Фиона Уокер - Скажи «да» Страница 5

– Да ты еще не одет, лентяй! – Мэтти улыбался. Он был рад после долгой разлуки увидеть Найла в добром здравии. – А Таш где? В постели?

– Почему люди думают, что все свободное время мы с ней проводим в постели? – вздохнул Найл, возвращаясь к непростому процессу варки кофе.

– Потому что это так и есть, – заметила Салли. Она поцеловала Паскаля и поспешила поздороваться с бабушкой мужа: – Здравствуйте, Этти! Поистине чудесный сюрприз: мы не ожидали вас здесь увидеть. Как вы поживаете?

– Одной ногой в могиле, ma cherie! – Этти недовольно рассматривала свой пустой стакан, на ней все еще была меховая шляпка. – Александра и Джеймс заехали за мной в Шотландию и избавили от угрозы встречать Рождество с Кэсс и ее ужасным мужем.

– Александра и Паскаль, бабушка. – Мэтти старался выдавить вежливую улыбку.

– Да? А я думала, его зовут Майкл! – Этти кивнула внуку. – А ты похудел, Мэтти.

– Майкл – это муж Кэсс, – терпеливо объяснил Мэтти, наблюдая, как Найл с кофейной чашкой в руках поднимается по старой лестнице, а за ним по пятам бежит индюк. – Джеймсом зовут моего отца, бабушка! Они с мамой давно в разводе. Сейчас она замужем за Паскалем. – Мэтти указал на своего отчима, который учил Полли чистить капусту. – Это Александра и Джеймс заехали за тобой в Шотландию.

– Я так и сказала, недотепа! – Этти подставила ему морщинистую щеку. – А теперь поцелуй меня и ступай мыть руки: они грязные.

– Я менял шину.

Салли с трудом удерживалась от смеха, наблюдая, с каким выражением муж смотрит в накрашенные глаза своей бабки. Он ненавидел Этти, обвиняя ее в том, что она привила Александре избыточную экстравагантность и своенравность. Этти происходила из семьи обедневших французских аристократов; в перерыве между Первой и Второй мировыми войнами они переправили дочь в Великобританию, где та вышла замуж за богатого англичанина. Этти была тщеславна, фантастически нетерпима и хитра. Она превратила детство Мэтти в ад, постоянно ставя его ниже сестер, и каждый раз, когда гостила у Френчей, утверждала, что это внук, а вовсе не она, тайком пьет джин из бара. Но Салли нравилась эта женщина, которая, если верить ее рассказам, во время Второй мировой шпионила для Англии, ела устрицы и слушала признания в любви молодого Миттерана, будущего президента Франции.

Таш торопливо пробежала прямо через поле, подтянулась на заборе и внезапно увидела зеленые брюки матери, мелькнувшие на заднем сиденье плохо припаркованного серебристого «мерседеса». В брюки вцепилась маленькая пухлая фигурка, в которой Таш узнала свою суперактивную светловолосую племянницу Тор. Тонкие косички девочки прилипали к личику, густо перемазанному шоколадом.

Таш виновато вздохнула. Значит, все приехали, а она еще даже и не начинала готовить. Ну зачем она провела столько времени у Монкрифов, где веселилась вместе со всеми гостями на теплой и уютной кухне, все оттягивая и оттягивая момент возвращения в холодный дом? От выпитого вина лицо горело. Таш выронила сумку, которую ей дала Пенни. В присутствии родственников она всегда нервничала. Ладони Таш сжались, и дешевое стеклянное кольцо, которое она только что выиграла, соревнуясь с сыном Зои, Руфусом, оцарапало средний и указательный пальцы левой руки.

Она наклонилась, чтобы собрать подарки, высыпавшиеся из сумки на газон, и в этот момент из-за зеленой «ауди», припаркованной еще хуже, чем «мерседес», выскочил Том, брат Тор. Увидев Таш, он пришел в восторг и стал радостно стрелять в нее из водяного пистолета, рождественского подарка, очень не понравившегося его отцу.

Промокшая до нитки, в тяжелом, как бронежилет, пиджаке, Таш постаралась улыбнуться.

– Привет, предатель! – Она вытерла мокрые щеки и наклонилась, чтобы поцеловать племянника, который смущенно отшатнулся. – Мне нравится твоя прическа, она классная!

– Ты так думаешь? – Обрадованный Том засиял одной из тех обаятельных улыбок, которые, к сожалению, редко озаряли лицо его отца.

– Таш!.. – Александра наконец вылезла из «мерседеса» и пыталась что-то спрятать под пальто.

– Привет, мама! С Рождеством!

Оставив подарки лежать на газоне, Таш пошла навстречу своей матери и обняла ее, ощутив, как всегда после долгих разлук, прилив нежности. Они вместе вошли в дом, за ними шагали Том и Тор.

– Как ты отдохнула в Шотландии? – Таш спросила это скорее из вежливости.

– Замечательно, – Александра улыбнулась и перешла на шепот: – Мама просто негодница: пыталась стащить столовые приборы изо всех ресторанов, в которые мы ее брали с собой. А сейчас она намерена ехать с нами в Париж. Я в ужасе… – Александра снова повысила голос. – Смотрите, кого я вам привела!

Как и следовало ожидать, принята нерадивая хозяйка была не очень тепло. Таш вручила Паскалю пудинг, который передала Зои, и уже хотела было извиниться за то, что приготовление ланча пало на его плечи, как вдруг сверху раздался сердитый голос Найла:

– Это ты, Таш?

Таш подошла к дубовой двери, от которой вела вверх старая лестница:

– Да, дорогой, мне очень жаль, что меня не было так долго. Но Пенни настаивала…

– Где, скажи на милость, моя одежда?

– Ах, действительно… – Таш поднялась на одну ступеньку и опасливо глянула в сторону кухни. – Твои чемоданы еще в машине.

– А остальная одежда?

Таш растерянно улыбнулась родственникам, которые слушали диалог с нарастающим интересом.

– Ну, некоторые вещи я отдала в приют для бездомных, а кое-что стала надевать на работу в конюшню.

– Что ты сказала?..

– Я сейчас к тебе поднимусь! – Глупо хихикнув, Таш кивнула родственникам и взлетела вверх по лестнице.

Мэтти посмотрел на Салли, многозначительно закатив глаза.

Полюбовавшись на маленького Линуса, Александра снова села подле матери, расправив складки на своем пальто.

– Что за дыра, cherie! – Этти критически оглядывала комнату: кирпичные белые стены, разукрашенные рисунками Таш, старую мебель, потертые коврики… живописный бардак, к которому сегодня утром прибавились газеты, разбросанные повсюду Найлом.

– Должно быть, бедняжке Таш очень тоскливо без Найла… – Александра рассматривала новые картины на стенах, появившиеся в последнее время.

– По выходным она ездит на состязания, – заметил Мэтти, пристроившись на кофейном столике, так как свободных стульев больше не было.

Здесь же он нашел два пульта, но вместо телевизора по непонятной причине включился видеомагнитофон, и на экране появилось фривольное кино, над которым Таш и Найл вдоволь нахохотались накануне. Этти в испуге чуть не проглотила вставную челюсть.

Встретившись два года назад, Таш и Найл влюбились друг в друга и отдались страсти с безумием и легкомыслием, свойственным им обоим. Они твердо верили, что это судьба – отыскались две половинки одного огромного, пылающего сердца. И не понимали, насколько они несовместимы в обыденной жизни. Найл – восходящая кинозвезда – большую часть времени проводил на съемках. Ему еще предстояло выплатить приличные отступные за развод, и бедняга был вынужден соглашаться на любую роль, сулящую хороший гонорар, где бы ни снимался новый фильм. Нередко они с Таш вынуждены были жить в разных часовых поясах. Сама Таш мечтала сделать карьеру в конном спорте. Летом она вела бродячий образ жизни, путешествуя по стране в вагоне для лошадей, где жила, ела, готовилась к соревнованиям. Зимой девушка возвращалась в деревню, где тренировала лошадей, готовясь к новым чемпионатам.