Темный король (ЛП) - Кент Кайли Страница 5

— Пожалуйста, мы достанем тебе деньги. Я клянусь. — На этот раз Лука пытается оправдаться.

— Ммм, я не знаю, Ти. Они кажутся искренними. Может, стоит дать им шанс, — предлагает Нео. Он чертов психопат, позволяющий им думать, что он на их стороне, прямо перед тем, как нанести удар. Я вижу, как в их глазах мелькает облегчение. Но это длится недолго. Мой двоюродный брат выхватывает из кобуры пистолет и простреливает Полу колено. Ублюдок с криком падает на землю. А Лука тем временем просто стоит, подняв руки вверх. — Или нет. Мы не отличаемся милосердием, и я не хотел бы портить репутацию Валентино. — Нео улыбается.

— Ты прав. Мы не такие, так зачем начинать сейчас? Мы вернемся завтра в это же время. Достань деньги, иначе это будет не просто коленка. Понял? — Я смотрю на дрожащего мужчину.

— Да, Ти. Я найду деньги. — Все его тело трясется от страха. В такие моменты я часто думаю, не стоит ли посочувствовать этим мудакам. Но потом вспоминаю, что они заняли деньги у гребаной мафии. Если не хочешь оказаться в такой ситуации, иди в чертов банк.

— Позаботьтесь об этом. Я не люблю тратить время попусту. — С этим последним сообщением я выхожу из магазина, Нео следует прямо за мной.

Слава Богу, все закончилось. Я чертовски проголодался.

— Пойдем. Мне нужно поесть.

— Рад, что немного крови не заставило тебя потерять аппетит.

— Заткнись. Это было один раз, бл*дь. — Мне было четырнадцать лет. Любого ребенка в этом возрасте стошнило бы, если бы он увидел, как его отец живьем сдирает кожу с человека.

— Один раз — это слишком много, детка.

Мы заходим в кафе «У Хелены», и я сразу понимаю, что что-то не так. Я мгновенно прихожу в состояние повышенной готовности, и мой пульс учащается. Что, черт возьми, происходит? Все знают, что это заведение принадлежит сестре Нео. Никто не будет настолько глуп, чтобы связываться с ним.

Я осматриваюсь. Все молчат. В их взглядах, мечущихся по кафе, я узнаю страх, но они также выглядят так, будто чего-то ждут. Как будто им… любопытно. И тут я замечаю объект их любопытства.

Рыжеволосый ангел, мать его. Только так я могу охарактеризовать девушку, сидящую сейчас в моем гребаном кресле. То самое кресло, которое никто не смеет занимать, потому что все знают, что оно предназначено для меня. Это лучшее место в кафе. Прямо у камина, с видом на весь зал.

Мои шаги замедляются. Я полностью очарован ею. Потом я вспоминаю, что все ждут моей реакции, ждут, что я буду делать с девушкой, которая осмелилась сесть в мое кресло. Она новенькая. Я никогда не видел ее здесь раньше. Я бы запомнил, если бы видел.

Она уткнулась лицом в свой телефон, не обращая внимания на то, что сейчас все смотрят на нее. Я вижу, что ее губы сжаты, так что, возможно, она не так уж и невнимательна. Но я не вижу ее глаз. А я так хочу увидеть ее глаза, черт возьми.

— Torna a quello che stavi facendo. Chiunque tocchi quella ragazza mi risponderai (с итал. — Вернитесь к тому, чем вы занимались. Если кто-то прикоснется к этой девушке, ответит передо мной), — говорю я им на родном итальянском. Даже если они меня не понимают, сообщение получено, и разговоры возобновляются. — Сегодня мы поедим в кабинете. Проследи, чтобы она получила все, что захочет, Хелена. — Я не жду ее ответа. Я знаю, что моя кузина сделает все, что я скажу. Я прохожу на кухню, ни разу не взглянув в сторону девушки. Как бы мне ни хотелось обернуться, я этого не делаю.

Вместо этого я иду в кабинет, откуда открывается вид на все кафе. Нео позаботился о том, чтобы здесь была установлена самая современная система видеонаблюдения. Я включаю видеостену и сажусь в кресло перед мониторами.

Даже не верится, что я сейчас это скажу.

— Может быть, ты и прав. — Я смотрю на Нео, который не проронил ни слова с момента нашего прихода.

— Обычно я прав. Но в чем именно я прав на этот раз?

— Мне нужно избавиться от этого гребаного брака.

— И некая милая рыженькая, которую ты только что оставил сидеть на своем месте — на котором ты не позволяешь сидеть даже мне, заметь, — не имеет никакого отношения к этой перемене настроения, верно? — издевается он.

— Или все, что с ней связано, — рассеянно отвечаю я, наблюдая за тем, как она общается с Хеленой на экране. Больше всего в кафе моя кузина любит общаться с клиентами. Она отказывается покидать зал, хотя зарабатывает более чем достаточно, чтобы нанять персонал для обслуживания столиков.

Спустя полчаса я вижу, как рыжеволосая лисица встает и направляется к стойке. Я вскакиваю на ноги, готовый последовать за ней, куда бы она ни направилась. Мне нужно знать, где живет эта женщина. Мне нужно знать ее имя. Мне нужно знать все.

Я улыбаюсь, глядя, как она оставляет записку у кассы после того, как Хелена отказалась взять у нее деньги. Сложив в карман маленький клочок бумаги, я пробираюсь за ней вверх по улице. Я держусь в тени, следя за ее шагами.

Она умна. Видимо, она чувствует, что за ней следят, и ускоряет шаг. Я останавливаюсь на другой стороне улицы, когда она входит в жилой дом. Я жду. И тут я вижу ее. Загорается свет, и она смотрит в окно. Как будто она смотрит прямо на меня, но я знаю, что это невозможно. Я хорошо скрыт тенью.

Я достаю из кармана записку и обнаруживаю завернутую в бумагу пятидесятидолларовую купюру. Она что, спятила? Она съела сэндвич и оставила пятьдесят долларов?

Я не знаю, сколько я тебе должна, но надеюсь, что этого достаточно.

Холли

Холли. Я перекатываю ее имя на языке. Мне нравится. Мне, бл*дь, нравится. Я стою и жду, когда выключится свет. Наверняка она скоро ляжет спать. И тут мне в голову лезут образы ее, раскинувшейся на моих простынях. Бл*дь! Мне действительно нужно найти способ избавиться от этой помолвки.

Я наблюдаю за ней уже больше часа. Ее свет не гаснет, но и в окне она больше не появляется.

Глава четвертая

Холли

Я просыпаюсь от настойчивого стука. Откуда этот чертов шум? Проходит некоторое время, и, все-таки проснувшись, я понимаю, что стук доносится от входной двери. Черт. Я встаю и, направляясь туда, мои босые ноги мерзнут на холодном деревянном полу. Почему я не взяла с собой теплые пушистые носки?

Я молюсь, чтобы это был не жуткий хозяин дома. Но меня здесь никто не знает, так кто же это еще может быть? Я смотрю в глазок, и у меня перехватывает дыхание. Сердце бешено колотится. Кто бы ни находился по ту сторону, он явно ошибся дверью.

Этот мужчина — нет, этот парень не просто мужчина. Он больше похож на бога. На ум приходит выражение «итальянский жеребец», когда я смотрю на это творение, стоящее у входа в мою квартиру. На нем темно-синий костюм. Тройка. С жилетом и всем остальным. Очень хорошо сидящий костюм, облегающий рельефное тело. Хотела бы я посмотреть, как выглядит это тело под слоями одежды, потому что, черт возьми, оно выглядит хорошо даже в них. Значит, без одежды он может выглядеть только лучше, верно?

Уголок его рта приподнимается.

— Dolcezza (с итал. — сладкая), это та часть, где ты открываешь дверь, — говорит он с легкой усмешкой. Его голос смертельно опасен. Знает ли он, как этот тон действует на такую девушку, как я? Я уверена, что знает… Как он может не знать? Удивительно, что я все еще на ногах, а не в луже на полу.

Черт… Он знает, что я стою здесь и смотрю на него в глазок. Я чувствую, как жар поднимается по шее к лицу. Надо покончить с этим ужасом, чтобы снова забраться в постель.

Я открываю дверь и улыбаюсь — улыбка немного натянутая.

— Извини, приятель, ты ошибся квартирой, — говорю я, намеренно вставляя австралийский сленг. Здесь любят австралийцев, по крайней мере, мне так говорили. Может быть, он меня не понимает? Неужели у меня такой сильный акцент? Наверняка нет.