Импринт - Вероника Десмонд Страница 5

Меня давно достали его подколы, и в этом году я собиралась измениться. Стать другой.

Быть призраком – чертовски надоедает.

– Отвали, Эрик.

Он гогочет.

– Вау, малышка, мне нравится твой грязный ротик. Его надо использовать по назначению, ты не думаешь? – Он раздувает щеку своим языком, имитируя половой акт. И к своему ужасу, я чувствую, как краснота распространяется от ушей до самой шеи.

– Рид, ты что, покраснела? – продолжает ржать парень.

Я заставляю себя расправить плечи и выглядеть невозмутимо. Чем меньше я буду реагировать, тем быстрее они утратят интерес. Тут ведь должны находиться учителя.

– Я устал ждать, – произносит мрачный голос.

Голос, которого я боялась больше всего.

Черные волосы, которые давно бы пора было подстричь, развевались на ветру и лезли в пустые темные глаза. Такие глаза были разве что у психопатов. Или у Кастила Сноу.

Кастил подносит сигарету ко рту и делает глубокую затяжку. О господи… это ведь просто сигареты, верно?

Благо он не обращает на меня никакого внимания в отличие от Чон Хвана. Хван был самым нормальным из этой пугающей четверки, и я понятия не имела, почему он с ними общается.

– Подожди, Кас, – мурлычет Эрик, делая шаг вперед. – А ты повзрослела, Рид. У тебя даже появились сиськи, дашь посмотреть?

Я пячусь назад, чуть не теряя равновесие, и сжимаю учебники, не прекращая следить за его движениями.

– Отстань от нее, – распоряжается Хван. – Ты же не возишься с несовершеннолетними?

Аарон Кинг проводит пятерней по своим светлым волосам и усмехается:

– Когда тебя этого останавливало, Чон?

Я вздрагиваю и перевожу на Хвана растерянный взгляд. У него красивые раскосые глаза, оливковая кожа и плечи столь широкие, что я чувствовала себя крошечной, когда стояла с ним рядом.

Нет, нет, нет… Хван не такой, как эти отбросы… Так ведь?

– Эрик, – произносит Кастил пугающе спокойным голосом. Он бросает сигарету на газон и топчет ее массивным черным ботинком. Я хмурюсь, сдерживая в себе порыв поднять ее и бросить окурок ему в лицо. – Пошли.

Эрик в последний раз кидает на меня заинтересованный взгляд и слушается Кастила, словно верный пес. Впрочем, он им и является.

В мыслях он все еще был тем милым ребенком худощавого телосложения. Только все изменилось. После того случая в детстве, Эрик Боулмен начал обращать на меня свое извращенное внимание.

Я в очередной раз вздыхаю и иду в школу, сгорая от желания поскорее найти девочек.

Этот год будет тяжелым.

Как и все предыдущие…

***

Я забегаю в туалет, чтобы привести себя в порядок и перевести дух. Остановившись возле большого зеркала, я долго и придирчиво разглядываю свое лицо. Возможно, я и вправду повзрослела за лето. Скулы стали четче, серые глаза больше, однако темные круги остались при мне, как и излишняя бледность.

Холодная вода приводит меня в чувство. Поправляю белый воротник рубашки, выглядывающей из-под голубого джемпера и разглаживаю складки на черной юбке. Многие были против школьной формы, я же считала ее спасением. Никто не оценивает тебя по внешнему виду, мы различались разве что обувью. Конечно, все и так знали, сколько зарабатывает та или иная семья, однако… наше состояние пока держалось в секрете.

Пока.

Я наивно надеялась, что меня может уберечь мой статус. Точнее статус моего умершего отца. Но что будет, когда все узнают? Или когда мама не сможет заплатить за учебу?

– Кэтти, наконец-то я тебя нашла!

В туалет врывается моя подруга Эль Смит и стискивает меня в крепких объятьях, я охаю. Мы не виделись полтора месяца каникул. Эль отдыхала с семьей в Швейцарии, я же проводила лето в Лондоне.

– Я скучала, Элеонор! Как ты?

Девушка опускает руку в сумку, чтобы достать оттуда телефон. Проходит всего несколько секунд, и я становлюсь свидетелем ее огромной фотопленки размером в десять тысяч фотографий.

– Отлично! – радостно отвечает она, увлеченно показывая мне красоты Швейцарии, – только ноги просто убитые. Маме позарез приспичило объехать весь Санкт-Мориц на велосипеде. Черт, такое ощущение, что я до сих пор не отмылась от пыли.

На очередном фото отражается довольное лицо красивой девушки с каштановыми волосами, и я радуюсь, что лето Эль прошло замечательно.

– А ты что делала? – она подозрительно прищуривается, разглядывая мои уставшие глаза. – Только не говори, что готовилась GCSE, Рид. Ты, конечно, ботаник, и я люблю тебя за это. Но еще немного, и даже я начну называть тебя монашкой.

Я шутливо бью ее по плечу.

– Прекрати. Я отлично проводила время в Лондоне.

За учебниками и за книгами. Пусть я и ботаник, но учеба действительно позволяла отвлечься… от всего.

О, и еще мы с Мари почти каждый вечер включали кулинарное шоу, а потом пекли несъедобные кексы. Я обожаю свою младшую сестру и буду жутко по ней скучать на протяжении всего осеннего семестра.

– Дерьмо, – ругается появившаяся в дверях Эмма. – Эти гребаные дети испачкали меня мороженым! Привет, девочки.

Девушка стягивает с себя испачканный джемпер и делает шаг вперед, чтобы крепко нас обнять. От нее за версту несет ароматом фрезий и я жмурюсь от разлившегося тепла где-то в районе сердца. Девчонок я обожаю также сильно, как и Мари.

– Миссис Трейнор убьет тебя за несоблюдение школьной формы, – произносит Эль.

– Дерьмо, – повторно ругается рыжеволосая Эмма.

Я усмехаюсь и протягиваю свою руку.

– Давай сюда, я отмою.

Брови девушки взмываются вверх, резко делая ее похожей на Эрика. Эрик Боулмен являлся ее кузеном, и порой их внешнее сходство приводило меня в ужас. Я изо всех сил сдерживаю себя, чтобы не поморщиться, и начинаю отмывать джемпер, слушая болтовню девочек.

– Вы видели Марка? – спрашивает Эмма.

– Того ощипанного птенца футболиста?

– Он больше не птенец. Он, мать его, лев. Разве парни могут так быстро вырасти за несколько месяцев?

– Могут, – отвечаю я. – В целом подросток может вырасти на 10-15 см за год. А иногда и на 20-25 – когда концентрация соматотропного гормона в крови становится особенно большой.

Девочки кидают на меня влюбленный взгляд и вновь стискивают в объятьях. Я взвизгиваю, когда Эмма щипает меня за бок.

Я беру свои слова назад. Я ее ненавижу!

– Эмма Кларк! Еще раз так сделаешь, и будешь сама решать свою математику.

Она хватается за сердце.

– О нет, только не это! Пожалуйста, пощади меня, Катерина! Обещаю, я буду хорошей девочкой! – она игриво двигает бровями. – И иногда плохой.

Я кидаю в нее ее же свитер и смеюсь.

– Мы так скучали по тебе, Кэт, – выдыхает Эль. – Пожалуйста, скажи, что