрамора, усыпанные черными бриллиантами, вели к широкой лестнице в центре комнаты. Колонны, по три с каждой стороны, разделяли фойе на гостиную и столовую. Стены были нежно-кремового цвета с белыми панелями в нижней половине. С потолка свисала массивная люстра, впечатляющая и яркая, словно фейерверк.

Все мужчины были одеты в смокинги, некоторые из парней были в костюмам, которые им были немного велики. Волосы зачесаны назад, огромные Rolex, итальянские лоферы. Элита из элиты.