Капкан для Лиса, или Игра без правил - Яна Лари Страница 50

– Это как посмотреть, – вот теперь Кир предельно серьёзен, если не сказать хмур. – Может он спас тебя от разочарования. Я не особо умею быть ласковым.

– Лет десять, думаю, будет достаточно, чтобы ты втянулся, – отшучиваюсь в глубине души совсем не в шутку, водя подушечками пальцев по ежовым колючкам. – Слышал, Подарок? Не болей.

Мы замолкаем каждый в своих мыслях. Я – продолжая проверять остроту спутанных иголок, Кир неотрывно глядя на дождь. Под промокшую рубашку постепенно забирается озноб, безостановочно окатывая волнами мурашек, но стоит мне зябко повести плечами, как он неожиданно подаёт голос:

– Похоже, это надолго, – коротко вжикает молния и у меня над головой натягивается его куртка. – Перевела дух? Помчали.

Если бы мне кто-то когда-то сказал, что я буду в дождь бежать по городу за руку с полураздетым парнем и личным ежом – я бы не задумываясь покрутила у виска.

Сколько же всего казалось дикостью до встречи с Лисом. И как же быстро дикость становится необходимой нормой рядом с ним.

Пару минут спустя мы переступаем порог его квартиры. Свежий ремонт и новизна мебели бросается в глаза даже под тонким слоем пыли. Здесь каждый предмет, начиная кабинкой для душа, куда меня первым делом отправляет Лис, и заканчивая стопкой абсолютно идентичных полотенец, ещё не имеет собственной истории. И есть какой-то особый трепет в том, чтобы первой вписать в неё своё имя. Чувствую себя избранной, что ли. И любимой. Потому что к моменту, когда я, утопающая в новёхоньком мужском халате, заглядываю на кухню, то понимаю, отчего было так подозрительно тихо.

Кир успел сгонять в магазин. Теперь стол ломится от пакетов с продуктами, а на полу красуется огромная клетка, напоминающая мини-Диснейленд. Сам Лисицин занят тем, что крепит к прутьям карабины крохотного гамака пока зверёк с интересом обнюхивает миску с молоком.

– Ты, братан, ешь давай. Нам понадобится много здоровья. И крепкие нервы. Но, поверь, она того стоит.

Я тихо подхожу к нему со спины и устраиваюсь рядом.

– А ты стоишь того, чтобы сойти по тебе с ума, – шепчу, утыкаясь носом в ледяное плечо.

– Останешься на ночь? – Кир поворачивает голову, чтобы поймать губами мои губы. – Кажется, я только что созрел до того, чтобы начать привыкать к обнимашкам.

Я киваю даже не задумываясь.

– Кажется, я только что созрела до того, чтобы начать учиться с тобой соглашаться.

Эпилог

Свадебное платье кружевным куполом отражается в зеркальных колоннах. Слепит, переливаясь стразами, длинная фата – будто роса или брильянт, сверкающий на безымянном пальце невесты, или же слёзы на ресницах особо впечатлительных гостей.

Развивать эту лирику можно бесконечно. Пока не перекосит от передозировки сиропа или в черепной коробке не склеятся последние извилины. Мне, конечно, такое не грозит. Нельзя провстречаться полгода с Лисициным и остаться романтичной барышней. Тут уж однозначно: либо – либо. Впрочем, я и до нашего сумасшедшего знакомства не могла похвастаться особой тягой к возвышенному.

Между нами нет романтики в привычном понимании этого слова. Но зато есть долгие обнимашки в сладкой тишине, километры проеханные со скоростью ветра, кулинарная книга, проигравшая неравный бой полуфабрикатам, и бойкий ёж по кличке Хвать. А это уже многое значит.

Мы мало спим и много улыбаемся. Мы долго – очень жарко – прощаемся и тут же спешим списаться в сети. Подумаешь, фата! Кусок обычного фатина. Было бы из-за чего убиваться! Просто атмосфера располагает...

Что-то такое скребёт под рёбрами – дурное и восторженно наивное. Притом шампанское заводит ум за разум. А скорее всего виноваты треклятые гены, программирующие каждую из нас мечтать, что вот наступит особенный день, когда ты будешь блистать в подвенечном платье и любимый мужчина отдаст тебе главное – свободу.

Ага, разбежался.

Я кошусь в сторону друзей жениха, активно стреляющих глазами во всех, кому уже есть восемнадцать. Куда им под венец? Они ещё под юбками не нарезвились. А вот мой Кирилл чем дальше свадьба, тем дёрганее. Наверняка представляет себя на месте Кости и примеряет удавку. Вон как нервно оттягивает воротник рубашки.

– Поль, ну ты чего в углу забилась? Идём букет ловить.

Света, успешно переболев Королёвым, ударилась в поиски нового идола. Активно так ударилась – ни дня без новых знакомств. Пока правда виртуальных, но лёд даже не тронулся, а закипел.

– А смысл? – пытаюсь помешать ей утащить меня к стайке девушек, собравшихся побороться за главный атрибут невесты. Судя по алчному блеску девичьих глаз, борьба грядёт не на жизнь, а насмерть. – Это же чистой воды идиотизм.

– Поль, ты сейчас как с луны свалилась, – потрясённо изрекает она. – Примета есть такая. Кто поймает – следующая выйдет замуж.

– По-твоему, это решают какие-то искусственные цветы? – едва сдерживаю порыв закатить глаза.

– У Лики букет бабочек!

– Да хоть ужей! – отрезаю нервно. – Это глупо.

Света укоризненно качает головой.

– Это весело, – без заминки возражает она и, махнув на меня рукой, спешит занять самую выигрышную позицию в первом ряду.

Я скрещиваю руки на груди. Умереть как весело. Особенно если твой парень и без того всю свадьбу мрачнее тучи.

Кир быстрее оценит независимость, чем позарится на влюблённую идиотку. Чему авторитетно поддакивает моё самоуважение. Навязываться даже хуже, чем закатывать истерики. В мои привычки вроде как не входит ни то, ни другое.

Вот только...

Можно обманывать себя сколько угодно, но вместе с самодостаточной амазонкой во мне совершенно точно уживается самая обычная девочка, которая искренне восторгается происходящим. Ведь свадьба – это не просто белое платье и медленный танец, глядя друг другу глаза в глаза. Это кульминация любви. И если в аду есть отдельный котёл, где варятся робкие лицемерки, то я попаду в него при первой же возможности, потому что где-то глубоко-глубоко в душе сейчас неистово мечтаю оказаться на месте Лики.

Однако на деле приходится сделать лицо попроще, так как Кир хмурым вихрем возвращается к нашему столу.

– А ты букет ловить не собираешься? – он смотрит на меня изучающе, не прекращая трепать несчастный воротник.

– Меня всё устраивает, – улыбаюсь ровно, призвав на помощь всю свою независимость.

Понимаю, что в отношениях главное искренность, но меня правда всё устраивает. Есть Кир, есть я и негласное благословение наших родителей. Остальное приложится. Остальное блажь. Какие наши годы?

Кир на миг прикрывает глаза, бормочет