Эбби Дрейк - Милые женушки Страница 5

– Все люди разные, – говорил доктор Грегг. – У вас исключительный оттенок кожи. Вы можете ждать даже пятнадцать лет.

Вряд ли он говорил это ради денег. Хотя комната ожиданий у него не была похожа на приемную терапевта – где вход и выход расположены так, чтобы пациенты не видели друг друга, – Кэролайн знала, что, помимо женщин Нью-Фоллса, у доктора Грегга накопилась приличная клиентура из мужчин, которые тоже хотели, чтобы их сделали стройными и подтянутыми, которые отчаянно желали повернуть вспять мчащийся поезд той таинственной вещи, которая зовется время.

«Можно подумать, мы живем в Лос-Анджелесе», – размышляла она, беря серебряную коробочку с пудрой и опуская в нее соболиную кисть.

– Как думаешь, в вечерних новостях Нью-Фоллса об этом напишут? – спросил ее муж Джек, входя в гардеробную с «Нью-Фоллс джорнал» в руках.

– Вряд ли, – ответила Кэролайн, водя кистью от носа к уху быстрыми круговыми движениями. – Винсент не был важным игроком.

Она это точно знала, потому что Джек сказал ей по секрету, что клиентский список Винсента начал сокращаться еще примерно год назад, он потерял свой острый нюх, его драйв заметно поостыл – смертельная комбинация, когда на кону деньги. Это все случилось, когда он встретил Иоланду и, говоря словами Китти, член сделал лоботомию его мозгу.

И все же Винсент Делано сумел дожить до сегодняшнего дня.

Поставив коробочку с пудрой на место, она взяла светло-коричневый карандаш и начала совершенствовать полулуны над глазами. В зеркале она видела Джека, который сидел на бархатном стуле, скрестив ноги как девочка.

– Думаю, мне не надо говорить, что тебе лучше держаться подальше от всего этого, – сказал он.

На нем была светло-голубая рубашка, серо-голубой галстук и серые фланелевые брюки. Сегодня он оделся в деловом стиле (что случалось крайне редко), хотя в город не собирался до полудня, предоставив час пик в распоряжение «любителей», а обеденное время – голодным. Джека Мичема, в конце концов, больше не мучила жажда наживы. Несколько лет назад он организовал свой собственный паевой инвестиционный фонд, удачно продал его, когда эти фонды были в цене, сделал целое состояние и только время от времени возвращался теперь к делам, ради удовольствия: пару миллионов там, пару миллионов сям. В основном Джек занимался тем, что играл в гольф.

– Я не собираюсь вмешиваться, – ответила Кэролайн. Его отражение казалось старше его самого: потрепанное лицо, опущенные глаза, как будто он устал. – С тобой все в порядке? – спросила она.

– Со мной? – Он поднял голову. Встал. – Все в порядке, Кэролайн, просто меня кое-что огорчает.

– Что моя подруга в тюрьме?

– Нет, – сказал он. – Что мой друг убит.

Ну конечно, все дело в мужчинах. Как всегда.

– О! – ответила она и вернулась к своему макияжу.

Кэролайн знала, что муж все еще стоит там, хотя она не тешила себя мыслью, что он смотрит на нее, думает о ней. Когда они были молоды, миссис Мичем часто думала, что в минуты раздумий он как одержимый размышляет о ней; что у нее самая царственная осанка из всех подруг; как она входила в комнату и останавливалась, чтобы все могли восхититься ею; что только Джек знал, что под шелком и атласом у нее ничего нет; какой у них был потрясающий секс прошлой ночью, на прошлой неделе и в прошлом месяце (он любил смотреть, как она мастурбирует, – это всегда придавало энергии его члену и заканчивалось его резким напором, которого она никогда не могла оценить).

У Кэролайн ушло несколько лет, чтобы понять, что в такие моменты раздумий ее муж думал совсем не о ней, а о своем следующем мегасоглашении, следующем клиенте, которого он заполучит, следующем орле/берди[5] или о таком ударе, что мяч сразу попадет в лунку.

– Ладно, – сказал муж, – пойду на работу.

Он вышел из комнаты, даже не поцеловав ее на прощание, без сомнения, потому, что об этом он тоже не думал.

Она оставила карандаш для глаз, взяла румяна, смешала персиковые с розовыми и наложила их на щеки, раздумывая о том, что скажет Джек, когда узнает, уже скоро, что она решила избавиться от него, но не так, как вчера избавились от Винсента.

Глава 4

Сын Китти, Марвин, пришел на слушание и внес залог за мать. Потом он спросил, не сможет ли Дана отвезти ее домой. «Мне надо вернуться на работу», – сказал он, заталкивая свои круглые очки в черной оправе назад на переносицу. Ему еще не было тридцати, а он уже был ведущим проктологом в «Седарс-Синаи». Эта профессия настолько сопряжена с неловкостью, что все старались не говорить об этом, люди просто как следует прятали свои улыбки.

Китти поцеловала сына и поблагодарила за залог. Какой бы бесстрастной ни стала жизнь Даны, она была рада, что она не Китти.

– Заедем куда-нибудь пообедать? – спросила Дана, когда они пристегнули ремни в «вольво».

Китти неуверенно кивнула.

– Если хочешь, – сказала она, причудливо склонив голову на один бок, обняв себя руками и уставившись на приборную панель.

Они отправились в «Шоколадный пирог», потому что он был по дороге к той квартире, в которой жила Китти с тех пор, как рабочие вынесли мебель из дома ее мужа. Как и квартира, ресторан находился в Тарри-тауне, так что никого не волновало, что Китти была похожа на зомби или что она была в «Поларфлисе» Даны и льняных брюках.

Они заказали салаты. Китти еще заказала вино.

– Тебе нужен нормальный адвокат, – сказала Дана.

Китти вздрогнула, словно только сейчас поняла, что они уже в ресторане, а не в машине.

– Это не поможет, – ответила она. – Именно я держала оружие. Никто не поверит, что я этого не делала.

Дана расстелила салфетку цвета мокко на коленях.

– Что произошло, Китти?

Китти застегнула «Поларфлис», как будто здесь было холодно так же, как в тюрьме. Она не смотрела Дане в глаза, а задержала взгляд на маленьком подсолнухе в центре стола.

– Я пошла туда, чтобы встретиться с ним. – Официант принес ей вина. Китти сделала долгий, неторопливый глоток. – Винсент был уже мертв. Прямо там, в гостиной. – Она сделала еще глоток. Дана пожалела, что тоже не заказала вина. – Я испугалась, – добавила Китти. – И вытащила свой пистолет.

– Свой пистолет? Я не знала, что у тебя есть оружие.

– Винсент купил его мне. Он так волновался из-за своих денег, которые постоянно носил с собой. Он опасался, что кто-нибудь подумает, что и я тоже ношу с собой огромные деньги.

Дана не стала спрашивать, почему это кто-то мог подумать, что торговец фьючерсами – или его жена – имеет при себе много денег. У Стивена в кошельке всегда лежало не больше сотни долларов, он предпочитал «Американ экспресс». У Даны была та же ситуация.