Диана Палмер - Мое сердце — твое, любимый! Страница 5

— Потому что тебе знакома нищета, — ответил он, давая понять, что многое о ней знает. — Твои родители ведь были фермерами?

Она кивнула.

— Они не очень-то ладили с тетей Мэри и дядей Холом. Если бы не общественное мнение, я предпочла бы отправиться в детский дом после смерти родителей.

И он догадался, что она хотела этим сказать.

Доктор Рамон Кортеро никогда не отказывал бедным пациентам, не поворачивался спиной к нуждающемуся в помощи. Норин, во всяком случае, еще не встречались более щедрые и бескорыстные люди, чем он, и она не могла им не восхищаться.

Изадора же приходила от этого в бешенство.

— Ты представляешь, мой муж раздает нищим на улице деньги! — возмущалась она на Рождество, на втором году их совместной жизни. — И из-за этих бродяг мы разругались. Нельзя так разбрасываться деньгами!

Норин не нашлась, что ответить: она и сама часто приносила сэкономленные гроши в приют для бездомных, а в выходные даже помогала там по хозяйству.

Однажды она совершенно неожиданно столкнулась в приюте с Рамоном. Повязав фартук поверх костюма, он с половником в руках стоял у плиты.

— Ничего странного, — пояснил он, заметив удивление на ее лице. — Персонал просто разрывается на части, вот я и решил помочь.

Целый час они вместе разливали суп по тарелкам. Толпы замерзших и голодных людей приходили в приют — единственное место, где они могли получить чуточку тепла и доброты. Норин, понимая, что она может немногое сделать для этих бедняг, изо всех сил старалась принести им хотя бы какую-то пользу. Глаза девушки переполнились слезами, когда женщина с двумя маленькими детьми принялась горячо благодарить ее за порцию горячей еды, доставшейся им за весь день.

Рамон протянул Норин носовой платок.

— Не могу представить, — пробормотала она, смахивая слезы безукоризненно белым платком с экзотическим ароматом, — чтобы ты когда-нибудь плакал.

— Да? — Он мягко рассмеялся и в ответ на ее изумленный взгляд продолжил: — Я очень часто переживаю за моих пациентов. Я же не каменный…

Она отвела взгляд и стала усердно разливать суп по тарелкам.

Перед уходом, решив отдать Рамону платок, Норин в очередной раз натолкнулась на ледяную стену его насмешек.

— Спрячь его под подушку, — ехидно ухмыльнулся он, — может, этот платок подарит тебе массу прекрасных снов, которые как-нибудь скрасят твое одиночество.

От возмущения она потеряла дар речи, а в ее глазах застыли боль и ужас.

Рамон, кажется, впервые понял ее состояние, и ему стало неудобно.

— Прости, — бросил он на ходу и со злостью сунул платок в карман брюк.

В последующие годы постоянно что-то случалось. Однажды Норин стала свидетелем бурного объяснения между Изадорой и Рамоном.

Девушка приехала за Изадорой, чтобы отвезти ее в город, однако уже с порога была встречена доносящимися из гостиной криками.

— Буду тратить, сколько захочу! — вопила Изадора. — Бог свидетель, я заслужила хоть какие-то радости в жизни, если у меня нет мужа! Ты все время проводишь в больницах! Мы не обедаем вместе! Мы даже не спим вместе!..

— Изадора! — громко позвала Норин.

— А она что здесь делает? — услышала Норин голос Рамона, замерев в дверном проеме.

— Она везет меня в парк, — огрызнулась Изадора, — раз ты не в состоянии! — И прикрикнула на сестру: — Да входи же, не стой как пень!

Одного выразительного взгляда Рамона на Норин было достаточно, чтобы понять: он не в восторге от ее одежды. Наступила пауза. Потом Изадора зло произнесла:

— В самом деле, Нори, разве у тебя нет ничего более приличного?

— А мне больше ничего не нужно, — ответила она, решив не вдаваться в объяснения, что ее зарплаты едва хватает на оплату квартиры и бензина для машины.

— Какая экономная! — уколол Рамон. Изадора сверкнула глазами, натягивая кашемировый свитер и хватая сумочку:

— Вот и женился бы на ней! — (Каждое слово звучало будто пощечина.) — Она готовит, убирает и одевается, как девка с улицы! И детей наверняка любит!

Норин залилась краской, вспомнив, как они с Рамоном разливали суп на Рождество.

— Да откуда тебе знать, как одеваются люди с улицы? — холодно произнес Рамон. — Ты на них даже не смотришь.

— А мне незачем! — Изадора пожала плечами и жестом приказала Норин следовать за ней. Уходя, она с силой хлопнула дверью.

За неделю до смерти Изадора подхватила воспаление легких. Рамон должен был участвовать в парижской конференции по новым методикам проведения операций на сердце и не собирался откладывать поездку, как и не собирался брать жену с собой. Несмотря на ее просьбы и уговоры, он оставался непреклонен: перелет может повредить здоровью Изадоры.

Та продолжала злиться и требовать, но Рамон делал вид, что не замечает негодования жены. Перед отъездом он заехал к Норин, дежурившей в больнице, и попросил ее посидеть с Изадорой, пока его не будет в городе.

— Она бывает невыносимой, — усмехнулся Рамон, — но чтобы ни вытворяла моя жена, не спускай с нее глаз. Обещай, что будешь внимательно следить за ней!

— Обещаю.

— При малейшем ухудшении вызывай врача. Изадора много курит, ее легкие никуда не годятся. Пневмония может оказаться смертельной.

— Я присмотрю за ней, — снова пообещала Норин.

Он пристально и долго глядел на нее, потом вдруг тихо произнес:

— Ты совсем не похожа на Изадору.

Лицо Норин в тот же момент утратило спокойное выражение.

— Спасибо, что напомнил. Как ты еще оскорбишь меня перед отъездом?

Рамон не ожидал такой реакции.

— Это не оскорбление.

— Конечно, нет. — И она приступила к работе. — Я ведь знаю, что ты меня не выносишь. Но веришь ты или нет, Рамон, я люблю свою кузину. И позабочусь о ней.

— Ты отличная медсестра.

— Не подлизывайся. — За прошедшие годы она привыкла к такому стилю общения. — Я же сказала, что посижу с ней.

Вдруг он схватил ее за руку и резко развернул к себе лицом.

— Чтобы получить свое, я не пользуюсь лестью. Особенно с тобой.

— Ладно, — согласилась Норин, безуспешно пытаясь высвободиться.

— И объясни Изадоре, почему ей нельзя лететь на самолете. А то меня она не слушает.

— Хорошо, но ты должен радоваться: ведь твоя жена стремится быть всюду с тобой.

Пальцы Рамона сжались еще сильнее.

— На конференции будет ее любовник, — произнес он с ледяной усмешкой, — поэтому она так туда и рвется. — (Лицо Норин исказилось от ужаса.) — Ты что, не знала? — мягко продолжил он. — Я не могу удовлетворить ее… неважно, что и как я делаю. Ей мало одного мужчины за ночь, а я совершенно вымотан, когда возвращаюсь домой из больницы.

— Пожалуйста, — голос Норин от смущения звучал еле слышно, — ты не должен мне это рассказывать!..