Инга Берристер - Ключ к счастью Страница 5

— Мне вас жаль, конечно, только пусть это останется вашей проблемой. Что бы вам ни пришлось объяснять Холли, я-то здесь совсем ни при чем! Расскажите ей честно, куда вы дели ее вещи. А мое дело — сторона, я их купила для себя.

— Не беспокойтесь, — сказал Уорбертон, и глаза его сузились, — я дам вам за них такие деньги, что вы сможете купить себе гораздо больше вещей. А то, что принадлежит Холли, я намерен получить обратно. — И на его лице застыла неприятная циничная ухмылка.

Эляс же явно не собиралась сдаваться:

— Эта прекрасная модная одежда принадлежит мне, я ее купила сравнительно недорого, да еще в сезон, да еще под праздники…

— я вас понял, — ответил он. — У меня нет намерения с вами торговаться. Как вы считаете, какова могла быть настоящая цена тех нарядов, что вы купили?

— Настоящая цена? — Элис нахмурилась. Ей-то откуда знать, она что, каждый день покупает себе роскошные костюмы? — Не знаю, — ответила она, — думаю, что цены на такие вещи колеблются между несколькими сотнями долларов.

— Значит, сотни долларов?

Глаза Уорбертона были холодны и неподвижны, на губах блуждала зловещая усмешка. Элис стало не по себе, вдоль спины пробежал неприятный холодок.

— Скажите, мисс, а не сойтись ли нам, например, на пяти тысячах долларов? Верните мне вещи, а я вам выпишу чек на пять тысяч долларов.

Элис, не верила своим ушам.

— Да вы с ума сошли! — запротестовала она. — С какой стати вы собираетесь выкидывать такие безумные деньги? Вы же можете на них купить ей полный гардероб!

— Да будет вам! — резко прервал ее Уорбертон. — Не нужно тратить слова понапрасну, вы прекрасно понимаете, сколько времени уйдет, займись я даже покупками немедленно. К тому же если бы я еще в точности знал и помнил, что конкретно надо купить!.. Поэтому прошу вас, не глупите, я вам предлагаю достаточно выгодные условия обмена, соглашайтесь! И вообще, вам совсем не идет ваша фальшивая праведность.

Нет, смотрите, каков подлец! «Фальшивая праведность»— и как только у него язык повернулся сказать такое! До Элис, наконец, дошло, что он ей приписывает, и лицо ее запылало от гнева.

— Убирайтесь отсюда немедленно, слышите?! — с дрожью в голосе потребовала она. — Иначе я немедленно звоню в полицию. По какому праву вы здесь, в моем доме, говорите мне такие гадости? — Элис явно не хватало слов, чтобы выразить свое негодование, отвращение, ненависть. — Вот уж теперь можете не сомневаться, я не уступлю вам ни единой тряпки, ни за какие пусть самые заманчивые деньги! Будь это хоть десять, хоть двадцать, хоть сто тысяч долларов! Так вам и надо, пусть ваша любимая Холли покинет вас! При этом вы окажете ей громадную услугу, дав понять, кто вы есть на самом деле! Пусть она увидит, с каким типом связалась! На ее месте я бы… я бы…

— Ну-ну! И что бы вы на ее месте? — поддразнивал он Элис. И уже не понятно было, злится он иди веселится. Однако во взоре его застыло затаенное бешенство, на виске напряженно билась жилка.

— Я бы, — ответила Элис, — прежде всего далеко не сразу позволила вам делать мне подобные подарки. — С чувством, произнеся эту фразу, Элис добавила, что она бы еще…

— Ну, и что бы вы еще? — Его голос упал до вкрадчивого шепота, такого опасного, мягкого.

Взглядом же он буквально раздевал ее. И этот чувственный, хищный взор невольно ожег ее.

Вот это вызов! Элис не ожидала от себя, точнее от своего тела, такого предательства. Ральф Уорбертон прекрасно понимал, что делал, взглядом срывая с нее одежды и оставляя ее в пусть воображаемой, но все-таки наготе.

— Ну, так говорите же, что бы вы сделали на ее месте? Ходили бы голая?

И Элис не нашлась что ответить. Она была рассержена и одновременно сражена его мужским обаянием, сражена наповал, чтобы решиться сказать хоть что-нибудь.

— Как бы то ни было, — продолжал Уорбертон, — верите вы или нет, я стараюсь для кузена, а не для себя. Но, тем не менее, вы одеты сейчас в то, что, можно сказать, выбирал и покупал я сам.

О, этот его голос, такой мягкий, такой опасный! И снова его взор заскользил по ее телу, только медленнее и еще более откровенно, с явным вызовом, призывом. Казалось, это вовсе не взгляд, а прикосновение. Элис удивлялась самой себе, своей восприимчивости к его животному магнетизму. Она оказалась абсолютно беспомощна перед ним.

Наконец овладев собой и собравшись с силами, Элис сделала попытку вырваться на свободу. Она отступила на шаг, увеличивая дистанцию между ними, и, отведя глаза от его всепроникающего взора, произнесла довольно резко:

— Прошу вас немедленно уйти! Если вы этого не сделаете, я вынуждена буду…

— Ax да, чуть не забыл, — обратиться в полицию! Чудесно! Убедить вас я не сумел. Обещаю вам, что, если представится случай, обязательно вспомню о вашем содействии и, видит Бог, я останусь в долгу. — Снова Элис почувствовала неприятный холодок, пробежавший по спине. Хотя, — продолжал он, — я могу понять, почему вам так не хочется расставаться с вашим, а точнее, вовсе не вашим сокровищем. Костюм на вас и правда смотрится великолепно.

Уорбертон повернулся было к выходу, как вдруг, совершенно неожиданно, поднял руку и бесцеремонно провел указательным пальцем вдоль ее ворота, где в широком вырезе угадывалась грудь.

— А в этом месте костюм сидит на вас плотнее, чем на Холли. Ее размер 34 В, а ваш, надо думать, 34 С, поэтому на вас он выглядит лучше. И вообще, наверное, гораздо интереснее надевать его на голое тело, как сделали это вы…

Элис опять не нашла нужных слов, она вообще не нашла никаких слов. Гневные выкрики замерли у нее на губах, но они бы ничего и не исправили. Что сказано — то сказано, что услышано-то услышано, и никуда от этого не деться.

Ральф Уорбертон удалился, более спокойный, чем пришел. Элис же осталось лишь удивляться, с чего это вдруг ее невозмутимое до сих пор тело выдало такую предательски сильную реакцию на одно лишь прикосновение Уорбертона. Даже не глядя в зеркало, она точно знала, что под тонкой кремовой тканью костюма четко прорисовались ее соски, чего не было, пока Ральф к ней не притронулся! Ее чувства пришли в полное смятение.

Прошел час, но Элис все еще никак не могла прийти в себя. В конце концов, убеждала она себя, все это глупо, как, впрочем, глупа и вся история с чужой одеждой от начала до конца. с Противно только, что он заставил ее так переволноваться. Элис закрыла дверь на цепочку и, что бы успокоиться, заварила себе крепкого кофе.

По идее, следовало бы сейчас позвонить в магазин и выяснить, что там у них происходит на самом деле и по какому праву Ральфу Уорбертону дали телефон ее подруги. Да и подруга тоже хороша! Тут же сообщила этому типу ее адрес.