Девственница для идеального чудовища - Фави Ксения Страница 50

Артем выдохнул. Он терпеть не мог эти сладкие лицемерные речи.

— Гера, я не виноват в потере товара, — сухо произнес он, — я предупреждал, мне негде больше хранить вещества. Я сделал всё, что было в моих силах, но девчонка Чудова заподозрила меня!

— Не ври.

Гера вдруг переменил тон и его голос стал нормальным человеческим.

— Я в курсе всей твоей цепочки. Запер препарат в кабинете босса, потом через любовника его бабы решил достать. Тёма, Тёма… Но вообще можешь расслабиться, а я даже должен тебя отблагодарить.

— Что?!

Гера пустился в рассказ, а у Артема все больше вытягивалось лицо.

— На меня вышел Чернопольский, — вещал сообщник, — его брат давно наблюдал за нашими делами. А пристальное внимание началось, когда ты стал использовать базу Филиппа. У Вани к нему давние счеты. Так вот, когда я передал тебе препарат, за нами уже следили. Потом каким-то образом поставили тебе прослушку и были в курсе всех твоих разговоров по телефону и даже некоторых личных. Дальше устроили облаву.

— И ты хочешь сказать мне спасибо? — сдавленно поинтересовался Артем.

— Ваня Чернопольский рад, что так вышло. Подробностей не знаю, но обман с препаратом он нам простил и даже дал кое-какие привилегии нашему бойцу. Теперь с нетерпением ждем сезон боев. И ты приезжай, хорошие деньги поднимем!

Артем для вида порадовался и полюбезничал с подельником. Возвращаться он конечно спешить не станет, вся ситуация казалась ему очень странной.

Выступление в школе-интернате прошло легче, чем предполагал Филипп. Правда, когда он только вышел на сцену небольшого актового зала, то впал в ступор. Начало рассказа прозвучало искусственно. Фил представился, обозначил свои регалии и достижения. Дети сидели с откровенно скучающими выражениями на мордашках. Мужчина подумал, не зря он считал затею провальной.

Женька «болела» за него из-за кулис. Он периодически поглядывал, как она сидела на каком-то большом черном кубе, видимо из реквизитов, и болтала ногами. Она сама смотрелась недавней выпускницей, с распущенными волосами, в джинсовом платье до колен и почти совсем без косметики. Фил вдруг представил, что бы было, если б его пригласили сюда, когда она еще училась. Как бы он рассказал о себе Женьке?..

И тут его как будто переключило. Он перешел на простой тон и рассказал ребятам на доступном им языке о спортивной дисциплине и ее нарушениях, о нескольких тренировках в день, об уроках, выполненных в дороге. О друзьях, познающихся в спарринг-боях, о соперничестве и личном развитии. О том, что любое дело только поначалу трудно.

Он посмотрел на Женю, она тоже слушала его с интересом. А когда встретилась с ним взглядом, послала ему воздушный поцелуй. После сразу захихикала, закрыв личико руками. Внутри у Филиппа защемило от нежности. И еще он отчего-то почувствовал радость, что Женька рядом с ним и уже не в интернате. Дети, сидящие напротив, были самыми обычными, но с ранних лет им приходилось испытывать одиночество.

После лекции Женя унеслась болтать с учительницами, а Фил немного поговорил с детворой, ответил на вопросы. Когда ребят позвали на обед, он прошелся по первому этажу. Он тоже искал собеседника, вот только объект ему был нужен рангом повыше. Хотя только он остановился у местной доски почета, как нужный человек сам присоединился к нему.

— Филипп! Могу я выразить вам свою признательность?!

К нему приблизилась высокая женщина с идеально прямой спиной. Возраст не сломил бывшую директрису учреждения ни в прямом, ни в переносном смысле. Она была стройна, современно одета и даже носила почти молодежную стрижку «каре» на рыжих волосах. Ее лицо с крупноватыми чертами излучало восторг. Фил задумался, почему все пожилые дамы так им довольны?

— Да собственно не за что, — он развернулся к женщине, — я сам получил огромное удовольствие от беседы.

— Нам очень повезло, что вы знакомы с Женечкой! — директриса не собиралась менять настроения. — Вернее, что вы скоро поженитесь… Ой, простите. Я прочитала это в газете.

Фил усмехнулся.

— Да, так и есть, — сказал он, — вы знаете, в преддверии свадьбы… Мне стало интересно, жив ли кто-то из родных Жени?

Филипп наблюдал, как собеседница старается удержать улыбку. Но выражение ее лица все больше походило на гримасу.

— Я не знаю, — пожала плечами она.

— У нее был дядя, — сказал Филипп, — а кто-то еще? Возможно, сохранилось личное дело?

Женщина все же спрятала улыбку и вздохнула.

— К сожалению, дела не всех детей удается сохранить, — проговорила она.

— Как это? — нахмурился Филипп.

— Сейчас вся информация в компьютере, — принялась объяснять экс-директриса. С личными бумагами прошлых лет сложнее, ничего не стоило лишиться их навсегда.

— Вы имеете в виду, что документы Жени пропали? — Фил насторожился.

— Увы, Филипп. Нам пришлось восстанавливать ее дело в десятом классе. Его кто-то совершенно вероломно выкрал!

— Но кому могли понадобиться уничтожать сведения о сироте? — изумился боксер.

— Часто этим грешат или родственники, или опекуны. Подкупают работников учреждений. Наша сотрудница, ответственная за хранение, была из блатных, сверху дали приказ ее устроить. И проработала недолго. Мы тогда не только Жениных бумаг лишились.

Филипп лишь качал головой.

— Как странно… А вы сами не помните данных о Жене? И вот, женщину на этом снимке не узнаете?

Он показал собеседнице экран мобильного, где было открыто фото Женьки и Лены.

Та надела очки, висящие до этого на шее, и вдруг отшатнулась. Филипп даже хотел придержать ее за локоть, подумав, женщине плохо. Но она быстро пришла в себя.

— Не знаю, Филипп, не знаю, — развела руками директриса, — память уже стала не та. Бывает, встретишь кого в магазине, он улыбается, а я даже имени вспомнить не могу. Много через меня ребятишек прошло, а я уже старая.

— Да ладно вам, — улыбнулся Филипп.

Лицо женщины посветлело.

— Женя — хорошая девочка, — произнесла она, — это я точно помню и знаю. Добрая, отзывчивая. Всегда со всеми делилась тем, что ей приносили. А уж танцевала как! Да вы и сами, наверное, знаете… Сиротство ее не озлобило, не убило доверие к миру. Это в наше время очень ценно.

— Вы правы, мне очень повезло, — искренне сказал Филипп, — вы говорите, ей приносили гостинцы? А кто к ней приходил?

Собеседница вновь сделалась серьезной, опустила взгляд.

— К нашим деткам всегда кто-то приходит. Родня, спонсоры…

Директриса быстро переменила тему, принялась вновь благодарить Филиппа и хвалить. За этим занятием она снова повеселела, а вот мужчина крепко задумался. При всем восторге от него, собеседница даже толком не вникла в его вопросы, не постаралась помочь. И старое фото ее как будто смутило.

А, может, Филиппу просто показалось, ведь он уже пришел в интернат со шпионским настроем. Пытать пожилую женщину Фил больше не стал, да и Женя нашла их вскоре. Они немного погуляли по зданию, девушка показала ему памятные места. Филу было приятно ее доверие, но само заведение ему все меньше нравилось. К счастью, вскоре они отправились домой.

— О чем ты разговаривал с Региной Викторовной? — спросила Женька в машине.

— Мм? — Фил сразу не понял.

— С бывшим директором интерната, — пояснила девушка, — когда я подошла, вы так оживленно болтали.

Филипп вдруг решил прямо спросить у Жени о ее близких, вдруг она сама прольет свет на историю с Леной?

— Я спрашивал у нее о твоей семье, — признался мужчина, — ты знаешь что-то о родных?

Женька сразу сникла и вжалась в сидение. Филипп пожалел, что не может ее обнять.

— Немного помню бабушку, — начала рассказывать Женя, — я была не такой маленькой, когда попала в интернат, но прошлое как будто для меня стерлось. Помню, как меня дразнили сиротой и говорили, моя мама спилась. Потом бабушка начала пропадать в больницах, и я жила у дяди. Затем был интернат.

Филу было сложно слушать о детстве Жени. Его не страшил тот факт, что она может оказаться дочерью Лены. Дела, как говорится, минувшие. Он лишь удивлялся такой перспективе и жалел, что мачеха, возможно, скрывала своего ребенка. Он бы обязательно нашел Женьку и помогал ей.