Вера Копейко - Тест на любовь Страница 5

Когда на Ольгу свалилось известие о том, что ей предстоит, она была потрясена. Это конец. У них со Славой нет будущего. Не станет же она держать его при себе, превратившись в инвалида? Здорового мужика, который хочет детей, нормальную семью…

Ее сердце билось в горле, она не могла дышать, когда дома, оставшись наедине с собой, думала, как ей поступить.

Сколько она проживет — никто не знает. Но то, что она больше не будет настоящей женщиной, а лишь оболочкой женщины — совершенно ясно. Конечно, он никогда не скажет ей таких слов, даже не намекнет. Но она будет постоянно ждать их, искать двойной смысл в словах, взглядах. Ему станет скучно с ней. Нет, она не вправе лишать смысла его жизнь. Теперь Слава будет от нее свободен.

Куст можжевельника за окном дернулся, кровь ударила в виски, и в них застучало. Ольга непонимающе смотрела в окно. Потом догадалась — дело не в можжевельнике, а в кресле. Обычно в кресле ее качал Слава, а теперь она качнулась сама и не заметила.

Больше он никогда не будет ее качать ни в этом кресле, ни в другом. Потому что…

…Ольга никогда не забудет день, когда вышла из поликлиники, где седая врачиха сочувственно посмотрела на нее и, не скрывая ничего, сказала:

— Готовься, девочка.

Больше ничего не надо было добавлять, эта женщина наблюдала ее весь последний год.

— Тяжело, конечно, ты такая молодая.

— Может, еще все обойдется?

— Да нет, к сожалению, не все… Для мужа, конечно, тебе кое-что оставят.

— У меня нет мужа.

— Может, и к лучшему, что нет. — Она покачала головой. — Страшнее всего обмануться в ближнем.

Сердце Ольги колотилось, ее подташнивало.

А если сказать Славе все как есть?

Но он может остаться с ней. Он может даже… снова предложить ей выйти замуж за него. Официально.

На секунду ей стало легче. А что, если ей согласиться? Если он предложит? Почему она так боится его жалости?

Она шагала по ступенькам вниз, в гардероб.

В конце концов, может, она не сразу умрет. Не скоро. А если скоро, то он останется один. И снова может жениться.

О Господи, одернула она себя. Ты хочешь жалости? Ты хочешь заставить его мучиться? Его, мужчину в расцвете сил? Ведь ничего не будет по-прежнему. Их любовь не может быть прежней… Она будет просто калекой… Она начнет очень быстро стареть, кожа сморщится, тело станет дряблым, потому что организм будет работать в затухающем режиме, как говорят врачи. Она вступит в свою последнюю фазу женской жизни раньше времени. Намного раньше.

О нет, только не это. Другое дело, если бы они прожили вместе полжизни. Но они соединились не так давно и хотели друг от друга радости, удовольствий. Поэтому…

Ольга вышла из поликлиники с лихорадочно горящими щеками и, сама не зная почему, пошла не к метро, а в другую сторону. Она, в общем-то готовая к этой новости, была потрясена. Вот и все, да?

И если отбросить личную жизнь, любовь, что ей осталось сделать? Ольга переставляла ноги, не думая о том, куда и зачем идет. Она просто шагала и шагала.

Да что это она? Какой дурацкий вопрос — что ей осталось сделать? Она еще не сделана главного в жизни. Она не достигла успеха, к которому стремилась всегда. Персональная выставка в фотоцентре ей снилась всю жизнь, так неужели мечта не исполнится? Сколько раз ей грезились стены, увешанные ее работами, ранними, более поздними, нынешними… Толпы зрителей, восторженные отзывы… Там есть на что посмотреть. Где она только не снимала — ей повезло, она много видела, и не только через объектив фотокамеры. Не зря же Ольга Геро получала призы и грамоты на международных выставках.

Она переставляла ноги, шла и шла вперед, кто-то толкал ее, но она не обращала внимания, устремив невидящий взгляд прямо перед собой. Серые глаза Славы, его большие сильные руки, золотистые волоски на запястьях, жесткая борода.

— У меня борода, как у фокстерьера, — смеялся он, щекоча ее щеку. — Видишь, трехцветная — рыжая, черная и седая, — зазвенело у нее в ушах.

Боже мой. Вот он, приговор. Больше она не будет с ним никогда. Нет, она не обременит его собой.

Она шагала и шагала, не глядя по сторонам, перед глазами было совсем не то, что должно было быть на самом деле.

…Он держит ее в объятиях, от него пахнет дымом, он только что ворошил поленья в печке, а небритая щека теперь колет ей щеку, жесткие губы, слегка потрескавшиеся, солоноватые на вкус. Наверное, пересохли, лопнула кожа и сочилась кровь, подумала она. Они лежат на топчане, который сами сколотили по совету мистера Уиклера. Он расписал до деталей, как остругать доски, чем набить матрас. Они даже сшили одеяло по его указанию — из кусочков разной ткани, в деревенском стиле. Как было тогда весело, как здорово.

Ольга шла и шла по улице. В голове внезапно зазвучал Славин голос:

— Ольга, пойди-ка сюда.

Голос влюбленного Славы. И она снова ощутила трепет влюбленной женщины.

— Я обниму тебя. Слушай, какой замечательный дом мы выстроили с тобой. А потом построим другой. Ты говорила, мистер Уиклер сейчас живет в новом доме — в викторианском стиле? Пошлю-ка я тебя к нему, пусть расскажет, как его строить. Нам скоро понадобится большой дом. Я думаю, вчетверо больше. У нас ведь будет куча детей… Им нужен простор.

Ольга хохотала.

— Но от чего же — много? — спросила она тогда.

— Мы оба знаем от чего… — Он крепко прижал ее к себе. — Вот от этого.

Она почувствовала, как сильно он хочет ее, и…

Ольга вздрогнула, стук в дачное окно выдернул ее из прошлого. Она уставилась в окно, но за ним все тот же пейзаж. Ничего не случилось, разве что птица… какой-нибудь лихой воробей не заметил чисто вымытое стекло? Птица бьется в окно — мелькнуло в голове, — дурная примета. Но внезапно эта мысль показалась ей совершенно глупой. Какие еще большие несчастья могут на нее свалиться?

И она снова мысленно продолжала тот длинный путь от поликлиники… в никуда. Вспомнила, как внезапно остановилась, прикрыв рукой рот, не уверенная, что на сей раз ей удастся удержать стон. Никогда, никогда, думала она, не будет в ее жизни мужчины, который так бы подходил ей.

Она сама расцепит его руки, и они никогда больше не стиснут ее в объятиях. Ольга постояла минуту, потом подняла глаза и внезапно увидела собственный подъезд. Как она оказалась возле дома? Неужели на чем-то ехала? Она не помнила.

Ольга одолела лестничные пролеты, как во сне, достала из сумки ключ, вставила его в замок и дрожащей рукой повернула два раза.

В доме пахло кофе, который она пила утром, через плотно закрытые окна аромат не выветрился. Она бросила сумку на тумбочку в прихожей. Она думала только о нем.

Слава порядочный человек, снова и снова билось в голове. Если она скажет ему все, он не захочет ее оставить. Начнется ужасная, неискренняя жизнь, ежеминутные страдания для обоих. А потом она умрет. Но когда это случится, не скажет никто. Часы в гостиной громко били, словно молоточками вколачивали в голову: «Ты… должна… заставить… его… уйти…»