Ирма Уокер - Ее выбор Страница 5

Ллойд сверкнул в ее сторону гневным взглядом, и Морин в душе приготовилась к резкой тираде. Но через миг его лицо смягчилось, он шагнул к ней и опустил ладони ей на плечи.

– Бедняжка Морин… плохую я тебе оказал услугу своей женитьбой. – Наклонившись, он поцеловал волосы у нее на макушке. – Ничего удивительного, что материнские обязанности тебе не под силу. Ты ведь так молода.

Обида и идущий из самой глубины души гнев затопили Морин, но она вновь промолчала. Так же молча поцеловала его на прощание и даже улыбнулась, довольная, что он не в состоянии читать ее мысли; но когда Ллойд ушел, она еще очень долго сидела за столом, уставившись на тарелку с недоеденным завтраком. Что-то с ее браком не так. И дело не только в древней как мир проблеме отношений падчерицы с мачехой.

Нет, в последнее время появилось нечто большее. Не связана ли эта проблема с той безжизненной вялостью, что стала появляться на лице Ллойда, когда он не улыбался, с удручающе глубокими складками вокруг рта, из-за которых он временами казался таким… старым? И вообще, когда они в последний раз занимались любовью? Что произошло с сексом, которым он словно не мог насытиться в первые годы их брака? Когда они поженились, от пламени их страсти, казалось, готов был вспыхнуть весь дом… но уже очень давно Ллойд не прикасался к ней в постели.

На террасе появилась миссис Льюис, начала убирать со стола, и Морин в спешке приготовлений к выходу выбросила эту проблему из головы. Поспешно надев элегантный светлый костюм – один из тех, что были специально предназначены для выездов в город, она выскочила из дому. Как бы хорошо ни было организовано мероприятие, Морин знала, что в последний момент всегда всплывает масса недоделок.

Но позже, уже когда она с головой погрузилась в подготовку показа мод – этот показ должен был, на ее взгляд, принести большой доход Фонду любителей книги, – она нет-нет да и возвращалась к мысли, что Ллойду стоило бы увидеть ее именно сейчас и здесь, стоило оценить ее способность объединять людей, время и события, чтобы все работало как часы. Как жаль, думала она, что у него даже нет желания взглянуть на нее со стороны и отметить, как она держит в голове десятки самых разнообразных дел, как умеет наладить работу и, что самое главное, направить энергию неопытных людей в нужное русло и тем самым сплотить их в единую команду. Если бы только он все это понял… Может быть, тогда он перестал бы утверждать, что она не в состоянии справляться с домашними проблемами.

К тому часу, когда Морин уже отправилась домой, довольная тем, что Фонд любителей книги стал богаче на несколько тысяч долларов, она чувствовала себя скорее возбужденной, чем уставшей.

Времени, чтобы понежиться в ванной, у нее не было. Она быстро приняла душ и, уже подсушивая волосы, подумала, что с нетерпением ждет приема, даже несмотря на столь загруженный день. Потом надела длинное узкое платье цвета меда и направилась вниз – проверить, все ли готово к приему, и помочь миссис Льюис на кухне. Тогда-то ей в голову и пришла довольно неприятная мысль: а может, пренебрежение Ллойда к ее благотворительным шоу и балам как раз и связано с тем, что сама она их так любит? Может быть, ему неприятно видеть ее восторг и удовлетворение своими успехами?

Войдя в просторную, прекрасно оборудованную кухню, Морин убедилась, что у миссис Льюис – спокойной, расторопной женщины, уже несколько лет работавшей экономкой у них в доме, практически все готово к приему гостей. Морин помогла ей расставить на серебряных подносах крошечные салатники с закуской и тарелки с канапе, которые они вместе приготовили накануне, попробовала компот из тропических фруктов и добавила капельку мяты, затем достала огромный хрустальный кубок для пунша – она сама отыскала его в антикварной лавке – и наполнила его пуншем «Фишхаус», любимым напитком Ллойда. Теперь оставалось лишь в самый последний момент положить туда кубики льда.

Закончив с делами на кухне, она на всякий случай еще раз обошла бассейн. Небо быстро темнело, свет фонарей на дне бассейна подчеркивал безмятежную синеву воды, и Морин, любуясь манящей гладью, от души пожалела, что обязанности хозяйки не позволят ей окунуться. Разве что потом, когда уже разойдутся все гости, она сумеет уговорить Ллойда поплавать. Разрядка ему не повредит – в последнее время он очень много работал, и у него не оставалось времени ни на плавание, ни даже на его любимый теннис.

Она все еще стояла у края бассейна, уставившись невидящим взглядом на воду, когда услышала позади себя шаги.

– Так-так, миссис хозяйка, о чем задумались? Примеряем очередной лавровый венок? Еще одну почетную золотую звезду для самой гостеприимной хозяйки во всем Бэй-Сити?

Ей даже не нужно было оборачиваться, чтобы узнать Ноа Ларсена, троюродного брата Ллойда. Стоявший перед ней человек – и стоявший, кстати, в довольно развязной позе, не преминула отметить про себя Морин, – был очень высок и внушителен, в то время как Ллойда можно было назвать скорее коренастым, и все же между ними было такое сходство, что многие принимали их за родных братьев и удивлялись, узнав об их дальнем родстве.

Но если в улыбке Ллойда всегда сквозила легкая отстраненность, то ухмылка Ноа, заразительная и искренняя, отражала врожденное чувство юмора – зачастую весьма дерзкого, – благодаря чему он казался моложе своих тридцати трех лет. Морин всегда поражало, что у Ллойда такой брат – настоящий атлет. Случалось, ее вводили в заблуждение его ленивый, с хрипотцой, голос и вальяжные манеры, но стоило ей увидеть его на теннисном корте или в бассейне, как она вспоминала, что все это – одна видимость.

Ноа прекрасно понимал, что смущает ее, и Морин даже подозревала, что он находит какое-то извращенное удовольствие в поддразнивании ее, причем его шпильки зачастую попадали слишком близко к цели для душевного спокойствия Морин. «Что ж, в этот раз я ни за что не попадусь на его крючок», – решила она, возвращая ему такую же насмешливую улыбку.

– Так-так, вечный странник наконец-то соизволил ступить на землю предков, – отозвалась Морин.

Подойдя неспешным шагом к Ноа, она подставила ему щеку для поцелуя.

– И надолго остановка? На час? Или даже на два?

Его ухмылка стала еще шире.

– Почти угадала. Я приземлился сегодня днем, а уже ночью улетаю в Африку. И поскольку в Штаты я вернусь только месяца через три, а то и больше, то решил, что стоит проведать моих единственных кровных родственников. Ну и, само собой, мою прелестную невестку. Как поживаешь, Морин?

Когда он произнес ее имя, его голос как-то незаметно изменился, и Морин несколько секунд с любопытством вглядывалась в него, гадая – почему за его дружеской улыбкой и беспечными репликами ей всегда чудится нечто недосказанное?