Я заберу свою дочь - Александра Багирова Страница 50

Но теперь пелена спала с глаз. И я хочу закопать это прошлое, насколько это будет возможно.

А если Константин хочет, чтобы Надюшка стала его дочерью и по бумагам, то я не имею никакого права и желания противиться этому. Тем более что отцом на деле он уже стал для нее. И таким, о каком можно только мечтать.

Ловлю себя на мысли, что и для своего ребенка я хочу именно такого отца… Пусть Константин никогда не посмотрит на меня, как на женщину, но для моего сына он сможет стать отцом. Мне теперь хочется, чтобы его слова про ошибку с ЭКО были правдой. Вениамин не заслуживает быть отцом моему ребенку. И сама мысль, что во мне живет частичка Константина, греет душу.

- Хорошо, - его спокойный ответ прерывает поток мыслей. – Ты как себя чувствуешь?

- Нормально, - едва шевелю губами.

У меня внутри ураган эмоций. Я только что столько всего осознала. А в ответ получаю бесцветное «хорошо». А что я ожидала? Увидеть хотя бы радость в стальных глазах. Я знаю, как они могут искриться, но… этот взгляд адресован дочери. Не мне…

- Позже все же поедем в клинику. Сегодня я отвезу Надежду сам.

- Может, я с вами поеду? – спрашиваю нерешительно.

- Я усилю охрану.

Конечно, в данной ситуации, лучше бы Надюшка осталась дома. Но когда наметился такой прогресс, прерывать лечение – это кощунство.

- Пожалуйста, осторожней…

- Непременно, - небрежный кивок и он уходит.

Снова хамелеон сменил маску. И где ты настоящий Константин?

А что я ожидала после откровений? Что он так просто забудет, что я оставила его мать умирать? Мне надо радоваться, что в его взгляде нет ненависти, которую я заслуживаю.

Хватит валяться в кровати. Иначе мои мысли меня же и сожрут. Заставляю себя подняться и принять душ. Становится немного легче. Одеваюсь и спускаюсь на кухню.

Надюшка завтракает и весело общается со своими новыми друзьями. Собачки сидят около стола, виляют хвостиками и смотрят на свою маленькую хозяйку. Доченька расцвела, в глазах столько нежности и счастья. Она светится, радуется каждому дню. И за это я всегда буду благодарна Константину.

Малышка без устали рассказывает, про своих собачек. Слушаю ее и глотаю слезы умиления. Все так похоже на настоящую семью, и все же это лишь несбыточная иллюзия. Еще одна в моей жизни.

Надюшка позавтракав, убегает с собаками в гостиную. Я иду за ней.

- Люб, - замираю у порога, оборачиваюсь.

- Да?

- Я договорился. Сегодня поем подписывать бумаги.

- Вениамин так быстро согласился? – спрашиваю, удивляясь, что Константин умудрился мгновенно все организовать.

В момент стальные глаза пожирает пламя.

- А ты думала, он будет держаться за тебя?

- Не думала, - шепчу, сбитая с толку резкой переменой его настроения.

- После того как он подпишет все бумаги, я его уничтожу, - заявляет, таким тоном, будто собирается убить муху.

- Ты его уже избил. Этого мало?

- Очень мало, Люб, - подходит ко мне. Не спеша, как хищник подкрадывается к своей добыче. Наклоняется и шепчет мне в губы. – Ты думаешь, он твой спаситель, да? Это он крышевал тех тварей, которые использовали детей как раб силу. Это были его дружбаны, которых он же и сдал. Как думаешь, Люба, сломанной руки для него достаточно, или он заслуживает большего вознаграждения?

Глава 21

Константин

- Это правда? – выдыхает мне в губы.

- Думаешь, я тебе вру? – сдерживаю демонов, что рвутся наружу.

И понимаю, еще немного и они сорвутся, окончательно потеряю контроль.

Один вопрос, и меня ведет, злость окутывает сознание смрадным облаком. Хватит. Пора разрушить образ веника-героя, обрубить ему лживые крылья.

Зачем мне покрывать этот кусок гнили? Чтобы она и дальше жалела его?

Хочет благодарить. Отлично. Пусть благодарит за реальные «заслуги».

Отгоняю мысль, что все ее беспокойство, основано на неостывших чувствах к этому ничтожеству. Но червяки сомнения не уходят, они прочно обосновались у меня под кожей.

Неотрывно смотрит мне в глаза. Нутром чую ее боль. Она плещется на дне ее широко распахнутых глаз. Дьявольски красивых, манящих… даже в эту минуту. Меня трясет от желания обнять ее, а руки чешутся встряхнуть и выбить все мысли о венике.

- Нет… не врешь, - говорит тихо, обреченно.

Хоронит свою несостоявшуюся любовь. Все не может его забыть. Наверняка втайне надеялась вернуться назад. Мечтала о нем.

Даже за то, что эти дни была с ним в своей голове, хочется взвыть, от бессильной ярости.

Кому как не мне знать, что чувства не так просто вырвать из сердца. Даже если знаешь, что объект твоих грез – ничтожное, лицемерное существо.

Я долго был в плену Славкиных чар. И вот Люба… те же грабли.

Но как больно видеть, нестерпимо, дико, до адских судорог, как она страдает по другому… А я могу лишь бессильно сжимать и разжимать кулаки, продолжать ее оберегать и осознавать, что я для нее сын чудовища. Тот с кем ее против воли связала судьба.

А ведь утром я едва сдержал эмоции, чтобы не показать радости. Ее слова, как глоток воздуха после той грязи, в которой я задыхался всю ночь, переваривая ее слова. Пробовал разобраться с эмоциями. Люба… мать… чудовище, что дало мне жизнь.

И сейчас веник, как последняя капля в моей выдержке.

- Я заеду за тобой.

Ухожу из кухни. Дома медсестра. Если что проследит за ее состоянием. А нам нужен таймаут. Хотя бы в несколько часов. Невыносимо тяжело находиться с ней в одном пространстве.

Забираю дочь. По дороге смотрю на малышку и понимаю, как бы ни сложилась судьба, а я уже нашел свое сокровище, и скоро у меня родится сын.

Даю указания своим людям. Не стоит забывать о монстре. В любой момент он может нанести удар. Надо его искать по всем каналам. Своими силами, через полицию, бандюков. Неважно как, главное – результат.

В клинике долго даю указания охране. Успокаиваюсь, только когда они все досконально проверяют. Хотя в душе понимаю, стопроцентной защиты быть не может. Не с извращенным умом моего попаши.

Тревога в груди нарастает, ощущение нависшей угрозы усиливается, не могу понять, с какой стороны ожидать