Больше, чем соседи (ЛП) - Куинн Джиллиан Страница 5

— Ты самый невыносимый человек, которого я когда-либо встречала, — кричу я ему. Мое лицо искажается от отвращения. — Из всех людей, которые могли прийти с Уиллом, это должен был быть именно ты. Я бы предпочла одну из его хоккейных заек.

— Смотри, не намочи свои трусики от гнева, — шипит он, приоткрыв один глаз. — Или мне придется сорвать их с тебя, — он уходит от меня на кухню, так что, конечно, я следую за ним.

— Отвратительно, — кричу я. — Как будто я позволю тебе прикоснуться ко мне. Кто знает, с какими сифилисными шлюхами ты тусовался сегодня вечером.

— Вы двое можете побыть рядом хоть пять минут? — Уилл говорит у меня за спиной. — Эта ситуация отстойная, но мы должны извлечь из нее максимум пользы.

Я невольно прищуриваю глаза:

— Подожди, думаешь, этот придурок останется здесь?

— Ему некуда идти.

— У него есть кредитная карта и контракт от «Флайерз». Я должна была остаться с одним тобой, а не с ним на прицепе. Я согласилась позволить тебе переночевать здесь, Уилл, а не филадельфийской шлюхе. Я подхвачу что-нибудь, если он останется с нами. Одному богу известно, где он побывал.

Разве мой брат хоть немного лучше? Не совсем. На самом деле, он может быть даже хуже Итана. Чаще всего Уилл появляется на страницах моей газеты с девушкой под руку.

Итан направляется ко мне:

— Ты хотела бы заполучить меня, принцесса. Обида тебе не идет.

— Ненавижу тебя, — кричу я, не осознавая своего гнева.

— Нет, ты не ненавидишь, — Итан упирает руки в бока, привлекая мое внимание к своей мощной груди и мускулистым рукам.

Почему кто-то настолько привлекательный должен быть таким чертовски раздражающим? После стольких лет моей ненависти к Итану, он в ответ вел себя как придурок — я не могу выносить вида Итана ебанного Уотерса. Он знает, что он Божий дар для женщин. И так оно и есть, что заставляет меня ненавидеть его еще больше. Говнюк.

Уилл и Итан несколько минут роются в моем холодильнике, прежде чем понимают, что мне нечего им предложить.

— Кстати, о кредитных карточках, — говорит Уилл, — почему бы тебе не воспользоваться ей, чтобы купить что-нибудь поесть?

— Потому что у меня кредит на учебу, аренда, оплата автомобиля, и на моей кредитной карте не осталось денег. Если вы двое собираетесь остаться здесь, то можете, по крайней мере, купить еды. Я не могу позволить себе позаботиться даже о тебе.

— Завтра мы купим тебе что-нибудь поесть, — бормочет Уилл. — Мне невыносимо видеть, что ты так живешь. Почему ты ничего не сказала, Мия?

— Было бы великолепно. Хватит о моей жизненной ситуации, Уилл. Мне не нужна еще одна братская лекция.

Уилл тянется к бутылке водки в моем холодильнике, но я отбираю ее у него.

— Ты уже достаточно выпил на сегодня, — ставлю бутылку на место и закрываю дверцу морозилки. — Я постелила тебе постель в гостевой комнате. Почему бы тебе немного не поспать? Мне рано вставать на работу.

— Мне тоже, — невнятно произносит Уилл, цепляясь за меня в поисках поддержки.

Я смотрю на него в замешательстве. Его сезон закончился на прошлой неделе. Черт, он пьян.

Оставив Итана на кухне, я провожаю Уилла в спальню. Комната маленькая, не намного больше приличных размеров гардеробной. Уилл, спотыкаясь, заходит в темную комнату и натыкается на металлический каркас кровати, сильно ударяясь о голень.

— Блядь, — кричит он и падает на матрас, хватаясь за ногу обеими руками.

Сажусь рядом с ним и включаю прикроватную лампу. Тусклый свет отбрасывает тень на его лицо. Мы совсем не похожи. У моего брата каштановые волосы нашего отца и карие глаза, в то время как у меня светлые волосы нашей матери и светло-голубые глаза.

— Хочешь, я принесу тебе стакан воды и немного тайленола?

Он качает головой и зарывается в подушку, глядя на меня одним открытым глазом:

— Нет, я в порядке. Спокойной ночи, сестренка.

Снимаю с него ботинки, бросаю их на пол и поднимаюсь с кровати:

— Спокойной ночи, старший братец.

К тому времени, как я закрываю за собой дверь, Уилл уже храпит. На несколько секунд я забываю, что ждет меня на кухне. Пока не нахожу Итана, сидящего на стойке и бухающего из бутылки водку, которую я забрала у Уилла. Мудак.

Итан подносит ее к губам и подмигивает мне. Он выпивает большую часть оставшейся жидкости просто назло мне.

— Отдай, — я протягиваю ладонь и жду, когда он отдаст ее мне.

Он делает еще один глоток, прежде чем вложить бутылку мне в руку, сжимая мои пальцы вокруг нее вместе со своими. Холодок пробегает по мне от холодной бутылки и того эффекта, который оказывает на меня прикосновение Итана. У нас всегда была химия, так что неудивительно, что такая близость к нему пробуждает чувства из прошлого. Эти эмоции длятся всего три секунды, прежде чем я вспоминаю, что он сделал со мной. Я вспоминаю, как сильно его ненавижу, и отворачиваюсь от него.

Когда Итан соскальзывает со стойки, то падает на меня, врезаясь в плечо. Я на секунду спотыкаюсь и хватаюсь за ручку холодильника, чтобы не упасть.

— Тебе пора ложиться спать, — говорю я Итану.

— Да, мамочка, — говорит он, дыша водкой мне в лицо. — Ты меня тоже уложишь?

Я фыркаю:

— В твоих мечтах, приятель.

Он обнимает меня за спину, и его ладонь касается моей левой груди.

— Не будь свиньей, Итан.

Не обращая внимания на то, что ощупывает мою грудь, он бормочет:

— Из-за чего ты сейчас ноешь?

Он разбит вдребезги, гораздо хуже, чем когда он ночевал у нас дома в старших классах. Итан никогда не был груб со мной, когда я училась в средней школе. Наши отношения были особенными, чем-то, чем я дорожила. Пока он не ушел от меня, не попрощавшись. Он стал другим человеком, когда вернулся из Бостона.

Мне приходится держаться за перегородку, разделяющую гостиную и кухню, чтобы дотащить Итана до дивана, не снеся при этом фотографии со стены. Мы почти достаем до телевизора с плоским экраном, который стоит на дубовом комоде, подаренном мне родителями при переезде.

Каким-то образом мне удается добраться с Итаном до дивана, не свалившись на пол, я обнимаю его за спину, и его вес обрушивается на меня. Но не без того, чтобы он не взял меня с собой. Я собираюсь повалить его на подушку, когда его нога переплетается с моей, в процессе ставя мне подножку. Мы падаем боком на стопку подушек. В нем двести двадцать фунтов (прим. сто кг) крепких мышц, доведенных до совершенства, и он накрывает меня, как тяжелое одеяло.

Тепло, исходящее от его тела, заставляет меня жаждать близости. Я слишком хорошо осознаю, какую реакцию он оказывает на меня. Мои соски твердеют от его дыхания на моей шее и от связи, которую мы разделяем. Я скучала по Итану, когда он был в Бостоне, но этого человека уже давно нет. Вместо парня, в которого влюбилась, я получила хоккейную звезду, и притом высокомерную.

Итан прижимается лицом к моей шее, его губы касаются моей кожи. От его поцелуев у меня по спине пробегают мурашки. Он слишком пьян, чтобы осознать, что целует меня? Почему мне это нравится? Фу, я не могу снова перейти от ненависти к симпатии к Итану. Упущенная возможность. Но он пьян и возбуждает меня. Не самое удачное сочетание для нас обоих.

Уилл в другой комнате, напоминаю я себе, потому что мне нужно оставаться сосредоточенной.

Итан оживляется, оглядывая окрестности одним открытым глазом. Как будто мы все еще дети, я кладу руку ему на колено. Почему с Итаном все кажется таким естественным? Я выбрасываю эту мысль из головы, но ноющее чувство в глубине моего сознания никуда не уходит. Мои чувства к Итану никогда не угасали. Любовь, которую я когда-то испытывала, в основном превратилась в ненависть, а иногда эти эмоции превращаются в вожделение. И я ненавижу себя за то, что думаю об Итане таким образом.

Он чувственно проводит своими мозолистыми пальцами по моему предплечью, заставляя крошечные волоски встать дыбом. Даже в пьяном состоянии Итан точно знает, что делает. Везде, где соприкасается наша кожа, остается огненный след.