Дженнифер Грин - Обыкновенный, но любимый Страница 5

— Никаких жалоб. Понял, — пообещал он ей.

Да уж. Этот барич он, который обещал ей не жаловаться, напоминал рык медведя, обещавшего не реветь, но она подошла к дивану и села с чашкой в руках.

— Не пытайся сесть. Только слегка приподнимись.

— Кажется, я смогу поесть сам.

— А мне кажется, что ты съешь всю чашку. Я это проконтролирую.

— Ты — женщина, которой нравится распоряжаться и контролировать, да?

— Нет. Я испуганная женщина. Если ты умрешь или тебе станет хуже, мне придется остаться в одном доме с тобой до конца этой метели. Дейзи погрузила ложку в суп, и Тиг послушно открыл рот. Она снова сказала себе, что он ранен.

Но как, черт возьми, у раненого мужчины может быть столько чертовщины в глазах?

— Мы вместе будем здесь спать?

Она снова сунула ему в рот ложку.

— Когда мне больно, — назидательно сказала женщина, — я стараюсь особенно вежливо обращаться с людьми, которым приходится обо мне заботиться.

— Ну, если ты не станешь со мной спать, может быть, согласишься принять вместе душ? У меня от опилок чешется все тело. Я просто хочу привести себя в порядок.

— Никакого душа. А если ты упадешь? — Но когда Дейзи опять сунула ему в рот ложку, то задумалась. — Хотя стоит убедиться, что в рану на голове не попали пыль или осколки.

— Я об этом и думаю. И не упаду, если ты будешь стоять под душем вместе со мной. Может быть, нам следует представиться друг другу? Я Тиг Ларсон…

— Я знаю. Мне сказал шериф. А я — Дейзи Кэмпбелл. Ты можешь звать меня Дейзи или Бойбаба, но душа все равно не будет. Я попытаюсь что-нибудь придумать, чтобы вымыть тебе руки.

Если завтра у нас еще будут вода и тепло, может, тогда мы поговорим о душе. Но сегодня ночью будем делать только то, что полагается при сотрясении мозга. Мне об этом рассказал шериф.

— У меня нет сотрясения.

— Ты упал и потерял сознание. Очень может быть, что у тебя сотрясение мозга.

— Я упал и потерял сознание, потому что повел себя по-идиотски. Но мою голову трудно разбить спроси любого из моих знакомых. А что, супа больше не осталось? И никакой другой еды?

— На кухне произошла катастрофа — ты ее разнес. Мне повезло, что я нашла суп и горшок, в котором его можно варить. Ты все равно не получишь ни мяса, ни тяжелой пищи, так что не трать напрасно силы и не смотри на меня так.

— Как?

Она сунула ему в рот очередную ложку супа, потом проигнорировала его душевный взгляд и отнесла посуду в ванную.

Вернувшись в гостиную, Дейзи дала больному стакан воды и теплую салфетку из махровой ткани, чтобы вытереть руки, потом опустилась на колени перед камином. Добавив поленьев, она собиралась сладко поспать.

— Ты разговаривала с шерифом так, будто его знаешь. — Тиг, черт бы его побрал, явно не хотел засыпать.

— Джордж Уэбстер? Мы вместе учились в школе. В выпускном классе он ходил за мной целый год с высунутым языком.

Он ответил ей улыбкой. Следил за ней, когда она сняла туфли и встряхнула одеяло.

— За тобой, наверное, ходило много парней с высунутыми языками, — насмешливо сказал Тиг.

— Несколько, — признала Дейзи. — Какой же дурочкой я была! Мне хотелось нравиться парням.

Хотелось, чтобы меня считали страстной и чтобы мои младшие сестры смотрели на меня снизу вверх. Надо было подавать им пример, а вместо этого…

— Что вместо этого?

— Вместо этого… — Дейзи свернулась калачиком в мягком кресле-качалке и закуталась в одеяло. И почему она разговорилась? Наверное, потому, что, черт возьми, слишком устала. — Вместо этого в средней школе я думала только об одном.

Как выбраться отсюда. Мне хотелось покинуть Уайт-Хиллз и заниматься чем-нибудь интересным. На меня вечно жаловались маме. То у меня слишком короткая юбка. То макияж был слишком вычурный. Я часто прогуливала английский язык.

В этом маленьком городке я себя чувствовала как в ловушке, и мне очень хотелось уехать.

— И все же ты вернулась.

— Ненадолго. Мне просто нужно несколько недель, чтобы передохнуть и снова двигаться вперед. — Дейзи была уверена, что не задержится здесь. Всего несколько часов, как она приехала в Уайт-Хиллз, и уже оказалась посреди метели и на нее обрушилась проблема с парнем. Это был знак.

Не надо ей возвращаться домой. Даже на месяц.

Даже находясь в отчаянном положении.

— Могу я спросить, почему ты поселилась на юге Франции?

Дейзи широко раскрыла глаза. Может, от усталости у нее развязался язык, но она не могла понять, как он узнал, что она жила во Франции.

Тиг объяснил:

— Ты известная личность, Дейзи Кэмпбелл, эксцентричная, обаятельная, любящая приключения. У тебя хватило духу покинуть родные места и разъезжать по всей Франции с богатыми знакомыми…

— О да, это наверняка я, — насмешливо сказала она. Не следует упоминать о том, что все эти рассказы не имеют ничего общего с действительностью. — Вообще-то… я переехала во Францию, потому что влюбилась в художника. Познакомилась с ним на одной из его первых американских выставок в Бостоне. Не могу вспомнить, почему я туда пришла… но потеряла голову уже через пару секунд. Убежала и вышла за него замуж сразу после средней школы.

— Он был французом?

— Да, он был французом. И хотел жить в Эксан-Провансе, где учились Сезанн и Эмиль Золя. А потом — в Реми-ан-Провансе, поскольку там долго жил Ван Гог. А потом — на Лазурном берегу, потому что там потрясающий цвет воды.

— Гмм… Значит, ты много путешествовала.

Вроде бы шикарно и интересно.

— Так оно и было, — согласилась Дейзи. Именно это она говорила всем, вернувшись домой. Они думали, что она вне себя от счастья. Считали, что у нее не жизнь, а пленительная мечта. Никто не знал правды, кроме ее матери. И это только потому, что у Марго был потрясающий дар — она умела читать мысли своих дочерей.

— Значит… ты до сих пор замужем за этим художником?

— Не-а. Людям с разными гражданствами очень трудно получить развод, но мы наконец-то добились своего. И я не знаю точно, чем после этого займусь, но, можешь не сомневаться, теперь я буду жить только на родине. — Почему-то ей показалось, что она обязана сказать что-нибудь хорошее о своем бывшем муже. — Он действительно замечательный художник. И не из тех, кто становится знаменитым только после смерти. У него потрясающие произведения, они получили признание во всем мире. Жан-Люк Рошар. Может быть, ты видел его картины.

— Только не я. Для меня произведения искусства — это «комплекты для раскрашивания». И снимки Элвиса.

Черт возьми! Он опять ее рассмешил. Дейзи почувствовала, что он глядит ей в лицо.

— Итак… что произошло?

— Когда?

— Что произошло, раз ты получила развод. Что-то же должно было пойти не так в вашей жизни?