Джойс Данвилл - Хозяйка Эдамленда Страница 5

Это был синий автомобиль, точь-в-точь такой же, как и сегодня утром, что само по себе, конечно, ничего не значило. Она влезла внутрь.

И только сейчас она заметила, что случилось самое ужасное – за рулем сидел тот человек, от которого она убежала.

– О, только не это! – невольно воскликнула Элис.

Незнакомец ничего не ответил. Но его взгляд лучше слов выражал те же самые чувства.

Ведя машину, мужчина сосредоточенно следил за дорогой. Выехав на прямое шоссе, он так сильно нажал на газ, что у Элис ветер засвистел в ушах.

Они с бешеной скоростью пролетели сквозь Киандру. Элис даже не успела разглядеть тот киоск, где работала ее лучшая подруга. Повернув на Канберру, машина стала подниматься по извилистой горной дороге.

Элис вспомнила слова Айрин:

– Очень удачно, что тебя подбросят даже дальше поворота дороги. – Она со страхом подумала, как долго ей еще придется сидеть в этой машине.

Возможно, они доедут до развилки у Миджин-Лоб. Но незнакомец не остановился ни у Миджин-Лоб, ни у Госвалка, ни в Фалконс-Нек.

Боже, ну не едет же он в Эдамленд!

– Вы… Вам вовсе не нужно было подвозить меня так далеко, – запротестовала Элис.

– Это не далеко.

– Очень даже далеко. Вон там, на холме, уже виден наш лагерь.

– Я поехал не для того, чтобы отвезти вас, – возразил он.

Из этого ответа можно было сделать лишь один вывод, но Элис не хотела даже думать о таких вещах. Она отказывалась верить даже тогда, когда водитель не развернулся в конце дороги, чтобы ехать обратно. И даже тогда, когда незнакомец запарковал свой синий автомобиль рядом с секционным джипом и стал накрывать его чехлом.

Элис начала взбираться по крутым ступеням неспешным, но уверенным шагом. Уже преодолев один пролет, она услышала, что мужчина тоже поднимается по ступеням, и его ровный тяжелый шаг был таким же уверенным, как и ее собственный.

И так шаг за шагом, с интервалом в двенадцать ступеней, они взбирались вместе. Она молчала, он тоже не произносил ни слова; установилась тишина, нарушаемая лишь отдаленным шумом компрессора, гудками машин на дороге и звоном ступеней под их ногами.

Это было, наверное, смешно, только никогда, никогда Элис не была так далека от смеха. А ее спутник тоже не смеялся.

Что он тут делает? Приехал повидать кого-нибудь? Привез распоряжения из центра? Хочет проконсультироваться с отцом или с главой секции по поводу своей собственной секции? И где бы это могло находиться?

Элис уже преодолела половину подъема к длинным баракам и только тогда почувствовала, что в лагере что-то произошло. Хотя Элис и не видела конкретных изменений, она шестым чувством ощутила какую-то разницу. С упавшим сердцем девушка поняла, что нечто чужое, инородное вытеснило старое, знакомое и родное. Где же знакомые ей люди? Она не слышала больше французских песен. Ведь французы любили петь, так же, как немцы, бывало, выносили на улицу свои аккордеоны, а итальянцы вечерами играли на гитарах.

Девушка не заметила беретов. А то, что она видела вокруг, больше походило на квадратные кепки. Элис почувствовала запах ростбифа. Но все же продолжала подниматься вверх, не останавливаясь. Карабкался и он… те же двенадцать ступеней между ними. Она добралась до балкона, пересекла тропинку, не глядя по сторонам.

Несомненно, Элис ошиблась насчет беретов и кепи, ну а запах ростбифа мог быть и запахом бифштекса, приготовленного по-парижски.

Она отворила дверь, опасаясь увидеть какую-то неприятную перемену, но увидела лишь отца, как всегда, с головой погруженного в свои чертежи. Все было так же, как до ее отъезда.

– Я вернулась пораньше, отец, – рассмеялась Элис, – в городе краем уха слышала какую-то болтовню о том, что англичане тоже собираются освоить эту территорию, что они скоро будут здесь.

Профессор не поднял головы, он производил какие-то расчеты в своих чертежах.

– Да, и я кое-что слышал об этом здесь, в Эдамленде, – усмехнулся он, – а сейчас знаю и кое-что похлеще: они здесь.

– Что? – выдохнула Элис.

– Да, – подтвердил он.

– Ты хочешь сказать, что англичане…

– Да.

– Ты хочешь сказать, что они… они не просто будут здесь, а что они уже… уже…

– Я хочу сказать, – повторил профессор, – что они здесь.

Глава третья

Внутренний голос тихо говорил Элис: прошло твое золотое время. Десять счастливых лет. А теперь спускайся с трона, принцесса.

Униженная, подавленная, Элис пыталась возразить голосу, что она единственная девушка в Эдамленде и все любят ее за это. Любили, уточнил голос.

Элис повернулась к отцу, глаза ее были полны слез. Вслух она сказала лишь:

– Но, отец, я не понимаю. Французы не могли уехать так быстро.

– В теперешней ситуации смогли. Но они перебрались всего лишь на Бреггз-Ноб. И перенесут всю начатую работу туда.

Профессор неодобрительно покачал головой.

– Слава Богу, что подземная электростанция будет продолжать работать до тех пор, пока…

– Все равно, это случилось слишком внезапно, – прервала отца Элис, – и Пьер мне никогда ничего об этом не говорил.

– Он ничего сам не знал, никто из них не знал, пока не приехал тот новый человек. Конечно, наши ребята ожидали приказа о перемещении, но когда узнали, как мало им придется продвинуться, то решили быстро собраться и уехать немедленно, чтобы не пришлось этой ночью ютиться всем в этих тесных бараках. Ну, зачем же такой несчастный вид, девочка моя? Ты сможешь навестить их, когда захочешь.

– А сейчас все по-другому. Ведь помнишь, когда уезжали немцы, мы устраивали прощальную вечеринку?

– Но ведь тогда многие из них возвращались обратно в Германию, эти же переехали лишь на несколько миль.

Слова отца не до конца убедили Элис. Она все еще не могла поверить, что в считанные часы все ее парни уехали, и другие уже заняли их место.

Бараки казались пустыми. А что делают англичане после окончания работы? Наверное, коллекционируют марки или занимаются чем-нибудь в этом роде. Она не услышала ни звука граммофона, ни гула голосов, ни пения.

– А ты уже видел их начальника? – спросила Элис.

– Нет, он еще не приехал.

– То есть он тогда не приехал, – предположила она.

– А что? – прищурился профессор. – Он что, приехал с тобой?

– Нет, нет, – поспешила ответить Элис.

По ее мнению, незнакомец не мог быть их начальником.

– Папочка, – предложила она, – давай сегодня поужинаем дома вдвоем.

– Не думаю, что это удобно, Элис, ведь сегодня их черный вечер. Приезжие могут расценить наше отсутствие как знак неуважения.

– Ну, давай побудем вдвоем, отец. Ты ведь всегда хотел, чтобы я немного «одомашнилась».