Ольга Дервиш - Положительная нота Страница 5

Ксения с Евой спустились в кухню. Ирина Ивановна – о чудо! – готовила завтрак. Да не просто завтрак – а целую стопку блинов уже нажарила! В воздухе витал аромат ванили.

– Бауська!

– Доброе утро, мама!

– Доброе, девочки мои. Как спалось? – мама многозначительно, но беззлобно взглянула на дочь. – Я вот решила вас побаловать сегодня, раз уж я здесь.

– Бауська! Ты балуешься?

Женщины рассмеялись.

Когда завтрак был съеден, чай выпит, посуда вымыта, Ирина Ивановна собралась ехать домой.

– Погоди, мам, ты не могла бы задержаться еще на полчаса?

– Что случилось?

– Я бы сходила в администрацию поселка: надо за свет заплатить. Посидишь с Евой, чтобы мне с собой ее не таскать. Сейчас сыро, а около здания администрации вообще, наверное, не пролезть – там что-то копают…

– Ладно. Задержусь. Но имей в виду: к обеду я должна быть дома.

– Конечно. Будешь.

***

Стас проснулся от телефонного звонка. Требовалось его присутствие в офисе поселка. А он так наделся именно сегодня поспать подольше. Хоть на часик. Но нет. Труба, как говорится, зовет.

Часы показывали начало десятого. Что могло стрястись? Обычно администрация «Лучистого» – коттеджного поселка, учредителем и управляющим которого он был – обходилась без него. Хватало уполномоченных помощников. Но раз вызвали, значит действительно что-то из ряда вон.

На кухне негромко бормотал диктор новостей и Люба, свежая и строгая, готовила завтрак.

– Здравствуй, Люба, – на ходу завязывая халат, Стас подошел к телевизору и сделал погромче.

– Доброе утро, Станислав. Завтрак почти готов.

– Спасибо. Илья дома?

Люба обернулась и чуть пожала плечами.

– Я не видела его сегодня. Может, спит?

– У него же учебный день! Ладно, посмотрим. – Невозмутимо сел за стол.

– Станислав, я все хотела у вас спросить…

– Спрашивай, только недолго. У меня дела.

– Ваш сын… будут какие-то распоряжения?

Стас нахмурился:

– Какие еще распоряжения?

– Ну, с его появлением что-то поменяется? Может, какие-то дополнительные обязанности у меня появятся? Может, ест что-то особенное. Или не ест, – припомнила женщина, что сын Станислава ни разу не притронулся к ее еде.

– Тебе стоит обсудить это с ним. Парень он уже взрослый, не думаю, что с этим будут какие-то проблемы. Надеюсь на это… Если все-таки будут, тогда уже ко мне.

– Поняла. – Люба наскоро поставила перед Речинским старшим тарелку с омлетом и черный кофе, как он любил.

Когда Станислав вышел из дома, Любовь решила все-таки проверить, вернулся ли сын хозяина ночью домой. Она слышала, как вчера отец с ним ругался по поводу ночной работы, видела, как он уходил, а вот как возвращался – не слышала.

Поднялась на второй этаж, где теперь располагалась и комната Ильи, тихонько постучала в нужную дверь.

Тишина. Неужели, до сих пор не вернулся?

Повернула серебристую ручку – не заперто. Заглянула.

На широкой кровати, стоящей у левой стены, на животе спал парень. Из-под одеяла было видно его обнаженную спину. Худой, слов нет! Кости да кожа. Не кормили его, что ли, там, у матери его?

По полу была разбросана одежда. Видимо, снимал, пока шел до кровати, и разбрасывал по пути.

Прикрыла дверь, пока не застукали ее при таком неприглядном занятии, переместилась в спальню Стаса. Там как всегда царил порядок: хозяин неряхой не был, но Люба все равно убиралась у него ежедневно. Но если даже она по каким-либо причинам, пропускала день, ничего не менялось. Ни грязного носка, ни небрежно кинутой бритвы, ни лужи после душа. У Любы иногда закрадывалась абсурдная мысль, что Станислав убирается в апартаментах сам. Идеальный порядок. Идеальный мужчина…

Любовь Козлова нашла работу в этом доме сразу после своего развода. Тяжелого развода. Расставание с мужем было болезненным: муж очень хотел детей, которых Люба после неудачного выкидыша иметь не могла. И он нашел ей замену, разбив девушке сердце. Бракоразводный процесс и так был неприятным, плюс – ей срочно нужно было найти, где жить: бывший вознамерился занять жилплощадь с новой будущей женой, которая уже была беременна. Родители Любы жили в другом городе, поэтому девушка осталась на улице. Эта нужда заставила ее искать работу с возможностью проживания или общежитием.

Так как после института по специальности она не работала, устроиться куда-то на предприятие не представлялось возможным. Знакомые посоветовали идти домработницей. Там и кров, и еда, и зарплата неплохая, если конечно повезет, и не нарвешься на какого-нибудь озабоченного извращенца. Любе повезло. Даже чересчур: с таким, как Стас, не грех было бы и закрутить какое-то подобие романа: не стар, не самодур, разведен, богат, одинок, уже есть сын… Но хозяин не спешил обращать на девушку внимание. Их отношения за пять лет совместного проживания всегда оставались на одном и том же уровне – деловом. Может, и к лучшему. Но Любе иногда так хотелось простого женского счастья!

С Ильей за все три дня его проживания в доме Речинского Люба виделась от силы раза четыре. Да и то – мельком. Ел он на бегу, первую половину дня пропадал в институте, а если бывал в доме, то сидел в комнате в полнейшей тишине. Что он там делал, Люба не знала, убираться боялась, не спросив, как он к этому относится. Поэтому даже рада была, что сегодня он дома, а не на учебе. Возможно, всё-таки удастся с ним обсудить накопившиеся вопросы.

Стас вошел в офисное здание администрации и сразу почувствовал какое-то странное напряжение, витавшее в воздухе. Кроме кассира Люси и менеджера Валентины, нанятой им не далее, как неделю назад, в помещении находилась всего одна женщина – очень красивая женщина, даже еще девушка, подумал Стас – и на ее лице отражалась смесь растерянности и гнева.

– Что случилось? – по-хозяйски зайдя за перегородку, отделяющую зону персонала от посетителей, мужчина мельком оглядел подчиненных и долго и основательно изучал взглядом белокурую прелестницу, что держала в руке несколько некрупных купюр, а глаза блестели от влаги.

– Станислав Михалыч, – взахлеб начала Валентина. – У нас тут странный случай... – и замолчала, с превосходством, непонятно, откуда взявшимся, посмотрела на блондинку.

Речинский перевел взгляд на менеджера. Потом снова на посетительницу. Та молчала и невидящим взглядом сверлила пространство.

– Ну, говорите, что за странности. Я слушаю, – нетерпеливо поторопил.

– Понимаете… Седьмая вилла. Не хочет платить за водоснабжение. Говорит, их не касается, – тут Стас заметил, как по щеке блондинки скатилась слеза. – А я объясняю, что касается это всех! Что значит, не касается!?