Хрупкое сердце - Янина Логвин Страница 5

– У твоего парня – дистрофия мозжечка, отсутствие эмпатии и логика рыбы. Придурок! Он по жизни туго соображает, а еще эгоист. Алис, перестань ему уступать и научись говорить «нет». Ты не представляешь, как это упростит тебе жизнь.

– А ты, значит, не эгоист?

– Я умный эгоист и гордый! Терпеть не могу уступки. Спорим, твой качок дрых полдня, пока ты работала?

– Спорим, ты мог и сам приготовить ужин, наплевав на очередь? – парирую Ромке, приподняв бровь.

– А я и приготовил, правда, мы всё сожрали. Но надеюсь, твой парень хоть догадался тебя накормить?

Хм.

Я молчу, проходя к своей комнате, и Ромка тихо ругается.

– Жадный дебил! Не понимаю, что ты в нем нашла?!

– Он на меня не давит, ясно? И он не оскорбляет моего брата!

Я открываю дверь в спальню и включаю свет. Слышу в спину:

– Ха! Пусть бы попробовал рискнуть здоровьем! Алис, там на столе есть яблоко и одно авокадо – я такую фигню не ем! А колбасы и яиц нет! Зато есть хлеб!

Так и хочется закатить глаза к потолку – первый раз, что ли.

– Ну, спасибо, родной. Кто бы еще обо мне так заботился!

Но когда Ромка скалится, я готова ему простить что угодно.

– Я знал, что ты оценишь, сестричка!

И хотя брат у меня все-таки эгоист, когда я закрываю дверь, то невольно улыбаюсь.

Если у меня есть друг, пусть и неуправляемый, то это он!

Глава 3

В кинотеатре я согрелась, но пока шла домой, не спеша возвращаясь в компании знакомых Влада, то успела вновь замерзнуть, поэтому, переодевшись, первым делом иду в ванную комнату и принимаю горячий душ.

Вот бы так всегда стоять под горячими струями, впитывая их тепло и наполняя тело покоем. А если бы можно было лечь и свернуться под ними калачиком, я бы так и сделала. Но вместо этого я смываю с лица неброский макияж, моюсь и выхожу из душевой кабины. Обернувшись полотенцем, прохожусь легким кремом по шее и плечам, и расчесываю длинные волосы.

Сейчас мокрые, они кажутся пепельно-русыми, как брови и ресницы, а щеки непривычно румяные от горячей воды – такой меня никто не видит. Но скоро волосы высохнут до натуральной платины, а румянец исчезнет. И вновь останутся на лице лишь холодные розовые губы и большие сине-голубые глаза. Такие же яркие и колкие, как лед Антарктики.

Прав Руслан, снег, да и только. Картинка, от которой не ждешь тепла, потому что видишь такую и понимаешь – где-то там, внутри, в ее сердце живет холод. Осколок льда, как в сказке о Снежной Королеве, который никогда не позволит мне чувствовать.

И не позволит жить, если его однажды не растопит чудо.

Порок сердца. Вот почему я всегда мерзну и всегда бледная. Вот почему с детства я избегала шумных компаний и сторонилась других детей, интуитивно выбирая путь безопасности. «Ничего, девочка, с таким врожденным заболеванием живут. Есть прекрасная терапия и чудесные хирурги, они заставят твое сердце биться, как швейцарские часики! Но необходимо качественное лечение. И чем раньше, тем лучше!»

Я слишком поздно узнала о своем диагнозе. Случайно, когда боль под грудью долго не давала спать, и я решилась пойти к врачу. Тогда у родителей рушился брак, и мы с Ромкой очень за них переживали. Но брат от семейных ссор уходил в загул с друзьями, а я была рядом и успокаивала обоих. Тогда родителям было не до меня, а потом я так и не смогла сказать.

Но я могла и старалась помочь себе сама. И заработать если и не на операцию, о ней пока оставалось только мечтать, то на хорошую терапию.

Потом в моей жизни появился Влад, и я дала себе шанс попробовать отношения, пусть даже не было любви и мое сердце не откликалось. Но ведь душевное тепло тоже согревает – особенно, когда в нём нуждаешься.

О душевном урагане чувств я даже мысли допустить не могла. Это не для меня. Присутствие огня, способного растопить мой осколок (а скорее вогнать его глубже), я чувствовала только в одном парне. Но этот парень не был способен меня согреть, а только сжечь в пепел и идти дальше, здесь я иллюзий не питала. Он родился, чтоб разбивать сердца, и не стеснялся это демонстрировать.

Я возвращаюсь в свою спальню и надеваю домашние штаны и кофту. Подкалываю влажные волосы и переношу ноутбук на кухню. Как ни крути, а есть я хочу ужасно, да и Ромке задолжала ужин, так что придется заняться переводом текста вместе с приготовлением супа. На большее я сейчас не способна.

Заказанный перевод пестрит техническими терминами и сносками, поэтому мне всё время приходится сверять терминологию в специальном словаре и уточнять детали, чтобы не ошибиться. Зато, если я справлюсь с пробной работой, то получу заказ серьезнее и уже с другой оплатой. А значит, буду спокойнее спать и лучше себя чувствовать.

А вот с Владом придется поговорить, прав Ромка. В последнее время в наших отношениях всё больше его желаний, и всё меньше меня. Мы дали нашему эксперименту год, чтобы понять, получится ли у друзей стать парой, если один из них сильно влюблен? И мы действительно сблизились. В словах Влада стали мелькать серьезные планы… Но вот получилось ли у нас стать по-настоящему близкими людьми?..

Очень скоро нам придется честно ответить на этот вопрос не только друг другу, но и себе.

Я встаю из-за стола и подхожу к плите. Проверяю в кастрюльке, как варится мясо на суп, обдумывая сложное к переводу слово и его возможные варианты.

Рядом на столешнице, закипев, выключается электрический чайник, и я достаю с полки свою чашку. Бросив в нее чайный пакетик, заливаю кипятком и добавляю в чай ложку меда и кусочек имбиря. Взяв чашку в руки, поворачиваюсь с кружкой к столу, намереваясь вернуться к ноутбуку… Как вдруг вскрикиваю, обнаружив за своей спиной высокого темноволосого парня.

И, конечно же, обливаю его кипятком – выплеснув весь чай на грудь и живот!

– Ой!

– Твою мать!

Это Руслан Марджанов, друг Ромки. Частый гость в нашем доме, хотя я стараюсь с ним не встречаться. Но я была уверена, что мы с братом сегодня одни!

Он ругается сквозь зубы и отшатывается, схватившись за одежду.

– Черт, Снег! Ты решила оставить нас без детей? Чуть хозяйство